– Дядя Боря, – Коля появился в проёме двери и проговорил, – слышьте, там мусорка на полу, так там ампула какая-то валялась. Я её раздавил, правда. Может, она кололась чем?
Из ванной комнаты, куда недавно направился подъехавший криминалист, раздался возмущённый густой бас:
– Не трогайте ничего, ради всего святого! – отдуваясь и пыхтя появился тучный мужчина и, снимая резиновые перчатки, измазанные в крови, проговорил. – Ну что там такое? Ну что вы ползаете по всей квартире? Андрей! – зычно крикнул он следователя. – Ну Андрей, ну ты хоть следи за всеми. – он расстроенно покачал головой и добавил. – Есть здесь кто-нибудь, кто кроме хозяйки квартиры в разуме?
– Я в разуме! – всё время раздражённого монолога Мила стояла рядом и терпеливо ждала, когда криминалист наконец закончит гневаться. – Я продюсер и представитель хозяйки квартиры.
– Ах вот оно как! Продюсер! – взмахнул руками мужчина. – Вам на площадках ваших мало игр?
– Не совсем вас понимаю. – подняв брови, проговорила Мила.
– Ванна залита вашей киношной кровью. Качество, наверное, высокое, но это не натуральная кровь. – проговорил он и глянул на стоя́щего рядом Колю. – Ну что, вандал, покажи мне, где ты наследил.
Криминалист присел перед лужицей частичек мелкого стекла, озадаченно почесал в голове и вздохнув проговорил:
– Вот сейчас соберу всё и на анализы. Что это было так с кондачка и не скажешь. Но однозначно – фармацевтика.
Юля сквозь стены слышала разговор, её тело пылало, девушке казалось, что она растворяется в пространстве, плывёт и вдруг вслед за расслаблением все её мышцы словно свело судорогой. Она пыталась кричать, но горло перехватило удушье, Юля чувствовала, как бьётся её голова о край дивана и снова провалилась в беспамятство.
– Коля, твою мать, – зарычал доктор, – у неё судороги! Купирую! – он быстро проколол остриём иглы резиновую пробку флакона, ввёл Юле лекарство и, как только она обмякла, сразу приказал грузить на носилки.
Мила так и осталась стоять на месте, потому что следственная группа всё ещё работала и её попросили не уходить до момента дачи показаний.
– Людмила… – сидевший перед ней следователь заглянул в паспорт.
– Можно просто Людмила, – девушка поняла, что он силится вспомнить её отчество. – Вы мне можете сказать, что происходит?
– Ну я же не экстрасенс. – развёл руками мужчина и вздохнул. – На сегодняшний день мы имеем возможную потерпевшую. Я честно даже и потерпевшей по большому счёту назвать её не могу. Сейчас, чтобы усилить эмоциональную составляющую, народ способен такую дрянь есть и пить, что страшно становится. Может, и ваша подруга решилась на эксперимент и потом камлала здесь в ванной, а утром, конечно, ничего не вспомнила и просто испугалась.
– Может и так. А есть ещё вариант, что она не пьёт и не употребляет наркотики. – серьёзно проговорила девушка. – И она серьёзная актриса. И очень ответственная, хотя вы, наверное, думаете, что все представители шоу-бизнеса сплошь алкаши и наркоманы. – Мила вздохнула. – Но в случае с ней могу поручиться, что всё вот это, – она указала в сторону ванной комнаты, – сделала не она.
– Ну, значит, будем разбираться. Хорошо, что всё это бутафория и никто не пострадал. – следователь захлопнул папку.
– Кроме хозяйки квартиры. – уточнила Мила.
– Я имею в виду, хорошо, что здесь трупа нет. – мужчина вздохнул и поднялся. – Вот мой номер телефона. Нужен буду, звоните.
Мила дождалась, пока все, включая уборщицу, покинут квартиру, тщательно заперла дверь и, выйдя на улицу, села в свой автомобиль. Девушка несколько минут раздумывала, потом набрала номер и кратко проговорила:
– Нужно встретиться.
Когда всё затихло и безлюдные коридоры здания снова погрузились в респектабельную тишину, в конце одного из проходов появился человек. Он уверенно двигался по лабиринтам переходов, пока не достиг этажа, где располагалась Юлина квартира. Осторожно открыв дверь, мужчина быстро прошёл на кухню, резко открыл отсек, где должно было стоять мусорное ведро, и застыл, увидев его отсутствие. Выпрямившись и, оглядев блистающую свежей чистотой квартиру, незнакомец развернулся и вышел. Проходя мимо охранников, он услышал, как переговариваются дежурный и мужчина в форме электрика.
– Константин Иванович, зря прервались на работу. – язвительно сказал сотрудник охранного агентства. – Камера снова работает. Ты бы ещё дольше шёл.
– Вот тебя, как моим начальником сделают, так сможешь рот раскрывать. – оскалился электрик и развернувшись ушёл.
***
День расцветал за окном больничной палаты ярким солнцем, снаружи доносились звуки оживлённой городской суеты, а из больничных коридоров слышались бодрые разговоры врачей и суетливые шаги медсестёр, выполняющих распоряжения. Катя уже давно проснулась, но лежала, не открывая глаз. Ей казалось, что голова при малейшем движении разваливалась на мелкие кусочки, тело ныло, а в животе была битва. А ещё очень хотелось пить, Катя бессильно шарила по высохшему нёбу языком и судорожно пыталась сглотнуть слюну, но потом проваливалась в сон.
– Здравствуйте. – сквозь ватное пространство пробился негромкий мужской голос. – Екатерина Васильевна, вы слышите меня? – горевшее жаром лихорадки запястье Кати обхватила прохладная мужская рука, доктор взглянул на часы и несколько секунд стоял, прислушиваясь к биению пульса. – Екатерина Васильевна?! – настойчиво позвал врач, присаживаясь рядом на табурет.
– Да. – сла́бо ответила Катя. – Я пить очень хочу.
– Да, конечно. – доктор привстал, взял с тумбочки бутылку с водой и налив в кружку, подложил под голову Кати руку. – Только понемногу. Аккуратно.
Катя почувствовала на губах долгожданную влагу, сделала несколько глотков и ей показалось, что она провернула невероятно сложную работу. Желудок громко ухнул, внутри разлилась изжога, и Катя без сил опустилась на подушки.
– Что случилось? – запинающимся языком спросила женщина.
– Вы были беременны.
– Была? – сразу спросила Катя. – Как это была?
– К сожалению, беременность была внематочной и, – доктор замолчал, а потом продолжил, – Екатерина Васильевна, у нас был выбор спасать вас или вашу репродуктивную систему. Но без вас она всё равно не смогла бы функционировать.
– Простите, мне так плохо. Можете попроще сказать. – каждое слово доктора отзывалось в Катиной голове дикой болью.
– Вы больше не сможете иметь детей. – доктор достал несколько бланков и положив их на папку, глянул на Катю. – У нас не было возможности подписать с вами бумаги до оперативного вмешательства, но это необходимо сделать сейчас. Только одна ваша подпись. – он вложил в слабые пальцы женщины ручку. – Здесь и здесь. Великолепно. – мужчина встал и проговорил. – Сейчас придёт ваш лечащий врач и всё объяснит ещё раз.
Катя, безумно уставшая от недолгого разговора, мгновенно уснула и открыла глаза, только когда над городом уже кружил вечер. Почувствовав себя немного лучше, она попыталась привстать, но низ живота скрутило болью, и Катя охнув снова легла. Повернув голову, женщина заметила, что вторая койка в двухместной палате уже была занята, хотя с утра там никого не было. Там лежала бледная женщина, под глазами её чернели тени, руки бескровными нитями лежали поверх одеяла, и о том, что она жива, можно было догадаться только по прерывистому дыханию. Глянув на трубку, тянувшуюся от капельницы к своей руке, Катя прикрыла глаза и попыталась вспомнить, о чём недавно шёл разговор. Она помнила, что разговор был крайне неприятный, но никак не могла уловить смысл.
– Проснулись? – в двери тихонько прошла молоденькая медсестра. – Сейчас дежурного доктора позову. Я вам обезболочку поставила, так что не так плохо будет.
– Спасибо.
Сестричка подошла ко второй пациентке, покачала головой и развернувшись пошла на выход.
Дальнейший вечер для Кати прошёл в сумбурном объяснении врача, после которого на сердце словно упал тяжёлый камень, в слезах, роняемых в подушку и в рвущем душу отчаянии, потому что Катя никак не могла понять, почему с ней происходят в последнее время такие страшные вещи.
– Привет.
Очередной визит был единственным светлым моментом, потому что пришла Вика. Сочувственно улыбаясь, подруга присела рядом, осторожно погладила Катю по руке и проговорила:
– Предупреждая твои расспросы. Дети дома, с ними всё хорошо, потому что с ними моя мама. И будет столько, сколько понадобится. – Вика покосилась на соседнюю койку и ещё понизила голос. – Ну мать, ты нас напугала. Хорошо, хоть медики оперативно приехали.
– Я ребёнка потеряла. – проговорила Катя.
– Да знаю, – Вика махнула рукой, – о себе сейчас думай. Ты, как поплыла, я чуть не чокнулась. Антошка твой, молодец, они с Зойкой выбежали из комнаты, когда ты рухнула, он всё увидел и её обратно увёл. Сказал: «Тётя Вика, помогите маме, а я за сестрой пригляжу!».
– За что мне это всё?! – прикрывая глаза, проговорила Катя. – Я как в аду живу в последнее время.
– Кать, значит, будем выбираться. Если сейчас задумываться и перемалывать всё произошедшее в голове, то лучше не будет.
Ещё несколько будничных и похожих на ободряющие фраз и Вика ушла. Екатерина была даже рада, потому что она смертельно устала и сейчас хотелось только одного, просто заснуть и по возможности проснуться, когда все проблемы отступят.
– Вы же Екатерина Вельга? – донёсся вдруг слабый голос с другой кровати.
Катя приоткрыла глаза и, повернув голову, наткнулась на горящий уголь взгляда незнакомки, проведшей в бреду последние два часа.
– А мы знакомы?
– Я Юля, вы как-то работали в бухгалтерской фирме и помогли мне с бумагами. Помните? – ломая сухие, бескровные нити губ, еле слышно проговорила девушка.
– Точно. – Катя приподняла ладонь в знак приветствия. – А с вами что?
– Не знаю. Говорят, отравилась. Ничего не помню.
В следующую секунду дверь распахнулась, стремительным вихрем ворвалась Мила и оглядевшись ринулась к кровати, где лежала Юля.