Следовало бы также поведать об их набеге на одну из усадеб, где они угнали коней, усадьбу сожгли, а кроме коней захватили много всякой добычи. Кони, которых они привели с собой, были самыми мелкими пони в стране великанов, но во внешнем мире они сошли бы за самых крупных и тяжелых жеребцов, вороных, косматых, с огненными глазами и неутомимым сердцем. Эти кони быстро привыкли к новым хозяевам и даже в лодке, где для них едва хватало места, вели себя тихо. Они не боялись ни дневного света, ни железа, ни даже нового меча Скафлока и никогда не уставали.
Не все Ётуны были отвратительными и злобными великанами. Как известно, некоторые из этого племени стали даже богами в Асгарде. Часто случалось так, что какой-нибудь хозяин уединенного хутора гостеприимно принимал Скафлока и Мананнана, не спрашивая, кто они и откуда. Немало встречалось и женщин нормального человеческого роста, которые были благосклонны к пришельцам. Бойкий на язык Мананнан стал даже находить некоторую приятность в такой бродячей жизни, но Скафлок ни разу не взглянул ни на одну женщину.
О многом можно было бы поведать, говоря об этом путешествии: о драконе и его сокровище, об огнедышащей горе, о бездонной пучине и о ручной мельнице великанши. Следовало бы рассказать о том, как странники ловили рыбу в реке, текущей из преисподней, и о том, что они там поймали. Вечная битва, ведьма в Железном лесу и та таинственная ночь, когда они слышали, как сполохи пели сами для себя песню, — все это стоит того, чтобы рассказать отдельную сагу. Но коль скоро эти истории не лежат в русле нашего повествования, придется им пока оставаться в анналах Волшебной страны.
Пока достаточно сказать, что Скафлок и Мананнан выбрались из Ётунхейма и пошли под парусом на юг, в Митгард.
— Долго ли мы пространствовали? — спросил Скафлок.
— Не знаю. Там — дольше, чем здесь.
Повелитель морей вдохнул свежий бриз, посмотрел в ясные голубые небеса и сказал:
— Пришла весна. — Потом добавил: — Ну, теперь, когда у тебя есть меч и ты не раз испытал его в бою, что ты намерен делать?
— Попробую найти Короля Эльфов, если он еще жив. — Скафлок мрачно смотрел вперед, на волны, бегущие к горизонту. — Высади меня на берег к югу от пролива, и я отправлюсь на поиски. И пусть только какой-нибудь тролль попробует задержать меня! Когда мы очистим от врагов материковые области Альфхейма, то отправимся в Англию и отвоюем ее. В конце концов мы вторгнемся в Тролльхейм и придавим пятой этот проклятый народ.
— Если сможете. — Мананнан нахмурился. — Но, конечно, вам следует попытаться.
— Выступят ли сиды нам на подмогу?
— Этот вопрос должен решать Высокий совет. Конечно, до тех пор, пока эльфы не появились в Англии, об этом не может быть и речи, мы не можем оставить нашу страну без прикрытия, отправив куда-нибудь наши войска. Но в конце концов мы, может быть, выступим, ради битвы и славы, и чтобы показать троллям, что их фланг под ударом. — Повелитель морей горделиво вскинул голову. — Как бы там ни было, во имя нашей пролитой крови, во имя трудов, тягот и опасностей, перенесенных плечом к плечу, во имя того, что каждый из нас не раз спасал жизнь другому, Мананнан Мак Лер и его отряды будут с тобой, когда ты вторгнешься в Англию!
Они молча пожали друг другу руки. Вскоре Мананнан высадил на берег Скафлока и его великанскую лошадь, а сам повернул лодку и поплыл в Ирландию к своей Фанд.
Скафлок скакал на своем вороном жеребце к далекому Королю Эльфов. Конь, хоть и исхудал, бежал хорошей рысью. Скафлок и сам выглядел плохо, его одежда превратилась в лохмотья, доспехи пришли в негодность и заржавели, плащ, развевающийся за спиной, вытерся и прохудился. В странствиях он исхудал, кожа да кости, но под кожей играли огромные мышцы. Морщины глубоко залегли на лице, которое, утратив все очарование юности, стало похоже на лицо бога в изгнании, иногда оно смягчалось до легкой насмешки, но, как правило, на нем лежала маска сурового безразличия. Только спутанные ветром волосы были по-юношески курчавы. Так мог бы выглядеть Локи, направляясь на равнину Вигрид в конце времен.
Скафлок скакал по холмам среди возрождающейся природы. Утром прошел дождь, земля раскисла, ручьи и пруды блестели в лучах солнца. Трава пошла в рост, все вокруг позеленело, на деревьях набухли почки, новая жизнь просыпалась под корой, как предвестник скорого лета.
Холода еще давали о себе знать. Вот задул с холмов порывистый ветер и взвил плащ Скафлока. Но все-таки это был ветер весны, ветер резвых проказ и веселых криков, разгоняющий застоявшуюся за зиму кровь. В высоком голубом небе солнце пробивалось сквозь белые облака, его лучи искрились на сырой траве. Гром прогремел на юго-востоке, затянутом тучами, а после над облаками вспыхнула радуга.
С неба несся крик диких гусей, стаи перелетных птиц летели домой. Дрозд прочищал горло в роще мерной песенкой, и две белки, играя, носились по дереву точно красные огоньки.
Скоро настанут теплые дни и светлые ночи, зазеленеют леса, цветы заколышутся на лугах. Скафлок почувствовал, что что-то шевельнулось у него в груди, вновь ожили давно похороненные и забытые чувства.
О, Фреда, если бы ты была со мной.
День клонился к закату. Скафлок, даже не позаботившись о том, чтобы стать невидимым, скакал все вперед и вперед на своем неутомимом коне. Вот он перевел его на шаг, так чтобы тот мог щипать по дороге траву. Земля дрожала под копытами его скакуна. Они въехали в Волшебную страну, коронные земли Альфхейма, где возвышались горные твердыни, и если Король Эльфов был еще жив, он должен был быть в одной из них. То и дело попадались следы недавней войны: сожженные усадьбы, сломанное оружие, обглоданные кости, но все это, как и вообще всякая брошенная вещь, принадлежащая Волшебной стране, исчезало на глазах. Все чаще Скафлок встречал теперь свежие следы троллей. Он облизнул пересохшие губы.
Темнело, ночь показалась ему странно теплой и светлой, по сравнению с той ночью, которую он недавно покинул. Он скакал вперед, подремывая в седле, но оставаясь все время настороже. Задолго до того, как вражьи всадники пересекли его путь, он услышал их и надел шлем.
В свете звезд перед ним предстало шесть могучих фигур. Внешность Скафлока озадачила их — смертный в одежде и кольчуге то ли эльфа, то ли сида и верхом на коне, который был сродни их собственным, но еще крупней и кряжистей. Они заступили ему дорогу, и один из воинов закричал:
— Именем Иллреда Короля Троллей, стой!
Скафлок пришпорил коня и выхватил меч. Клинок вспыхнул во мраке светло-голубым огнем. Скафлок на всем скаку врубился в гущу вражьего отряда и успел разбить шлем и череп одного тролля и снести голову с плеч второго, прежде чем враги поняли, что приключилось.
Наконец один тролль попытался слева ударить его палицей, а другой справа — секирой. Скафлок, управляя конем без уздечки, одними коленями, отразил удар палицы щитом. Его меч обрушился на второго тролля, рассек рукоять секиры и грудь врага. Затем, махнув мечом еще раз, Скафлок развалил тролля, напавшего слева, от плеча до пояса. Его страшный конь встал на дыбы и ударом копыта размозжил череп пятому.
Последний оставшийся в живых с криком пустился бежать. Меч, сверкнув точно молния, вонзился ему в спину и вышел из груди.
Скафлок поехал дальше, разыскивая осажденного Короля Эльфов. Перед рассветом он устроился ненадолго поспать на берегу маленькой речки.
Его разбудило шуршание листьев и слабая дрожь почвы. К нему подкрадывались два тролля. Скафлок вскочил на ноги и, не успев оглядеться, выхватил меч. Вражьи воины бросились на него. С одного удара он рассек первого врага вместе со щитом. Едва Скафлок снова занес окровавленный меч, как второй воин, не успев остановиться, сам налетел на него. От этого удара Скафлок едва устоял на ногах и еще раз убедился в той неземной силе, которая заключена в его мече.
— Это только начало, — сказал он. — Главная потеха — впереди.
Он скакал целый день, а около полудня наткнулся на пещеру, в которой спало несколько троллей. Он убил их и съел их припасы. Его не заботило, что за собой он оставляет кровавый след из вражеских трупов, по которым его могут выследить. Пусть их выслеживают!
Вечером Скафлок достиг гор. Снежные вершины, высокие и прекрасные, вздымались в лучах заката. Он услышал песню водопада и шум сосновых лесов. Странным показалось ему, что эта полная покоя картина была ареной смертоубийства. Лучше бы ему было оказаться здесь с Фредой, а не верхом на вороном жеребце с роковым мечом при бедре.
Но для него все обстояло так, а не иначе. Все ли хорошо теперь у Фреды?
Конь Скафлока поднялся по склону, пересек, звеня о лед копытами, ледник. Ночь, холодная и ясная на этих высотах, опустилась на небеса, восходящая полная луна осветила пики призрачным светом. Вскоре Скафлок услышал, как где-то вдали, едва различимо, затрубил эльфийский рог. Сердце его забилось, он, пришпорив, пустил коня в галоп, с утеса на утес, вскачь через пропасти. Ветер запел в ушах, эхо далеко разнесло по горам стук железных подков.
Кто-то из эльфов еще сражается!
Тут он услышал резкий вой троллиных рогов и ослабленный расстоянием шум битвы: звон оружия и крики воинов. Мимо просвистела стрела. Скафлок зарычал от ярости и пригнулся в седле. Не стоит связываться с одиноким лучником, впереди его ждало дело посерьезней.
Конь вынес его на гребень горы, и перед Скафлоком в лунном свете открылась картина боя. Обычный смертный увидел бы только горную вершину, над которой вьются снежные смерчи, да услышал бы только, что ветер воет как-то странно. Но перед Скафлоком, обладавшим колдовским зрением, предстал на этой вершине замок, чьи высокие стены покрывал иней, а башни доставали до звезд. На склонах, окружая замок, стояли черные палатки троллей. Один из шатров был особенно велик, над ним развевалось темное знамя, а на самой высокой башне замка был укреплен штандарт Короля Эльфов. Это была битва верховных владык.