– Ну что ж поделаешь. Потом еще, разумеется, эти твои приятели на рекреационном уровне «Мандрейк». Вот тут мне, конечно, надо было все сразу просечь. Это ж старый как мир проститутский трюк. Взять лоха за член, завести в темный переулок и сдать на руки сутенеру.
Она дернулась. Я выдавил усмешку:
– Извини. Фигура речи. Просто чувствую себя дураком. Скажи-ка, а ствол, приставленный к твоей голове, – это было как, для отвода глаз или всерьез?
– Не знаю, – она покачала головой. – Это были бойцы революционной гвардии. Боевики Кемпа. Они прикончили Дэна, когда он напал на их след. Убили, сожгли стек и продали тело на запчасти. Рассказали мне об этом, пока мы ждали тебя. Может, чтобы напугать, не знаю. Думаю, они скорее пристрелили бы меня, чем отпустили.
– Да уж, они были зашибись как убедительны. Но ты все равно их вызвала, да?
– Да, – сказала она самой себе, будто впервые осознавая истину. – Вызвала.
– Не хочешь объяснить почему?
Она еле заметно шевельнулась, то ли слегка качнув головой, то ли просто поежившись.
– Ладно. Не хочешь хотя бы объяснить как?
Она взяла себя в руки и посмотрела на меня:
– Кодированный сигнал. Договорилась с ними, когда вы с Яном ходили примериваться к «Мандрейк». Сказала ждать отмашки и позже позвонила из своей комнаты в Башне, когда уже была уверена, что мы точно отправляемся в Дангрек, – по ее лицу скользнула улыбка, но голос оставался бесстрастным, как у машины. – Оформила заказ на нижнее белье. По каталогу. Под видом номера – локационный код. Элементарщина.
Я кивнул:
– Ты всегда была кемписткой?
Она нетерпеливо поерзала.
– Я не местная, Ковач. У меня нет никаких политических… У меня здесь нет никаких прав на политические пристрастия, – она метнула на меня сердитый взгляд. – Но бога ради, Ковач. Это же все-таки их долбаная планета, так ведь?
– Смахивает на политические пристрастия, как по мне.
– Ну да, здорово, наверное, не иметь никаких убеждений, – она сделала еще несколько затяжек, и я заметил, что ее рука слегка дрожит. – Хотела бы я быть таким же высокомерным безразличным морализатором, как ты.
– Ну это легко нарабатывается, Таня, – я почувствовал, что невольно начинаю оправдываться. – Поработай военным советником у Джошуа Кемпа, когда Индиго-сити разрывают на части массовые беспорядки. Не забыла еще милашек ингибиторов, которых на нас напустил тогда Каррера? Первый раз я увидел их в действии на Санкции IV, когда гвардейцы Кемпа применили их во время протестов торговцев артефактами в Индиго-сити за год до начала войны. Максимальная мощность, непрерывный разряд. Никакой пощады эксплуататорским классам. Поучаствуешь несколько раз в разгоне беспорядков и сразу станешь довольно-таки безразличной.
– И ты, значит, решил переметнуться, – в ее голосе звучало такое же презрение, что я слышал тем вечером в баре, когда она спровадила Шнайдера.
– Ну не сразу. Какое-то время я раздумывал, не убить ли Кемпа, но это того не стоило. Его место бы занял какой-нибудь родственник или другая сука из верхушки. А на ту пору уже стало более-менее очевидно, что война неизбежна. Как говорит Куэлл, эти вещи должны идти своим гормональным путем.
– И это и есть твой способ выжить? – прошептала она.
– Таня. Я с тех пор только и делал, что пытался выбраться.
– Я… – она содрогнулась. – Я же видела все своими глазами, Ковач. В Лэндфолле, во время перестрелки в офисе того промоутера, в Башне «Мандрейк», на побережье в Дангреке, где ты расправился со своими же собственными товарищами. Я… я завидовала тебе. Тому, как ты можешь уживаться сам с собой.
Не найдясь с ответом, я схватился за свой кофе с виски. Вардани, похоже, не заметила моего замешательства.
– А я вот не могу, – беспомощный, обороняющийся жест. – Я не могу выкинуть их всех из головы. Дхасанапонгсакула, Арибово, остальных. Я даже, по большей части, не видела, как они умирали, но они… все продолжают… – она с усилием сглотнула подступивший к горлу ком. – Как ты понял?
– А вот сейчас не отказался бы от сигареты.
Она безмолвно вручила мне пачку. Я прикурил и затянулся, но никакого облегчения не почувствовал. Организм был так измотан радиацией и препаратами Роспиноджи, что было бы удивительно, если бы облегчение вдруг наступило. Привычное действие слегка успокаивало нервы, только и всего.
– Интуиция посланников работает иначе, – сказал я медленно. – Как я уже говорил, было понятно, что что-то не так. Просто не хотелось в это верить. Ты, кхм, ты производишь хорошее впечатление, Таня Вардани. Какая-то часть меня отказывалась верить, что это ты. Даже после того, как ты устроила саботаж в грузовом отсеке.
– Вонгсават сказала… – начала она.
– Да, я знаю. Она до сих пор считает, что это дело рук Шнайдера. Я ее не разубеждал. Я и сам практически не сомневался, что это Шнайдер, после того как он дал деру. Как я уже сказал, не хотелось думать, что это могла сделать ты. Когда подозрение пало на Шнайдера, я нацелился на него, как самонаводящаяся ракета. Тот момент, когда я его вычислил в причальном доке. Знаешь, что я почувствовал? Облегчение. Загадка решена, и не надо думать, кто еще может быть причастен. Как тебе такое безразличие, а?
Она не ответила.
– Но оставалась куча ниточек, которые не позволяли объяснить все одним Шнайдером. И подготовка посланника фиксировала странности до тех пор, когда их уже стало невозможно игнорировать.
– Например?
– Например, вот это, – я вытряхнул из кармана портативный стек данных. Мембрана легла на стол, и в проекторе инфокатушки закружились гранулы света. – Очисти экран, будь добра.
Она с любопытством взглянула на меня, затем наклонилась и сгребла инфогранулы в верхний левый угол катушки. Этот жест воскресил в памяти часы, которые я провел за экранами ее мониторов, наблюдая, как она работает. Я кивнул и улыбнулся:
– Интересная манера. Остальные, как правило, сметают их вниз. Наверное, такой жест представляется более окончательным, дает большее удовлетворение. А ты нет. Ты смахиваешь их вверх.
– Вычинский. Это его привычка.
– Ты у него подхватила?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Возможно.
– А ты, случайно, не Вычинский?
Она даже усмехнулась:
– Нет, не он. Я работала с ним в Брэдбери и на Земле Нкрумы, но я вдвое его моложе. С чего тебе такое пришло в голову?
– Да ни с чего. Мелькнула такая мысль. Просто в киберсекс-виртуальности… В том, как ты изменила внешность, прослеживался мужской вкус. Ну вот и подумалось. Кто лучше мужчины знает, как воплотить мужскую фантазию?
Она улыбнулась:
– Неверно, Такеси. Наоборот. Кто лучше женщины знает, как воплотить мужскую фантазию?
На долю мгновения между нами промелькнула искра какого-то тепла – и тут же угасла, едва успев появиться. Улыбка Вардани стерлась:
– Так о чем ты говорил?
Я указал на катушку:
– В таком виде ты ее оставляешь, когда выключаешь. В таком виде ты ее оставила в каюте траулера. Наверное, после того как закрыла портал перед носом Дхасанапонгсакула и его коллег, и после того как прикончила и сбросила в сетях за борт тех двоих, что ждали на траулере. Я ее увидел утром после вечеринки. Тогда не обратил внимания, но, как я и сказал, именно так и работает подсознание посланника. Подбирает деталь за деталью, пока из них не начнет складываться единая картина.
Она пристально смотрела на инфокатушку, но я все равно заметил, как по ее телу прошла дрожь, когда я упомянул имя Дхасанапонгсакула.
– Стоило начать искать в этом направлении, сразу стали попадаться и другие детали. Коррозионные гранаты в грузовом отсеке. Да, естественно, это Шнайдер отключил бортовые мониторы на «Нагини», но ты же с ним спала. Старая любовь не ржавеет. Думаю, тебе было не сложнее подбить его на это, чем заманить меня на рекреационный уровень в «Мандрейк». Сначала я никак не мог увязать одно с другим, ведь ты так хотела доставить по назначению заявочный буй. Зачем сначала выводить буи из строя, а потом так стараться установить уцелевший?
Она судорожно кивнула. Ее мысли все еще были в основном заняты Дхасанапонгсакулом. Я говорил в пустоту.
– Это казалось бессмысленным, пока я не вспомнил, что еще было уничтожено. Не буи. Аппаратура УЛПиО. Ты не оставила ни одного комплекта. Ведь в этом случае никто бы не смог загрузить Дхасанапонгсакула и остальных в виртуал и выяснить, что с ними произошло. Конечно, в конце концов мы бы доставили их в Лэндфолл и все узнали. Но. Ты же не планировала, что мы вернемся?
Это заставило ее очнуться. Усталые глаза взглянули на меня сквозь завитки дыма.
– Знаешь, когда все более-менее встало на свои места? – я глубоко вдохнул порцию собственного дыма. – На обратном пути к порталу. Штука в том, что я был почти уверен, что, когда до него доберусь, он окажется закрыт. Я не сразу понял, почему так считаю, но мне так казалось. Они вошли в портал – и он закрылся за ними. Как это могло случиться и почему бедняга Дхасанапонгсакул оказался снаружи в одной футболке? И тут я вспомнил водопад.
Она ошарашенно поморгала:
– Водопад?
– Ага. Любой нормальный человек после секса столкнул бы меня в водопад и рассмеялся. На пару со мной. А ты вместо этого заплакала, – я стал изучать кончик сигареты, словно он меня заинтересовал. – Ты стояла у портала вместе с Дхасанапонгсакулом и толкнула его внутрь. И закрыла портал. Ведь чтобы его закрыть, двух часов не надо, правильно, Таня?
– Не надо, – прошептала она.
– Ты уже тогда думала, что и со мной придется проделать то же самое? Тогда, у водопада?
– Я… – ее голова качнулась. – Не знаю.
– Как ты убила тех двоих с траулера?
– Парализатор. Потом сети. Они утонули прежде чем пришли в сознание, – она прочистила горло. – Потом я вытащила их – собиралась, не знаю, похоронить где-нибудь. Может, даже выждать несколько дней и подтащить к порталу, попытаться его открыть, чтобы сбросить их к остальным. Я запаниковала. Не могла там оставаться, гадая, а вдруг Арибово и Вэн найдут способ снова открыть портал, прежде чем у них зак