Во всей этой ситуации имеется небольшой просвет, и суть его заключается в том, что Уорнер думает, что все мы мертвы. И, несмотря на то, что Джульетта есть у него сейчас, она не останется у него навсегда. Она будет в безопасности до тех пор, пока мы не найдем способ вызволить ее, и до того момента он не станет нас искать. Мы можем найти способ жить — подальше от всей этой жестокости и разрушений.
Кроме того, я устал сражаться. Я устал постоянно находиться в бегах, все время рисковать своей жизнью и постоянно переживать из-за Джеймса. Я просто хочу отправиться домой. Хочу заботиться о своем брате. И никогда, никогда, никогда больше я не хочу почувствовать то, что я чувствовал прошлым вечером.
Я не могу рисковать Джеймсом. Никогда больше.
Глава 13
Дороги практически полностью заброшены. Солнце высоко в небе, ветер резкий и холодный, и, несмотря на то что дождя больше нет, в воздухе ощущается запах снега. Мне кажется, что погода будет суровой.
Я еще крепче обнимаю Джеймса своими руками, вздрагивая из-за холодка, поднимающегося из глубины моего тела. Он снова заснул, спрятав свое маленькое личико в изгибе моей шеи. Я еще сильнее прижимаю его к своей груди.
Учитывая то, что оппозиционеры были уничтожены, у них нет особой — или вообще никакой — необходимости в наземных войсках.
Вероятно, сейчас они собирают тела, убирают беспорядок и приводят все в норму как можно скорее. Именно это мы всегда и делали.
Битва была необходима, но и устранить ее последствия не менее важно.
Уорнер обычно пользовался этим методом: мы никогда не должны были давать местным жителям времени на скорбь. Мы никогда не могли дать им возможность превратить своих любимых людей в мучеников. Нет. Было лучше, если смерти казалась как можно менее значимыми.
Все были обязаны мгновенно возвращаться к работе. Я так часто принимал участие в этих миссиях. Я всегда ненавидел Уорнера, ненавидел Восстановление и все, что они провозглашали, но сейчас я испытываю ко всему этому еще большую ненависть. Мысль о том, что я потерял Джеймса, что — то сделала со мной прошлым вечером, и этот ущерб непоправим.
Я думал, что уже знаю, каково это — терять кого-то из близких, но на самом деле я этого не знал. Боль от потери родителя — мучительна, но по какой — то причине она очень отличается от боли, вызванной потерей ребенка. Во многих смыслах Джеймс для меня — мой собственный ребенок. Я вырастил его. Заботился о нем.
Защищал его. Кормил и одевал. Научил его практически всему, что он знает. Он — моя единственная надежда во всем этом опустошении — единственное, ради чего я всегда жил, ради чего я всегда боролся. Я бы потерял себя, если бы не он. Джеймс обеспечивает мою жизнь целью.
И я не осознавал этого до вчерашнего вечера.
Восстановление разлучает родителей с их детьми, разлучает супругов, в буквальном смысле разрывает семьи на части, и делает оно все это специально. И я никогда в полной мере не осознавал жестокости их действий. До текущего момента.
Не думаю, что когда — либо снова я смогу быть частью чего — то подобного.
Глава 14
Мы добираемся до подземной парковки безо всяких проблем, и, как только мы оказываемся на месте, мне удается выдохнуть. Я знаю, что здесь мы будем в безопасности.
Все мы, девять человек, выбираемся из танка и на мгновение замираем возле него. Брендан и Уинстон крепко держатся друг за друга, все еще восстанавливаясь от полученных травм.
Я не знаю, что именно с ними произошло, потому что все предпочитают об этом молчать, но мне кажется, что я и не хочу этого знать. Алиа и Лили помогают Каслу спуститься вниз, и Йен следует за ним. Кенджи стоит рядом со мной. Я все еще держу Джеймса на руках, и ставлю его на ноги только тогда, когда он просит меня об этом.
—Готовы подняться наверх, ребята?— спрашиваю я.— Принять душ? Позавтракать?
—Звучит отлично, чувак,— говорит Йен.
Все остальные соглашаются с ним.
Я веду их вперед, Джеймс хватается за мою руку.
Это безумие… в последний раз, когда мы были здесь, мы были в бегах, прятались от Уорнера. Я и Джульетта. Тогда она впервые повстречалась с Джеймсом, это был первый раз, когда мне показалось, что у нас действительно могла сложиться совместная жизнь. А затем появился Кенджи, и переменил направление всего происходящего.
Я качаю головой, вспоминая это. Почему — то кажется, что это происходило миллион лет назад. Столько всего изменилось. Тогда я был практически другим парнем. Мне кажется, что сейчас я стал старше и жестче, во мне появилось больше гнева. Трудно поверить, что прошло всего лишь несколько месяцев.
Входная дверь пребывает в том же самом искореженном состоянии, в котором она осталась после визита Уорнера и его парней, но нам удается с ней справиться. Я тянусь к ручке, сильно толкаю дверь, и она, раскачиваясь, распахивается вовнутрь.
Все мы перешагиваем через порог.
Я оглядываюсь по сторонам, ошеломленный тем, что все вокруг осталось практически таким же, как и в день нашего бегства. Несколько вещей опрокинуты, и это место нуждается в основательной уборке, но его будет достаточно.
Оно станет для нас замечательным, безопасным местом, в котором мы сможем пожить некоторое время. Я начинаю щелкать выключателями и маленькие комнаты оживают, флуоресцентные лампы настойчиво гудят в тишине. Джеймс бросается в сторону своей спальни, а я осматриваю ящики, желая убедиться в том, что у нас есть баночные консервы и продукты с продолжительным сроком годности; у нас по — прежнему имеется масса контейнеров для Автомата.
Я вздыхаю с облегчением.
—Кто хочет позавтракать?— спрашиваю я, держа несколько контейнеров.
Кенджи падает на колени, крича "Аллилуйя!"; Йен практически сбивает меня с ног. Джеймс выбегает из своей комнаты, крича: "Я — Я—Я, Я ХОЧУ, Я ХОЧУ", и Лили смеется. Алиа улыбается и облокачивается на стену, пока Брендан и Уинстон опускаются на диван, охая с облегчением. Касл — единственный, кто хранит молчание.
—Итак, внимание,— говорит Кенджи.— Мы с Адамом будем заниматься пропитанием, а все остальные могут по очереди мыть посуду. Кроме того, терпеть не могу указывать вам на очевидное, но здесь имеется только одна ванная, поэтому нам всем придется делить ее друг с другом, так что, пожалуйста, учитывайте это. У Адама имеются здесь некоторые запасы, но их не так много, поэтому давайте будем экономными, хорошо? Давайте не будем забывать о том, что теперь у нас ограниченный запас продовольствия. Учет этого крайне важен.
За его словами следует всеобщее согласие и множество кивков, и все находят себе какое-нибудь дело. Все, кроме Касла, который опускается в единственное имеющееся здесь кресло, и не шевелится. Ему, кажется, еще хуже, чем Брендану и Уинстону, которые страдают от настоящей физической боли.
Я все еще смотрю на них, когда Йен отходит от общей группы для того, чтобы спросить у меня о том, есть ли здесь что — нибудь, что помогло бы вылечить Брендана и Уинстона. Я заверяю его в том, что сделаю все возможное и использую все имеющиеся запасы для того, чтобы им помочь.
У меня всегда имелась дома небольшая аптечка, она не очень богата на ассортимент, да и я не медик. Но моих знаний достаточно. Думаю, я смогу им помочь. Это значительно приободряет Йена.
Только тогда, когда мы с Кенджи оказываемся на кухне, занимаясь приготовлением пищи, он затрагивает самую неотложную проблему. Я по — прежнему не уверен в том, как ее разрешить.
—Так что мы будем делать с ситуацией Джульетты?— спрашивает Кенджи, бросая в миску контейнер для Автомата.— Я уже переживаю из-за того, что мы слишком долго медлили и не отправлялись за ней.
Я чувство, как бледнеет мое лицо. Я не знаю, как сказать ему о том, что не планировал немедленно возвращаться туда. Не хотел больше сражаться — не после того, что случилось с Джеймсом.
—Я не знаю,— говорю я.— Я не уверен в том, что именно мы можем сделать.
Кенджи смотрит на меня, пребывая в замешательстве.
—В смысле? Мы должны вытащить ее оттуда. А это значит, что мы должны вызволить ее оттуда, а это, в свою очередь, означает, что нам необходимо продумать еще одну спасательную миссию,— он бросает на меня взгляд.— Мне казалось, что это очевидно.
Я прочищаю горло.
—Но как же Джеймс? И Брендан, и Уинстон? И Касл? Не у всех здесь все в порядке. Можем ли мы просто оставить их здесь и…
—Чувак, о чем ты вообще, черт возьми, говоришь? Не ты ли влюблен в эту девушку? Где пожар, поджаривающий твою задницу? Я думал, что ты до смерти будешь хотеть добраться до нее сию же минуту…
—Так и есть,— говорю я поспешно.— Разумеется, так и есть. Я просто беспокоюсь… прошло так мало времени после того, как они разбомбили Омега Поинт, что я просто…
—Чем дольше мы ждем, тем больше ситуация усугубляется,— Кенджи качает головой.— Мы должны отправиться за ней как можно скорее. Если мы этого не сделаем, то она застрянет там навсегда, и Уорнер будет использовать ее в качестве орудия для пыток. Он, вероятно, убьет ее в процессе этого, даже и не намереваясь этого делать.
Я хватаюсь за край стола, и смотрю в раковину.
Дерьмо.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Я оборачиваюсь на голос Джеймса, слушая в течение краткого мгновения, как он смеется над чем-то, что сказала Алиа. Мое сердце сжимается от одной только мысли о том, что мне снова придется покинуть его. Но я знаю, что у меня есть обязательство перед Джульеттой. Что бы она стала делать, если бы меня не оказалось рядом для того, чтобы помочь ей? Она нуждается во мне.
—Хорошо,— вздыхаю я.— Конечно. Что мы должны делать?
Глава 15
После завтрака, который в действительности пришелся скорее ко времени ланча, я забочусь о Брендане и Уинстоне, устраивая их на полу для того, чтобы они могли нормально отдохнуть. За несколько минувших лет нам с Джеймсом удалось накопить приличную стопку потрепанных одеял и подушек, поэтому их должно всем хватить, и слава Богу за это, потому что здесь чертовски холодно.