– Вот только желающих не нашлось, – заметила Вонгсават.
Депре обернулся и приложил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в направлении, где по-прежнему дымился Заубервиль:
– Пострадали в ходе военных действий?
Я прикинул в уме даты, последние события, произвел расчет.
– Так далеко на запад война год назад не продвинулась, зато вовсю бушевала на юге, – я кивнул в сторону клубов дыма. – Они бы побоялись. Не решились бы подняться на борт из опасения навлечь на себя огонь с орбиты. Или наткнуться на дистанционно управляемую мину. Помните Буткинари-таун?
– Еще как, – отозвалась Амели Вонгсават, прижимая к левой скуле пальцы.
– Это случилось около года назад. Должно было быть во всех новостях. Тот сухогруз в гавани. После этого случая среди гражданских на всей планете не осталось бы спасательной команды, готовой взяться за работу.
– Тогда зачем вообще понадобилось их прятать? – спросила Крукшенк.
Я пожал плечами:
– Убрали с глаз долой. Чтобы не привлекать внимания с воздуха. В то время обнаруженный труп еще мог стать поводом для расследования. До того как ситуация в Кемпополисе вышла из-под контроля.
– Индиго-сити, – с нажимом поправил Сутьяди.
– Да уж, не дай бог тебя услышит Цзян, – ухмыльнулась Крукшенк. – Он и так мне чуть в горло не вцепился за то, что я назвала Данангскую операцию террористической вылазкой. А я-то ведь комплимент хотела сделать!
– Ой, да ради бога, – я закатил глаза. – Одним словом, без трупов на палубе это всего лишь брошенное рыболовецкое судно. Оно не привлечет к себе так уж много внимания в преддверии глобальной революции.
– Привлечет, если судно было арендовано в Заубервиле, – покачал головой Сутьяди. – Да даже если куплено, все равно это вызовет интерес у местных. «Что это были за мужики?» – «А это вон там разве не траулер старого Ченга?» Ерунда, Ковач, тут всего-то пара сотен километров.
– Нет никаких оснований считать, что судно местное, – я ткнул рукой в сторону безмятежного океана. – На этой планете на таком можно приплыть сюда аж от Буткинари, даже не расплескав по дороге кофе.
– Да, но чтобы спрятать тела от воздушного наблюдения, их можно просто бросить в камбузе в общую свалку, – возразила Крукшенк. – Так что не вытанцовывается.
Люк Депре протянул руку и слегка пошевелил сеть. Черепа качнулись и наклонились вперед.
– Стеков нет, – сказал он. – В воду их сбросили, чтобы не оставить и прочих признаков, по которым их можно было бы опознать. Быстрее, наверное, чем дать их сожрать крысам.
– Зависит от крыс.
– Ты, что ли, эксперт?
– Может быть, их так похоронили, – предположила Амели Вонгсават.
– В сетях?
– Теряем время, – громко произнес Сутьяди. – Депре, перенеси их вниз, упакуй и размести где-нибудь, куда не доберутся крысы. Аутопсию проведем позже на «Нагини» с помощью автохирурга. Вонгсават и Крукшенк, прошерстите судно от начала до конца. Ищите все, что может пролить свет на произошедшее.
– От носа до кормы, сэр, – дотошно поправила Вонгсават.
– Без разницы. Все, что может хоть что-то прояснить. Их одежда, может быть, или… – он раздраженно потряс головой, пытаясь придумать что-нибудь еще. – Что угодно. Абсолютно что угодно. Приступайте. Лейтенант Ковач, вас я попрошу пройти со мной. Я хочу посмотреть, как укреплен периметр.
– Да, конечно, – чуть улыбнувшись, проглотил я его ложь.
Сутьяди не хотел проверять периметр. Он, как и я, видел резюме Сунь и Хансена. Их работа не нуждалась в проверке.
Не на периметр он хотел посмотреть.
Он хотел посмотреть на портал.
Мне его не раз описывал Шнайдер. Вардани как-то сделала набросок еще у Роспиноджи, когда выдалась спокойная минутка. По этому эскизу мы заказали в студии 3D-изображение, когда готовились к презентации для «Мандрейк». Позже на его основе Хэнд с помощью мандрейковских машин создал полномасштабный конструкт, который мы получили возможность осмотреть в виртуале.
И ничто из этого близко не могло сравниться с реальностью.
Портал располагался в искусственном гроте и походил на растянутое по вертикали полотно школы пространциалистов, на фрагмент жутковатых техномилитаристских сооружений Млонго или Осупиле. От всей структуры исходило впечатление складчатости, словно перед вами сжались в фалангу шесть или семь десятиметровых летучих мышей-вампиров. Не создавалось ровным счетом никакого ощущения открытости, которую предполагало слово «портал». В неярком свете, просачивавшемся сквозь зазоры между каменными блоками, конструкция выглядела затаившейся и выжидающей.
Основание было треугольным со сторонами метров в пять, хотя нижняя грань теряла геометрическую четкость, словно прорастая в землю, как древесные корни. Сделано оно было из сплава, который мне уже доводилось видеть в марсианских архитектурных объектах, – непрозрачная, дымчато-черная поверхность, напоминавшая на ощупь мрамор или оникс, но всегда обладавшая слабым статическим зарядом. По нижней секции на высоте около полутора метров от земли неравномерными волнами шли тускло-зеленые и рубиново-красные техноглифы. У этой верхней границы символы, казалось, начали терять четкость и внятность: они истончались, разобрать их становилось труднее и даже сам стиль гравировки выглядел более неуверенным. Создавалось впечатление, как заметила потом Сунь, что марсианские технописцы опасались работать близко к тому, что находилось на постаменте выше.
А выше структура начинала быстро сворачиваться вовнутрь, превращаясь в нагромождение углов и сходящихся кверху граней из черного сплава, которые венчал короткий шпиль. В длинных зазорах между гранями черная дымка размывалась до грязной полупрозрачности, в которой они все продолжали и продолжали каким-то сложным образом складываться; и, если вглядываться в эти наслоения слишком долго, возникало острое чувство дискомфорта.
– Теперь поверил? – спросил я стоящего рядом с широко распахнутыми глазами Сутьяди. Некоторое время он молчал, а когда наконец заговорил, в его голосе слышалась та же странная скованность, что недавно у Сунь Липин на канале общей связи.
– Он не статичный, – сказал Сутьяди тихо. – Такое чувство… что он движется. Как будто бы поворачивается.
– Может, так и есть, – Сунь пришла к порталу вместе с нами, оставив остальных членов команды внизу возле «Нагини». Никто другой не горел желанием находиться ни внутри грота, ни рядом с ним.
– Предполагается, что он обеспечивает гиперпространственную связь, – я шагнул в сторону, пытаясь избавиться от гипнотического воздействия инопланетной геометрии. – Если он поддерживает линию между этим местом и каким-то еще, то, возможно, движется в гиперпространстве, даже будучи отключенным.
– А может быть, он посылает циклические сообщения, – предположила Сунь. – Как радиомаяк.
Повисла напряженная пауза.
Тревожная мысль кольнула меня одновременно с тем, как от нее же дернулось лицо Сутьяди. Мало того что мы торчим на этом незащищенном участке суши, так еще и штуковина, что мы пришли активировать, возможно, посылает сигналы в измерение, о котором мы как вид имеем только самое общее представление.
– Так, света тут понадобится побольше, – сказал я.
Чары развеялись. Сутьяди заморгал и посмотрел вверх на пробивающиеся сквозь щели лучи. Они становились видимо слабее с каждой секундой, приближавшей нас к вечеру.
– Надо его взорвать, – сказал он.
Мы с Сунь озабоченно переглянулись.
– Что надо взорвать? – осторожно поинтересовался я.
Сутьяди указал наверх:
– Потолок. «Нагини» оборудована фронтальной ультравиб-батареей для наземной атаки. Хансен сможет все расчистить, даже не поцарапав объект.
Сунь кашлянула:
– Не думаю, что командиру Хэнду понравится такое решение, сэр. Я получила от него приказ, пока еще не стемнело, принести несколько ламп Ангьера. А госпожа Вардани попросила установить дистанционные наблюдательные системы, чтобы она могла работать с порталом прямо из…
– Хорошо, лейтенант. Благодарю вас, – Сутьяди еще раз обвел взглядом грот. – Я поговорю с командиром Хэндом.
Он зашагал к выходу.
Я подмигнул Сунь:
– Такую беседу я бы не хотел пропустить.
Вернувшись к «Нагини», мы застали Хансена, Шнайдера и Цзяна за установкой первого баббл-тента. Хэнд стоял, притулившись в углу грузового люка, и наблюдал за Вардани, которая, закинув ногу за ногу, что-то набрасывала на мемориборде. На его лице было написано откровенное восхищение, отчего оно казалось неожиданно помолодевшим.
– Что-то не так, капитан? – спросил он, когда мы поднялись по трапу и вошли.
– Я хочу вытащить эту штуку, – ткнув большим пальцем через плечо, сказал Сутьяди, – наружу. Где мы можем взять ее под наблюдение. Я собираюсь поручить Хансену вибровзрыв скалы.
– Ни в коем случае, – Хэнд снова перевел взгляд на археолога. – Нас могут обнаружить, а такого риска сейчас мы позволить не можем.
– И так мы можем повредить портал, – резко добавила Вардани.
– Именно, – согласился Хэнд. – Боюсь, что команде придется работать в пещере, капитан. Не думаю, что это будет представлять какую-то опасность. Предыдущие посетители неплохо укрепили внутреннюю поверхность.
– Я видел этот крепеж, – сказал Сутьяди. – Залить эпоксидкой не значит адекватно укрепить, но не в этом…
– А на сержанта Хансена он произвел впечатление, – в учтивом тоне Хэнда зазвучали раздраженные нотки. – Впрочем, если это вас беспокоит, вы вольны укрепить конструкцию так, как сочтете нужным.
– Я хотел сказать, – голос Сутьяди оставался ровным, – что надежность конструкции тут ни при чем. Меня беспокоит не риск обвала. Меня сильно беспокоит предмет в пещере.
Вардани подняла голову:
– Неплохо, капитан, – сказала она весело. – Вы прошли путь от вежливого недоверия к сильной обеспокоенности меньше чем за сутки реального времени. Что именно внушает вам тревогу?