Аджосси* — уважительное обращение к мужчине (как правило, старше говорящего; аналог английского mister или испанского senor или дядя).
Глава двадцать седьмая
— Привет! — со скамейки поднялся Ши Вон. — Так и знал, что встречу тебя здесь.
— Я настолько предсказуема? — приподняла брови девушка.
— Нет, я настолько умен, что могу предсказывать, особенно мне удаются предсказания для красивой девушки.
Сунан хмыкнула, потом не выдержала — расхохоталась. Отсмеявшись, села рядом.
— А тебе не говорили, что скромность — красит человека?
— Я — не только умный, но и скромный, — заверил ее парень.
И как с таким спорить? Стопроцентная самоуверенность и непрошибаемость. Одним словом: сноб элитный, подвид наследник. Класс опасности — наивысший.
— Зачем искал? — посерьезнела Сунан.
— Держи, — парень протянул ей сложенную бумагу, — про твоего знакомого.
Сунан взяла лист, развернула, вчиталась. Что же… ожидаемо. Для постороннего человека напечатанная справка была вполне обычна. Ну, приехал человек в Сеул из Таиланда, взял авто, а что форму напялил, да конверт передал — так, может, он подрабатывал тайным Сантой, а что в конверте не имел ни малейшего понятия.
В Сеуле семья не рисковала держать постоянных агентов, предпочитая использоваться наемников или местных, вроде Ржавого.
После того, как генерал Пак Чон Хи в семидесятых года прошлого столетия упокоил основных главарей банд, не деля на местных и якудзу, в Сеуле стало, как в той поговорке про Багдад, все спокойно. Сунан особенно впечатлило одно изречение генерала: «Лучший способ поймать четырех кроликов — поймать десять, а потом отпустить шесть». Правда, судя по отзывам современников, генерал, поймав десять кроликов, потом никого не отпускал, за что и поплатился пулей от своих. Но страну вычистил знатно.
Сунан слышала о трех бандах, влачащих сегодня жалкое существование в Корее под пристальным присмотром местных спецслужб.
Та же группировка под гордым названием «Банда семи звезд» обитала в Пусане. Им было позволено, именно, что позволено, курировать нелегальных бизнес азартных игр, выбивание долгов из нечестных граждан и проституцию. Полиция, по-видимому, считала, что эти пороки будут существовать, пока живо человечество, так что проще было отдать управление сим безобразием, чем возиться самим. Те же наркотики, хоть и присутствовали на рынке страны, но их оборот и в сравнение не шел с тем, что продавали, например в Штатах. И на минуточку, корейцам запрещено было курить марихуану, даже если они находились в стране, где это легально было разрешено. Вернувшись после веселой поездки, они вполне могли загреметь лет на пять в тюрьму.
Сунан слышала, как семья обсуждала варианты наладить сбыт мета* в Корее через иностранных студентов. Единственное неудобство было в частой замене пушеров*. Отучился и свалил из страны.
Про оружие и говорить не приходилось. Незаконная пушка — точно привешенная на спину табличка: «Триада». И в то же время Корея — целая, фактически неосвоенная преступным миром страна…
— Спасибо, — Сунан вернула лист бумаги Ши Вону. Вывод делать рано, но, похоже, семья отправила кого-то из своих доставить послание. Вряд ли у старика враги по всему земному шару. Что же такого учудил старый маразматик, что семья решила шантажировать клиента?
— Еще будут задания, мой командир? — шутливо отдал честь Ши Вон.
— Пока нет, — покачала головой девушка.
— Тогда поужинаем в пятницу? — предложил он.
— Увы, — вздохнула Сунан, разом вспомнил, что ее ждет в пятницу, — буду занята — дела семьи. Давай, в воскресенье. Я освобожусь часа в три, верну тебе байк, там и пообедаем?
— Договорились. До воскресенья, — улыбнулся Ши Вон и вдруг попросил: — Будь осторожна. Не хочу однажды побывать на твоих похоронах.
— Обещаю, буду чаще оглядываться по сторонам.
Пообещала и сама посмеялась с себя: как будто это поможет. А похороны… Не такая уж и плохая идея, чтобы исчезнуть. Вот только она ухитрилась обрасти столькими связями, которые не так просто оборвать.
Ши Вон направился к основному корпусу школы. Вышел на парковку.
— Где был? — с каменного ограждения поднялся Мин Ен.
— Да так, гулял, — пожал плечами Ши Вон и тут же предложил: — А что если нам замутить вечеринку в пятницу? Поиграем в бильярд, выпьем пива. Давно не собирались.
— Прости, на пятницу у меня планы. Обещал сестре ужин, — развел руками Ми Ен.
— Сестре? Ужин? — медленно повторил Ши Вон. Это могло быть совпадением, а могло и нет. Он поднял глаза, вглядываясь в лицо друга. Спросил: — Ничего не хочешь мне рассказать?
— А ты? — вернул ему взгляд Мин Ен. — Думаешь, я не знаю, что ты пошел за ней в парк. Тебя не было сорок минут. Ничего не хочешь рассказать?
Они сцепились взглядами, слишком хорошо зная друг друга, чтобы не обратить внимание на недомолвки. Воздух задрожал от напряжения — каждый из парней не желал проиграть даже в детские гляделки.
«Он встречается в пятницу с Сунан. Но как смог провернуть? Неужели его сестра нам соврала тогда на курорте?» — думал Ши Вон, не отводя взгляд от побледневшего лица друга.
«Хм, самурай смог докопаться до истины? Если допустить, что Сунан попалась в его ловушку, то почему решил сохранить все в тайне?», — размышлял Мин Ен, щуря для лучшей концентрации правый глаз.
— А что это вы тут застыли? Только не говорите, что опять не поделили робота?
Чан Ук хлопнул Ши Вона по плечу, стряхивая напряжение, мазнул вопросительным взглядом по застывшей фигуре Мин Ена, и тот расслабился, отпуская ситуацию.
— Вспомнишь тоже, — пренебрежительно фыркнул, разжимая кулаки, — мы давно уже не деремся из-за игрушек.
— Надеюсь, у вас хватит ума не драться из-за женщин, — вроде как в шутку, но при этом серьезно предупредил художник, — потому как последнее дело — решать что-то за женщину, она все равно поступит по-своему, и ей будет плевать на то, как сильно вы выпячиваете друг перед другом грудь.
Домой Сунан вернулась в расстроенных чувствах. Сложившаяся картинка раздирала на части. Прошлое звало смириться, принять решение семьи, стать той, которую хочет видеть учитель. Вспомнить все хорошее, что сделала для нее семья, сколько знаний вложила, проявить благодарность и оправдать возложенные надежды. Сделать, что прикажут. Заставить старика подписать завещание, а потом убить. И постепенно, обрастая связями среди снобов, открыть семье дорогу на самые верх общества, к самым жирным и лакомым кусочкам, каждый из которых стоил, как десять ее родных кварталов.
Да, именно так и стоило поступить чудовищу, каким оно и оставалось, несмотря на платье принцессы.
Да, вот незадача. Чудовище случайно встретило принца и поняло, что ему больше по нраву платье принцессы, чем шкура. Принц, чтоб ему подавиться омаром, растревожил сердце, вложил в голову странные мысли, показав, что жизнь состоит не только из работы и приказов семьи. Есть и другой мир, в котором не нужно убивать, чтобы остаться живой, можно не нарушать закон, чтобы заработать на еду. Можно учиться, не боясь наказания, ходить на вечеринки, радоваться и смеяться с друзьями, не переживая, что тебя поймают наставники.
Снобы… Они могли сдать ее полиции, крикнуть, тыкнув пальцем: «Обманщица», но проявили уважение, дав самой сделать выбор. Не побоялись гнева своих семей. Им было плевать, что вокруг знают ее, как Грязнушку было плевать на ее прошлое. Но главное, они подарили ей настоящий кусочек рая. Разделили с ней отдых, не требуя ничего взамен.
Для своих крестников семья ничего не делала просто так. Урок, наказание или работа, но отпуск? Только в мечтах.
Так ради кого она должна оставаться чудовищем? Ради матери с братом? Они и не знают, на кого она на самом деле работала. Ради команды? Их тоже предали, отправив в Штаты, чтобы они не могли ей ничем помочь. Ради учителя? Но тот видел в ней лишь слепого котенка, утаив важную информацию. А остальные никогда и не были по-настоящему семьей.
И все же страшно становиться предательницей. Идти против своих. Подставлять под удар мать с братом.
Опять же снобы… Глупо надеяться, что они примут ее игру, если она окончательно сменит шкуру на шелковое платье. Одно дело — временная замена живой девушки, совсем другое — замена мертвого человека. Пойдут ли они ради нее на такое нарушение закона?
Сунан не сильно боялась смерти, гораздо больше ее пугала мысль, что смерть от руки семьи принесет неприятности снобам. Вскроется обман, их связь с нею…
Надо остаться в живых. Нельзя допустить, чтобы парни пострадали в ее войне. Еще бы отложить ужин. Но как Сунан могла уже убедиться — бороться с матримониальной манией старика все равно, что с бревном наперевес против танка.
Вот с такими мыслями она и меряла крупными шагами холл особняка, поджидая председателя с работы.
Дождалась. Без разрешения прошла в кабинет. По-хозяйски устроилась в кресле председателя. Тот молча прикрыл дверь, оставшись стоять. Сложил руки на груди, выдерживая паузу, но сдался первым.
— Проблемы в школе? Хотя о чем это я, это скорее у школы могут быть с тобой проблемы. Не хватает денег на карманные расходы? Понравилась сумочка?
Нет, дед определенно сошел с ума. Какая, к демонам, сумочка? Вот разве что подсумок под магазин, еще и с глоком в придачу ей бы сейчас сильно пригодились.
— Не угадал? — нахмурился дед. Прошел, устроился в посетительском кресле. Вопросительно вздернул брови.
— Последняя попытка, — предложила девушка, неожиданно начиная получать удовольствие от перепалки.
— Ты беременна? — охнул председатель, бледнее и хватаясь за сердце.
Сунан закатила глаза. Интересно, почему все мужчины мыслят одинаково? Помнится так же отреагировал учитель, когда она объявила, что у нее к нему серьезный разговор.
— Вам знакомо имя Ма Дон Сок? — спросила, поняв, что ничего более вразумительного от деда не дождется. Только и может думать, что о ее парнях.