– Превосходно. Много о нём слышала, но пробовать его кухню не доводилось. – проговорила Юля.
– Тогда пошли скорее внутрь, он как раз настругал апитайзеров.
Юля вошла в пространство, пропитанное свечным пламенем, музыкой, терпкими духами, наводнённое разговорами и ароматными запахами, идущими от нарядно накрытого стола.
– К столу, к столу! – замахал руками большой колоритный мужчина, который чем-то напомнил Юле Ярослава. – Господи, – он всплеснул руками, – одна барышня краше другой. Один я бобыль бобылём. – приговаривая он смешно посеменил на кухню, держась за голову.
– Юморист! – хохотнул режиссёр. – Друзья мои! Ведущая актриса моего проекта, несравненная Юлия!
Пока Юля знакомилась с присутствующими, принимала обязательные комплименты и раздавала на автомате ответные, она подумала, что, скорее всего, девичий цветник полностью состоит из любовниц. Вряд ли любой муж, желающий сохранить брак, позовёт всех с жёнами, а для себя вызовет актрису, так Юля обозначила в своей голове свою роль. Актриса. Любовницей называть себя она не спешила.
Юля смотрела на играющие блики в бокалах, без конца пробовала подносимые закуски, смеялась и вскоре почувствовала себя, словно всё время проводила в этой компании. За окнами остановилась ещё одна машина, радушный хозяин побежал навстречу и вернулся с высоким, темноволосым мужчиной и сопровождавшей его миниатюрной блондинкой с мышиным личиком.
– Разрешите представить без рангов и званий! – громогласно проговорил режиссёр. – Андрей и Маргарита.
Юля покивала головой и на мгновенье ей показалось, будто Андрея она уже где-то видела, но за последнее время вокруг неё вертелось столько новых лиц, что она вполне могла ошибиться или забыть кто он.
– Барышни! – на пороге кухни появился Илья. – Мне нужна помощь. Спасите старого холостяка своим присутствием.
– Тебе помощь как повару или старому холостяку? – расхохотались мужчины, вслед за ними подхватили весёлую мелодию радости женщины и все проигнорировали возглас Рубенского.
Юля решила, что с готовкой она всегда справлялась лучше, чем со светским общением. Она извинилась, поднялась и пошла на кухню. Здесь был натуральный творческий беспорядок, руки повара летали, периодически подносили ко рту бокал с коньяком, но всё остальное время создавали кулинарные шедевры, которые носил к столу мальчишка-официант.
– Милая, милая Юля! Вы пришли помочь? Вот вы настоящая, а эти все финтифлюшки, – он скривил гримасу, – вы пришли помочь мужчине, значит, вы сильная женщина и к тому же красивая.
– Что нужно сделать?
Илья быстро сорвал с вешалки фартук, быстро нацепил его на Юлю, и девушка чуть задохнулась, когда его пальцы нечаянно коснулись открытой спины. Мужчина же, увлечённый своим делом, доверил ей нарезать сырную тарелку.
– Вы заметьте, я весь этот сыр готовил сам.
«Ещё одного фермера мне не хватало!» – подумала про себя Юля, не понимая, почему её так взволновало его прикосновение.
Странный момент давно остался позади, Юля уже восседала рядом с режиссёром, потом пела для радушных зрителей, скользила в лёгком танце с разными партнёрами и вообще решила, что сегодняшний вечер прекрасен.
Вдруг в её голове прозвучала настойчивая трель звонка, Юля разлепила глаза и с ужасом обнаружила, что уже утро, а как наступила ночь, она даже не помнила. Девушка подняла одеяло и увидела себя абсолютно обнажённой, рядом лежал, отвернувшись к стенке, мужчина, и Юля снова услышала звонок в дверь. И только сейчас она поняла, что каким-то чудесным образом оказалась дома.
Быстро завернувшись в халат и щуря сонные глаза, девушка выскочила в коридор, отмахнулась от стучащей в голову трели и рывком открыла дверь.
– Кто вы? – спросила она, глядя на высокую женщину с едва заметными бликами бывшей красоты.
– Я-то, – взвизгнула незнакомка, – я-то жена законная, – как-то по-бабьи прокричала она, – а ты проститутка! Верхо́м на мужике желаешь пробраться в актрисульки? Шалашовка ты драная. – женщина со всего маху ударила Юлю по лицу и, толкнув её, рванула в квартиру.
С криками она носилась по квартире, потом добралась до спальни и, изрыгая проклятия, стала трясти мужчину за плечо. Вдруг всё смолкло, и когда Юля добежала за разбушевавшейся женщины, она увидела, что та прижимается к стене и посиневшими губами ловит воздух.
– Что случилось?
Юля перевела взгляд на кровать и увидела, что на простыне под содранным до пояса одеялом лежит, раскинув руки, режиссёр и с первого взгляда стало понятно, что жизни в этом теле уже нет.
***
Мила, выкурив очередную сигарету и выпив ещё кофе, поправила очки и вернулась в приёмную, где прождала аудиенции уже два часа.
– Ну что? – задала она дежурный вопрос беспристрастной секретарше.
– Занято!
– Это в сортире занято! – вспылила Мила и рванула к двери. – Я что дешёвка какая-то, чтобы меня мариновать в приёмной и неделями на связь не выходи́ть?
Мила остановилась и вперила взгляд в Оксану Игоревну, что-то читающую с монитора. Женщина вздохнула, нехотя оторвалась от своих дел и воззрилась на Милу.
– Что тебе надо?
– Почему вы без меня решаетесь на крайние меры? Почему вы меня игнорите?
– Есть хорошее русское выражение, пошла ты на, – Оксана припечатала фразу крепким словом. – Это полностью отражает моё мнение о тебе и о твоём профессионализме. Мои юристы уже подготовили документ, свидетельствующий о расторжении наших отношений, и ты должна будешь вернуть неустойку и, кстати, – она подняла брови вверх, – вот это, занятое тобой, моё время, я тоже включу в счёт. Пошла вон!
– Да что случилось-то? – крикнула Мила. – Вы на хрена её пугать начали?
– Мне сейчас ни до кого дела нет. У меня масса важных мероприятий. Иди на хер отсюда, иначе тебя охрана выкинет. Причём по моей личной просьбе из окна. – Оксана помолчала. – Ты слишком всё затянула, моя вендетта мне стала неинтересна, а ложка, как известно, дорога к обеду. Я на время об этой сучке забыла. Всё, разговор окончен.
Мила на негнущихся ногах вышла из офиса и подумала, что теперь её будущее тлеет в каком-то чёрно-сером цвете, и если она сейчас не найдёт способа, чтобы вернуться к Оксане под финансовое крыло, то всё пропало.
На её телефон поступило сообщение, Мила даже просветлела лицом и, вернувшись в кабинет, громко сказала:
– А я подумала, что вас порадует тот факт, что сегодня Юлю арестуют за убийство!
***
«Беспросветный мир снова подёрнулся тленом безысходности», – так размышляла Катя, сидя на веранде, где ещё недавно посмела лелеять какие-то мечты, которые были грубо раздавлены. Женщина думала, что появился свет в конце тоннеля, а оказалось это просто отблеск чьего-то семейного счастья, куда её не пригласили даже в качестве любовницы, за что, кстати, она была благодарна.
Сегодня был погожий денёк, Зою и двух соседских девчонок к себе забрала Ольга Петровна и обещала учить их печь сырники, Тошка с друзьями, коих он обрёл здесь за короткий срок, убежал купаться, а Катя решила хоть немного времени просто полениться. Вика даже из-за границы сумела найти ей несколько мест на удалёнке и сейчас можно было немного распустить тугой узел проблем, который в последнее время не давал женщине свободно дышать.
Сейчас Катя подсчитывала в уме расходы и это сильно отвлекало от ноющей боли в сердце, где было холодно, дул пронзительный ветер одиночества, напевая, что вскоре станет совсем пустынно, без малейшей надежды на то, что когда-нибудь здесь смогут прорасти хоть какие-то зелёные листья влюблённости.
– Не до глупостей. – сама себе сказала Катя и обернулась на тропинку, ведущую к дому, по которой к ней бежала ватага взволнованных мальчишек.
– Тётя Кать, тётя Кать, – ревел один из них, – Тошка в воду прыгнул и не появляется! Совсем не появляется!
– Что? – всё ещё пребывая в тумане задумчивости, спросила Катя и уже через секунду, не чуя под собой ног, неслась к реке.
Катя практически летела по лесной тропинке, в кровь сдирая о ветки голые ноги, семенящие в разрезе подола платья. Вскоре в янтарном просвете соснового леса показались чёрная лента реки, волнующаяся зыбкой рябью, и берег, наполненный людьми, с застывшим на лицах скорбным выражением. Продравшись сквозь частокол любопытных, Катя увидела, что на берегу, сползая наполовину в воду, лежит её сын. Тело мальчика содрогалось под чёткими массажными движениями незнакомого мужчины, голова мальчика часто болталась, с волос сыпался налипший песок, синие губы пролегли ровной строчкой на бледном лице. Катя даже ничего не слышала, она расталкивала людей, тишина гулко отдавалась в ушах ударами часто бьющегося сердца, земля разъезжалась под ногами, и глаза отказывались видеть страшную картину.
– Тоша! – завопила она, ломаясь в коленях рядом с сыном. – Тоша. – сдавленно произнесла она.
Но всё это время, как оказалось, она не кричала, а лишь безвольно открывала рот и хрипела, тянула руки к сыну, но её по приказу мужчины, проводившего экстренную реанимацию, оттащили в сторону и держали за плечи, а какая-то женщина гладила Катю по голове и тихонько прижимала уголок платка к своим глазам.
Катины силы иссякли, и теперь она только висела в крепких руках мужчин, провожая взглядом взмах соломенной чёлки, когда спасатель закачивал в грудь мальчика воздух и безумно таращилась на сына.
Вдруг что-то произошло, в худеньком теле мальчика встрепенулась судорога жизни, вода фонтанчиком взметнулась из открывшегося рта, Тоша закашлялся, повалился набок и долго, тяжело отплёвывался. По толпе прокатился вздох облегчения, Катя почувствовала, как разжалась железная хватка держащих её рук, увидела, как, тяжело дыша, мужчина, который спасал Антона, осел на коленях, зачерпнул пригоршню из реки и умылся. Катя бросилась к мальчику, но спасавший его человек остановил женщину и проговорил:
– Не трясите вы его сейчас! Пусть пару секунд отдохнёт, а потом сразу домой и в тепло. Желательно что-то противовирусное выпить и мёд, малина, в общем, всё что есть. Ноги растереть спиртом или водкой и носки тёплые на ночь. – он вздохнул. – Так, и обязательно что-нибудь седативное, потом посмотрите по общему состоянию, возможно, придётся обращаться к психологу.