Я почувствовала легкое прикосновение к затылку. Не уверена, что это было, но похоже на поцелуй.
Глава 6
ПАВЕЛ
— Девушка все еще у тебя? — спрашивает Роман, как только вхожу в его кабинет.
— Да. — Я киваю и сажусь рядом с Максимом.
— Хорошо. Надо спросить, как она достала наркотики. Юрий до сих пор не может найти того, кто поставлял таблетки, так что твоя девочка — наша единственная зацепка.
Я встречаю взгляд своего пахана и качаю головой.
— Нет.
— Нет? — Он расширяет глаза.
— Если она сама мне что-то расскажет, я сообщу тебе. Но не буду заставлять ее говорить, если она сама не захочет.
— А почему не захочет?
— Док не сказал тебе? — спрашиваю я.
— Что не сказал? Он сказал, что ты нашел девушку, у нее была передозировка и ты забрал ее домой.
— Она подверглась сексуальному насилию, Роман. Я думаю, что люди, у которых она была, занимались проституцией.
Роман пристально смотрит на меня, на его челюсти дергается мускул. Ручка в его руках разламывается надвое. Тема женщин, подвергшихся насилию, всегда была для него деликатной.
— С девушкой все в порядке? — спрашивает он сквозь стиснутые зубы.
— Ей лучше.
— Хорошо. Не спрашивай ее ни о чем. — Он кивает и переключает свое внимание на Максима. — Что за вопрос с албанцами, который ты хотел обсудить?
Максим снимает очки и скрещивает руки на груди.
— Такое впечатление, что у них неожиданно появилась огромная сумма денег. Один из ребят Антона сообщил, что видел, как зять Душку потратил безумную сумму в одном из казино «Коза Ностры».
— Сколько?
— Десятки тысяч за ночь. Несколько ночей подряд.
— Джулиан — идиот, который сам не заработал ни цента. Он годами выкачивал деньги из Душку.
— Похоже, у него вдруг появилось больше, чем он может потратить, — замечает Максим. — Может, он замешан в этой новой наркоте?
— Лучше бы не был. Потому что если кто-то из албанской преступной организации осмелится пронести свои наркотики на мою территорию, ему не понравятся последствия своего решения. Я все четко объяснил Душку, когда мы с ним беседовали несколько месяцев назад после той истории с ирландцами.
— Что случилось с ирландцами? — спрашиваю я.
Поскольку в основном занимаюсь управлением клубами, я не всегда в курсе других деловых вопросов. Последнее, что помню об ирландцах, — это то, что несколько лет назад они пытались уничтожить Братву и чуть не убили Костю. Сергей ликвидировал их лидера и еще несколько человек из высшего эшелона, а остальных Роман выкинул из Чикаго.
— Они устроили базу в Нью-Йорке, — говорит Роман. — Несколько месяцев назад дон Аджелло прислал мне сообщение, что Душку начал сотрудничать с ирландцами и доставил им крупную партию оружия. Душку прекрасно знал мою позицию по ирландцам и все равно сделал по своему.
— Это была только одна партия? — спрашиваю я. — Или Душку все еще работает с ними?
— Только одна. Вскоре после этого Аджелло занялся ирландцами, потому что этот идиот Фицджеральд похитил его жену. Аджелло пришел в ярость.
— Он убил Фицджеральда?
— Сам зарезал его ножом. — Роман усмехается. — Я не знаю лично Аджелло, но он мне уже нравится.
— Роман, а что ты планируешь делать с албанцами? — вклинивается Максим.
— У нас есть свой человек внутри, который может следить за тем, что они делают? Нам нужно знать, откуда эти деньги.
— Одна из официанток в «Байкале» регулярно навещает Душку, — сообщаю я. — Вдруг она сможет убедить его рассказать о своем бизнесе.
— Давайте пока попробуем так. — Он кивает. — Если выяснится, что за всем этим стоит Душку, я лично его выпотрошу.
Выйдя из машины и направляясь к подъезду своего дома, я замечаю знакомую машину, припаркованную у подъезда. За рулем белого внедорожника сидит Юрий и машет мне рукой.
— Что происходит? — спрашиваю я, перебираясь на пассажирское сиденье.
Он опирается локтями на руль и буравит меня взглядом.
— Я не знаю. Ты мне скажи.
— Ничего. А что?
Он качает головой и смотрит на улицу за лобовым стеклом.
— Я тебя, Паша, знаю уже десять лет, так что не надо мне эту чушь нести. Ты собираешься уйти из Братвы?
— Нет. С чего ты взял?
— Ты позволил Косте возглавить свои клубы. Ты практически жил в «Урале» и никому не позволял прикрывать себя, никогда. Когда я несколько месяцев назад пытался убедить тебя сделать перерыв, ты сказал, что не можешь функционировать, если не работаешь.
— Ну, теперь я решил сделать перерыв.
— Так ты вернешься?
Я откидываюсь на сиденье и гляжу на дом. Прошло около трех часов с тех пор, как я ушел на встречу с Романом, и каждую секунду этого времени думал об Асе. Все ли с ней в порядке? Поела ли она? А вдруг она голодна и не может решить, что приготовить? Не боится ли она, оставшись одна? А вдруг я приду домой, а ее там не будет?
— Я вернусь, Юрий. Не волнуйся.
— Когда?
— Когда она уйдет, — обещаю я, глядя на окна третьего этажа. Я не вижу света внутри, потому что жалюзи закрыты. Что, если Ася снова испугается? Ненавижу оставлять ее одну.
— Она? Девушка, которая живет у тебя дома?
— Да.
— Ты с ней… в отношениях?
— Нет.
— Я не понимаю.
Я смотрю на своего друга. Его челюсть плотно сжата, а в глазах — беспокойство. В свои шестьдесят пять лет Юрий — самый старший в окружении Братвы. Он стал отцом для подчиненных ему бойцов, но при этом яростно оберегает всех остальных бойцов Братвы, независимо от их положения. Мне всегда казалось странным, как он может так заботиться о тех, кто ему не родной, в то время как в мире есть люди, которым наплевать на собственную плоть и кровь.
— У тебя когда-нибудь случалось, что при встрече с незнакомым человеком, ты чувствуешь, что он твоя вторая половинка? — спрашиваю я. — Та недостающая часть тебя, о существовании которой ты даже не догадывался, пока он не вошёл в твою жизнь.
— Нет, не встречал. Ты думаешь, эта девушка — твоя?
— Я знаю ее всего неделю.
— Я не об этом спросил.
— Я знаю. Но это не имеет значения. Она все равно скоро уедет. — Я берусь за ручку двери. — Я вернусь на работу, как только она уедет.
— Может быть, она не захочет уезжать.
— Ага, как же, — говорю я и выхожу из машины.
Глава 7
Ася
Я стою в душевой кабинке и смотрю на два флакона на угловой полке. Черный — мужской гель для душа, которым пользуюсь с момента приезда. У него древесный аромат с нотками цитрусовых и шалфея. Он стоял тут с самого начала и был единственным. Сейчас рядом с ним стоит другой гель для душа. Розовый флакон с цветочками. Наверное, Паша купил и оставил его для меня. Я глубоко вздыхаю и тянусь к нему, но как только приближаюсь к флакону, во мне поднимается тревога. Я оглядываюсь на черную бутылку и перевожу руку на нее. Тревога усиливается. Я опускаю руку. Более пятнадцати минут смотрю на эти дурацкие бутылочки с гелем и стискиваю зубы до боли в челюсти. В итоге хватаю обе бутылки и бросаю их через всю ванную, где они ударяются о стену и падают на пол.
Раздается стук в дверь.
— Ася!
Прислоняюсь спиной к кафельной стене и дышу неглубокими вздохами. Я впервые пытаюсь принять душ без Паши. Я так гордилась собой, когда сказала ему, что ему не обязательно идти со мной. Он слегка улыбнулся и сказал, что на всякий случай останется по ту сторону двери.
— Ася? — Еще один стук. — Я вхожу!
Дверь распахивается, и Паша врывается в комнату, оглядываясь по сторонам. Его взгляд падает на бутылки на полу, а затем он смотрит на меня. В его серо-голубых, практически металлического оттенка глазах, а не светло-голубых, как мне показалось вначале, появляется вопросительное, оценивающее… обеспокоенное выражение, когда он окидывает меня взглядом с ног до головы. Его сила притягивает меня к себе, заземляя, что ослабляет мою тревогу.
— Я не смогла выбрать, каким чертовым гелем для душа мыться, — признаюсь я и закрываю глаза, чувствуя себя полностью побежденной.
— Черт, — бормочет Паша. Спустя несколько секунд он ласкает мою щеку шершавой ладонью. — Извини. Я не подумал.
— Ты же не виноват, что я психопатка. — Я вздыхаю.
— Ты не психопатка, медвежонок.
— Ага, как же. — Я фыркаю. — Тебе следовало бы отвезти меня в ближайшую психушку и оставить там.
— Ася, посмотри на меня.
Я открываю глаза и вижу, что он стоит передо мной, его рука все еще лежит на моей щеке, а другая — на стене рядом с моей головой.
— Все наладится, — говорит он. — Я обещаю.
— Ты этого не знаешь.
— Знаю. Ты боец. Пройдет немного времени, но тебе станет лучше. Пойдем, вымоем тебя. Хорошо?
Я неохотно киваю.
— Хорошо. Пойду принесу гель для душа.
Я смотрю, как он идет в другой конец ванной комнаты и поднимает с пола бутылочки. Затем Паша возвращается в душевую кабинку.
— Это мой, — говорит он, ставя черный флакон обратно на полку, — а розовый — твой. И ты будешь пользоваться им.
Как он может оставаться таким спокойным? Словно моя выходка его ничуть не беспокоит.
— Итак, в чем еще проблема? — Он взирает на меня сверху вниз.
Я прикусываю нижнюю губу.
— Полотенца.
— Полотенца?
— Банные полотенца. У тебя голубые и белые. — Я все время пользуюсь полотенцами для рук после душа, потому что они все белые.
— Я буду пользоваться синими. А ты белыми. Идет?
Я киваю, чувствуя себя полной дурой. Паша легонько берет меня за подбородок, поднимая голову вверх.
— Еще какие-нибудь проблемы с ванной?
— Нет, — шепчу я.
— Хорошо. Мне остаться?
Мне не хочется, чтобы он уходил, но я все равно качаю головой. Это нелегко, но после его указаний я могу справиться с душем в одиночку, потому что знаю, что он все равно будет рядом.
Он улыбается.
— Прими душ. Одевайся. Я буду ждать тебя за дверью, и когда ты закончишь, мы позавтракаем.