Штурмовик вдруг дал резкий крен, и перегрузка сдавила мою грудь и живот. Конечности налились кровью. Дыхание прервалось.
– В бога душу вашу мать, – проскрипел сквозь зубы Оле Хансен.
Через некоторое время, после того как мы, судя по всему, вышли на орбиту, стало полегче, и часть от мощности двигателей, которая потребовалась Амели Вонгсават для подъема, пошла в бортовую гравсистему. Я повернул голову, чтобы взглянуть на Депре:
– Преувеличивает, говоришь?
Он сплюнул на тыльную сторону ладони кровь от прикушенного языка и оценивающе посмотрел на нее:
– Да, я определенно назвал бы это преувеличением.
– Выход на орбиту завершен, – подтвердил голос Вонгсават. – В нашем распоряжении примерно шесть минут спокойного полета под прикрытием Лэндфолльского высокоорбитального геосинхронизированного купола. После этого мы будем предоставлены сами себе, и я приступлю к маневрам уклонения, так что смотрите не прикусите языки.
Депре угрюмо кивнул, подняв руку и продемонстрировав свои окровавленные костяшки. Раздался смех.
– Эй, Хэнд, – сказала Иветта Крукшенк. – А чего бы Картелю просто не построить пять-шесть таких куполов и поставить в войне точку?
Сидящий чуть дальше в противоположном ряду Маркус Сутьяди чуть заметно улыбнулся, но промолчал. Его взгляд переместился на Оле Хансена.
– Эй, Крукшенк, – словно по указке Сутьяди тут же уничижительно произнес подрывник. – Тебе слово «мародер» о чем-нибудь говорит? Ты представляешь себе, какую прекрасную цель представляет собой купол, если взглянуть на него из космоса?
– Ну представляю, – упрямо сказала Крукшенк. – Но бо́льшая часть «мародеров» Кемпа сейчас на земле, а при наличии геосинхронизации…
– Расскажи об этом жителям Заубервиля, – сказала ей Вардани, и эта ремарка протащила за собой по отсеку длинный шлейф молчания. Взгляды скользили туда и обратно вдоль прохода, как патроны, укладывающиеся в обойму.
– Тот запуск был произведен с земли, госпожа Вардани, – наконец произнес Цзян.
– В самом деле?
Хэнд откашлялся:
– Дело в том, что Картель в точности не знает, сколько еще ракетных дронов Кемпа находится над поверхностью планеты…
– Без балды? – хмыкнул Хансен.
– Но попытка установки высокоорбитальной платформы на этом этапе представляется достаточно…
– Невыгодной? – подсказала Вардани.
Хэнд одарил ее неприязненной улыбкой:
– Рискованной.
– Мы выходим за пределы Лэндфолльского ВОГ-купола, – спокойным тоном экскурсовода сообщила по интеркому Амели Вонгсават. – Ожидайте болтанки.
Я почувствовал, как слегка сдавило виски, когда бортовые компенсаторы снова перестали работать в полную силу: Вонгсават готовилась к аэробатическим этюдам, собираясь обогнуть планету, а потом совершить посадку. С оставшимся позади куполом мы лишались отеческой защиты Картеля от того, что могло ожидать в зоне боевых действий. Отныне нам предстояло играть в свои игры самостоятельно.
Они занимаются эксплуатацией, торгашествуют, без конца сменяют позиции, но, несмотря на все это, к ним можно привыкнуть. Привыкнуть к их сверкающим корпоративным башням, нанокоптерам, картелям и ВОГам, их нечеловечески безграничному терпению и претензиям на роль крестного отца человечества. Можно испытывать благодарность за милостью божией выделенный крохотный кусочек существования на краю корпоративной платформы.
Можно считать, что он предпочтительнее стремительного леденящего низвержения в человеческий хаос, поджидающий внизу.
Можно чувствовать признательность.
И этого надо остерегаться.
– Достигнута вершина траектории, – сообщил голос Амели Вонгсават.
Мы резко пошли вниз.
Бортовые компенсаторы функционировали на боевом минимуме, и ощущение было как при гравпрыжке, пока не упираешься в ремни безопасности. Мои внутренности поднялись к ребрам, а глазницы начали зудеть. В кровь без приглашения начала поступать нейрохимия, а биопластины в ладонях вздрогнули. Вонгсават, должно быть, опустилась к нижнему пределу посадочного коридора «Мандрейк» и выжимала все, что можно было выжать из главного двигателя в надежде опередить дальние кемпистские оборонительные системы, которые могли декодировать план полета, перехватив его в потоке транспортных сообщений Картеля, и приготовиться к нашему появлению.
Похоже, ее план сработал.
Мы осуществили посадку в море в двух километрах от Дангрекского побережья. Вонгсават, в соответствии с официально утвержденными армейскими нормами, использовала воду для экстренного охлаждения поверхностей, раскаленных от возвратного вхождения в атмосферу. Защитники окружающей среды убили бы за такое загрязнение, но я что-то сомневался, что они найдутся на Санкции IV. Война смягчает и упрощает политику, что должно действовать на политиков, как бетатанатиновый приход. Можно больше не заморачиваться поддержанием баланса, можно оправдать что угодно. Сражайся, выигрывай и возвращайся с победой. Все остальное стирается, как небо над Заубервилем.
– Посадка завершена, – проговорила Вонгсават. – Предварительный анализ местности говорит об отсутствии посторонних судов. Я направляюсь к берегу на вспомогательных, но до моего особого распоряжения прошу всех оставаться на местах. Командир Хэнд, у нас инфопробой от Айзека Карреры, на который, я думаю, вам захочется взглянуть.
Хэнд обменялся со мной взглядом. Протянув руку назад, он нажал на кнопку микрофона сиденья.
– Запустите в персональных каналах. Мне, Ковачу, Сутьяди.
– Поняла.
Я снял наушники и надел маску для приема персональных сообщений. Появился Каррера, голос которого с трудом пробивался сквозь пронзительный писк дешифровки. Каррера был в армейском комбинезоне, на лбу и щеке багровела свежая рана, залитая гелем. Вид у него был уставшим.
– Командный пункт Северного предела – борту FAL 931/4. Мы получили ваш план полета и информацию о целях операции, но должны предупредить, что в сложившихся обстоятельствах не можем предоставить наземной или воздушной поддержки. Формирования «Клина» отступили к озерной системе Мэссон, где занимают оборону до тех пор, пока не будет завершена оценка планируемой атаки кемпистов и ее возможных последствий. Предполагается, что после нанесенного бомбового удара противник будет осуществлять глушение спутникового сигнала, так что, скорее всего, это последняя ваша коммуникация с кем-либо за пределами зоны взрыва. Помимо вышеозначенных стратегических соображений, вы должны учитывать, что Картель запустил экспериментальную нановосстановительную систему в районе Заубервиля. Мы не можем предсказать, как она отреагирует на незапланированное вторжение. Совет от меня лично, – он склонился к экрану, – на вспомогательных двигателях отступить к Мэссону и ждать моего приказа о восстановлении линии фронта на побережье. Это не займет более двух недель. Исследование зоны взрыва – по его лицу пробежала рябь отвращения, словно его нос уловил запах гниющей раны, – вряд ли оправдывает связанный с этим риск, несмотря на все конкурентные преимущества, которые ваши хозяева надеются таким образом получить. Прилагаю код вызова «Клина» на случай, если вы остановитесь на варианте с отступлением. В противном случае ничем не смогу вам помочь. Желаю удачи. Конец связи.
Я снял маску и наушники. Хэнд наблюдал за мной, еле заметно улыбаясь уголком рта.
– Едва ли эта точка зрения официально одобрена Картелем. Он всегда так прямолинеен?
– Всегда, когда сталкивается с тупостью клиента. За это ему и платят. А что там насчет экспериментальной…
Хэнд чуть заметно отмахнулся. Покачал головой.
– Я бы об этом не беспокоился. Стандартная страшилка Картеля. Помогает отваживать непрошеных гостей от запретных зон.
– То есть вы заранее знали, что она станет запретной?
Хэнд снова улыбнулся. Сутьяди промолчал, но поджал губы. Двигатель снаружи пронзительно взвыл.
– Мы на берегу, – объявила Амели Вонгсават. – Двадцать один и семь десятых километра от кратера Заубервиля. Кто желает фото на память?
Белые комья.
На какие-то доли мгновения, стоя в проеме двери «Нагини» и глядя на распростершийся передо мной песок, я подумал, что выпал снег.
– Чайки, – авторитетно пояснил Хэнд, спрыгивая и пиная одну из покрытых перьями тушек, валявшихся под ногами. – Судя по всему, полегли от радиации.
Безмятежная морская поверхность рябила от белых пятен.
Когда на Санкцию IV – а также и на Латимер, и на Харлан, если уж на то пошло, – прибыли первые баржи колонистов, для многих местных видов они явились тем самым катаклизмом, каким, наверное, и казались со стороны. Колонизация планеты всегда представляет собой разрушительный процесс, а технологические достижения лишь слегка лакируют его, обеспечивая человечеству привычное место на вершине любой насилуемой им экосистемы. Захват начинается сразу на всех уровнях и становится неотвратимым, когда первые баржи касаются поверхности планеты.
Массивные корабли медленно остывают, но внутри уже идет активность. Из криобаков появляются дружные ряды клонированных эмбрионов и с помощью машин загружаются в капсулы ускоренного роста. В питательной среде капсул бушует ураган искусственно разработанных гормонов, стимулируя клеточное развитие, в результате чего клоны достигнут подросткового возраста через считаные месяцы. Передовая партия, которую начали выращивать еще на последних этапах межзвездного перелета, уже проходит процесс загрузки – сознания колонизаторской элиты пробуждаются, готовятся занять предустановленное место в иерархии нового мира. Этот мир – отнюдь не тот сказочный край безграничных возможностей и приключений, каким его представят хронисты.
В других частях корабля машины заняты своим зловещим делом – моделированием окружающей среды.
Любая уважающая себя группа колонизаторов прихватывает с собой парочку эко-ИИ. После катастроф раннего периода, случившихся на Марсе и Адорасьоне, стало быстро понятно, что привить земную экосистему на инопланетную окружающую среду – это вам не охота на слоновьего ската. Первые колонисты, вдохнувшие свежетерраформированного воздуха на Марсе, умерли за считаные дни, а многие из тех, что оставались на борту, пали в борьбе с роями прожорливых жучков, которых раньше никто никогда не видел. Жучки оказались дальними потомками земного пылевого клеща, слишком хорошо прижившимися в том экологическом сумбуре, которое повлекло за собой терраформирование.