– Все нормально, – сказала она мне, когда я попытался пройти за ними внутрь. – Пойди лучше к Тане. Мне кажется, она хочет поговорить.
– Со мной?
Пилот нетерпеливо дернула плечом:
– С кем-нибудь, и, видимо, эта участь досталась тебе. Мне она ничего не говорит.
– Она все еще в своей комнате?
– Вышла, – Вонгсават неопределенно махнула рукой в сторону кучки зданий, представлявших собой центральный квартал Участка 27. – Иди. За этими типами я присмотрю.
Я нашел Вардани через полчаса на одной из улиц верхних уровней города. Она стояла и смотрела на фасад здания, куда был вмурован небольшой кусок марсианского строения – идеально сохранившиеся, выкрашенные в синий фрагменты, зацементированные с обеих сторон и ставшие частью стены и арки. Поверх техноглифов иллюминиевой краской была выведена жирная надпись: «ФИЛЬТРАЦИОННАЯ СВАЛКА». В проеме арки виднелись лежавшие на пересохшей земле детали оборудования. Уложенные относительно ровными рядами, они походили на всходы каких-то странных посевов. Вдоль рядов бесцельно расхаживали две фигуры в комбинезонах, что-то там высматривая.
При моем приближении она обернулась. Лицо ее выглядело изможденным и выдавало гнев, по-прежнему снедавший ее изнутри.
– Выслеживаешь меня?
– Нет, случайно наткнулся, – солгал я. – Удалось поспать?
Она покачала головой:
– В ушах до сих пор крики Сутьяди.
– Это да.
Пауза затягивалась. Я кивнул на арку:
– Ты туда?
– Ты что, обал… Нет. Я остановилась взглянуть на… – она беспомощно взмахнула рукой, указывая на покрытую краской марсианскую стену.
Я вгляделся в глифы:
– Инструкции по сборке сверхсветового двигателя, правильно я понимаю?
Она чуть было не улыбнулась.
– Нет, – ее пальцы пробежались вдоль контура одного из техноглифов. – Это учебный материал. Что-то среднее между стихотворением и правилами безопасности для молодежи. Какая-то часть – уравнения, скорее всего, для расчета аэродинамического качества. Это еще и своего рода граффити. Тут написано… – она запнулась и снова покачала головой, – …невозможно пересказать, что тут написано. Но тут содержится, м-м, обещание. Обещание просветления, постижения вечности, которые дает мечта о полете прежде самого полета. А еще рекомендация предварительно хорошенько опорожнить кишечник перед тем, как пролетать над населенной местностью.
– Ты меня дразнишь. Не написано там этого.
– Написано. Да еще и в связке с уравнениями, – она отвернулась. – Они были мастерами интеграции. Насколько мы можем судить, их психике не была свойственна фрагментация.
Этот исторический экскурс, похоже, лишил Вардани сил. Голова ее поникла.
– Я шла к раскопу, – сказала она. – В то кафе, что нам в прошлый раз показывал Роспиноджи. Думаю, у меня в желудке мало что удержится, но…
– Да, конечно. Я тебя провожу.
Она покосилась на экзокостюм, который теперь, под одеждой, которую мне ссудил главный предприниматель Участка 27, бросался в глаза.
– Может, и мне таким надо разжиться?
– Вряд ли стоит утруждаться, учитывая, сколько времени нам осталось.
Мы побрели вверх по склону.
– Ты уверен, что дело выгорит? – спросила она.
– Какое? Обменять самое революционное археологическое открытие последних пятисот лет на генератор виртуальности и стартовое окно по ценам черного рынка? А ты как думаешь?
– Я думаю, что Роспиноджи – сраный торгаш, и доверять ему можно не больше, чем Хэнду.
– Таня, – сказал я мягко. – Это же не Хэнд продал нас «Клину». У Роспиноджи на руках лучшая сделка тысячелетия, и он это знает. В этом вопросе на него спокойно можно положиться, поверь мне.
– Ну… Это же ты у нас посланник, а не я.
Кафе не сильно изменилось с прошлого раза – унылое скопление пластиковых столов и стульев в тени огромных столбов и стоек основной конструкции раскопа. Над головой бледно светилось голоменю, а из динамиков сочилось приглушенное мурлыканье Лапине. Повсюду без всякой видимой системы были расставлены марсианские артефакты. Мы были единственными клиентами.
Из какого-то закутка вышагнул смертельно скучающий официант и с недовольным видом встал у нашего столика. Я бросил взгляд на меню, потом на Вардани. Она отрицательно покачала головой.
– Мне только воды, – сказала она. – И сигареты, если есть.
– «Седьмой раскоп» или «Волю к победе»?
Она поморщилась:
– «Седьмой раскоп».
Официант посмотрел на меня в явной надежде, что я не испорчу его день и не закажу какое-нибудь блюдо.
– Кофе есть?
Он кивнул.
– Давайте. Черный. С виски.
Он поплелся прочь. За его спиной я саркастически поднял бровь.
– Не докапывайся ты до него. Думаю, работать здесь – то еще удовольствие.
– Могло быть и хуже. Мобилизация, например. Ну и потом, – я обвел рукой окружавшие нас артефакты, – ты посмотри на декор. Разве не предел мечтаний?
Слабая улыбка.
– Такеси, – она склонилась над столом. – Когда вы настроите оборудование, я… я к вам не присоединюсь.
Я кивнул. Ожидаемый поворот.
– Прости.
– Да за что тут извиняться?
– Ты… Ты много сделал для меня за два последних месяца. Вытащил из лагеря…
– Мы тебя вытащили из лагеря, потому что ты нам была нужна. Забыла, что ли?
– Я это сказала, потому что злилась. Не на тебя, но…
– Да на меня, на меня. На меня, на Шнайдера, на каждого человека в форме, – я пожал плечами. – Я тебя не виню. И ты была права. Мы тебя вытащили, потому что ты была нам нужна. Ты мне ничем не обязана.
Она не отрывала взгляда от своих сложенных на коленях рук.
– Ты помог мне восстановиться, Такеси. Тогда я не хотела признаваться в этом даже самой себе, но эта реабилитационная хрень посланников действительно работает. Мне становится все лучше. Медленно, но становится.
– Ну и славно, – поколебавшись, я заставил себя продолжить. – Факт остается фактом. Я это сделал, потому что ты была мне нужна. Входило в пакет услуг: какой смысл спасать тебя из лагеря, оставив там при этом половину твоей души?
Ее рот дернулся:
– Души?
– Извини, просто фигура речи. Слишком много времени провел в компании Хэнда. Послушай, у меня нет проблем с твоим отказом. Мне любопытна причина, по которой ты отказываешься, только и всего.
В эту минуту приплелся официант с нашим заказом, и мы замолчали. Таня Вардани распечатала пачку сигарет и протянула одну мне. Я покачал головой:
– Я бросил. Эта дрянь опасна для здоровья.
Она почти беззвучно рассмеялась и прикурила. Вверх потянулась извилистая струйка дыма. Официант удалился. Я отхлебнул кофе с виски и был приятно удивлен. Дым от сигареты Вардани плыл между балками конструкции.
– Почему я остаюсь?
– Почему ты остаешься?
Ее взгляд опустился к поверхности стола:
– Я не могу сейчас уйти, Такеси. Рано или поздно наша находка станет достоянием гласности. Они снова откроют портал. Или отправят туда межпланетный крейсер. Или и то и другое.
– Ну да, рано или поздно. Но пока этому мешает война.
– Я подожду.
– Почему бы не подождать на Латимере? Там намного безопаснее.
– Не могу. Как ты и сказал, перелет на «Чандре» займет минимум одиннадцать лет. Это при полном ускорении и без учета коррекции курса, которую, возможно, придется делать Амели. Кто знает, что может здесь случиться за следующие одиннадцать лет?
– Например, может закончиться война.
– Война может закончиться в следующем году, Такеси. Тогда Роспиноджи захочет что-нибудь предпринять в отношении своей инвестиции, и я хочу быть здесь, когда дело дойдет до этого.
– Десять минут назад ты ему доверяла не больше, чем Хэнду. Теперь же собираешься работать на него?
– Мы, э-э… – она снова принялась рассматривать свои руки. – У нас был разговор об этом сегодня утром. Он готов укрывать меня до тех пор, пока ситуация не утрясется, – на ее губах появилась чуть смущенная улыбка. – С началом войны в отношении мастеров Гильдии ощущается некоторый дефицит. Наверное, я тоже часть его инвестиции.
– Наверное, – я продолжал возражать, сам толком не понимая, почему так упорно пытаюсь ее отговорить. – Ты же понимаешь, что это вряд ли поможет, если за тобой придет «Клин»?
– А что, это вероятно?
– Вполне ве… – я вздохнул. – Да нет, не очень. У Карреры, скорее всего, имеется резервная копия где-нибудь в укромном хранилище, но, что он мертв, поймут не сразу. И еще больше времени уйдет, чтобы получить разрешение на переоблачение. И даже если он доберется до Дангрека, там не осталось никого, кто мог бы рассказать ему о происшедшем.
Она вздрогнула и отвернулась.
– Я должен был это сделать, Таня. Мы должны были замести следы. Уж ты-то должна это понимать.
– Что? – ее взгляд снова обратился ко мне.
– Я говорю… Уж ты-то должна понимать, – я выдержал ее взгляд. – Ведь именно это пришлось сделать в прошлый раз тебе. Так ведь?
Она снова непроизвольно отвела глаза. С ее сигареты сорвалась струйка дыма, которую тут же подхватил ветер.
Я наклонился вперед, в повисшую между нами тишину:
– Теперь это уже почти не имеет значения. У тебя нет нужных навыков, чтобы взорвать нас где-нибудь на полпути к Латимеру, а после того, как мы туда доберемся, ты меня больше уже никогда не увидишь. Не увидела бы. А вот теперь, оказывается, ты с нами и не летишь. Как я и сказал, мне любопытно.
Ее рука шевельнулась, словно сама собой. Таня затянулась, механически выдохнула дым. Ее глаза были устремлены на что-то невидимое с того места, где сидел я.
– Как давно ты об этом знаешь?
– Как давно? – я задумался. – Честно говоря, мне кажется, я знал с того самого дня, как мы вытянули тебя из лагеря. Не мог определить, что именно, но понимал, что что-то не так. Кто-то уже пытался вытащить тебя до нас. Комендант лагеря случайно обмолвился об этом перед тем, как снова уйти в отключку.
– Какая нетипичная для него разговорчивость, – снова затянувшись, она с шумом выпустила дым сквозь стиснутые зубы.