— Нет. Группа мужчин последовала за ними и ворвалась внутрь, открыв стрельбу. Они убили пятерых наших людей, а потом пошли в подсобку, где Юрий был с пленником. — Он покачал головой. — Убили их обоих.
— Мне так жаль, — шепчу я и целую его в лоб. — Мне очень жаль.
Он смотрит на меня, наши глаза так близко, и когда встречаюсь с его взглядом, мое сердце трепещет. Такое ощущение, что в груди запорхала бабочка. Я хочу поцеловать его или утешить любым способом. Так, как он сделал это для меня. Но не знаю, захочет ли он этого. Поэтому просто провожу тыльной стороной пальцев по его щеке.
— Пошли спать, Паша.
Он делает глубокий вдох и медленно поднимается, увлекая меня за собой. Когда мы оба стоим, он смотрит на пол кухни, усыпанный осколками стекла.
— Черт. Пожалуйста, скажи, что ты не порезалась.
— Я в порядке. Пойдем.
Взгляд Паши падает на мои босые ноги.
— Встань мне на ноги.
— Зачем?
— Мне кажется, неразумно нести тебя на руках, пока я в таком состоянии, mishka.
Я хочу сказать, что смогу вернуться сама, но передумываю. Обхватив Пашу за талию, я наступаю правой ногой на его ботинок, затем левой. Он скользит рукой по моей спине и притягивает ближе.
— Мы пойдем медленно, — говорит он. — Держись крепче.
— Хорошо, — бормочу я и прижимаюсь щекой к его груди. Скорее всего, лицо у меня перепачкается в крови, но мне все равно.
Паша хватается свободной рукой за край стола и делает шаг вперед. Потом еще один. Я прижимаюсь к его телу, пока он идет через кухню. С каждым шагом под подошвами его ботинок хрустят осколки стекла. Когда мы доходим до гостиной, он упирается ладонью в стену и смотрит на меня сверху вниз. На таком расстоянии от кухни стекла нет, но я не убираю свои ноги с его ног. Вместо этого крепче сжимаю его талию. Между нами что-то происходит, как будто обмен без слов. Он молча говорит мне, что могу отпустить его, но я отвечаю, что не отпущу, даже если уже держаться не нужно. Паша кивает, как бы подтверждая мой невысказанный ответ, и продолжает вести нас до самой спальни.
Когда мы доходим до кровати, я отпускаю его талию и залезаю под одеяло. Придерживая уголок одеяла, похлопываю по подушке рядом со своей головой. Паша несколько мгновений наблюдает за мной, затем снимает ботинки и ложится под одеяло рядом.
— Расскажи мне о своем друге, — прошу я и прижимаюсь к его боку. — Каким он был?
— Я познакомился с Юрием десять лет назад. Он пришел на один из моих боев. После окончания поединка Юрий подошел ко мне и спросил, не хочу ли я направить свои силы и умения куда-нибудь еще.
— Бои? — спрашиваю я.
Пауза затянулась почти на минуту.
— До того, как я вступил в Братву, я зарабатывал деньги, участвуя в подпольных боях, — наконец говорит он. Я не вижу его лица, но голос у него резковатый. Возможно, боится, что я стану думать о нем плохо из-за того, как он зарабатывал на жизнь?
Я кладу руку на его грудь и зарываюсь лицом в его шею.
— Юрий завербовал тебя в Братву?
— Да. Юрий отвечал за солдат. Три года спустя, когда парень, который управлял клубами, был убит, пахан повысил меня в должности, сказав, что мои костюмы-тройки заставляют других солдат нервничать. Но Юрий всегда находился рядом и уговаривал меня пойти с ребятами. Говорил, что мне надо раскрепоститься.
— И что? Последовал его совету?
— Нет. Я не очень люблю людей, mishka.
Да. У меня тоже сложилось такое впечатление. Я запускаю пальцы в волосы на его затылке. На ум приходит мелодия. «The Rain Must Fall» Yanni. Медленная и грустная. Умиротворяющая. Я напеваю эту мелодию, проводя пальцами по волосам Паши.
— Почему ты разрешил мне остаться? — спрашиваю я.
Паша вздыхает и упирается подбородком в мою макушку.
— Я не знаю. Почему ты захотела остаться?
Я задаю себе этот вопрос уже несколько недель.
— Я тоже не знаю.
Глава 10
Впереди показалась дверь лифта, и я отчаянно пытаюсь сдержать нарастающую во мне панику. Безуспешно.
— Не отпускай мою руку, — шепчу я, и желчь подкатывает к горлу.
— Не отпущу, — обещает Паша рядом со мной.
Раздается сигнал, что мы добрались до первого этажа торгового центра. Двери открываются. Увидев суетящихся вокруг людей, я делаю быстрый шаг назад. Паша отводит руку в сторону и нажимает на кнопку, чтобы закрыть дверь.
— Ты сможешь, mishka, — говорит он. — Но если ты не готова, попробуем на следующей неделе.
Нет, я не готова. И вряд ли когда-нибудь буду готова. Но я все равно это сделаю. И сделаю сегодня.
— Открой дверь, пожалуйста, — сдавленно произношу я и сжимаю Пашину руку.
Первая минута самая страшная. Время еще раннее, и в торговом центре не так много народу, но все равно мне кажется, будто я задохнусь, просто находясь здесь. Увидеть людей в столь замкнутом пространстве, услышать их голоса, взгляды — все кажется непомерным. Паша сжимает мою руку в ответ и делает шаг вперед.
Кто-то смеется. Люди далеко, в коридоре, но кажется, что они совсем рядом со мной. Топот ног по полу и чья-то болтовня эхом отдается в ушах. Я закрываю глаза и задерживаю дыхание. Чувствую легкое прикосновение к лицу — это Паша проводит кончиком пальца по щеке. Я делаю еще один вдох и открываю глаза. Паша стоит передо мной, закрывая своим телом от толпы.
— Все хорошо, детка, — говорит он. — Никто не сможет причинить тебе вреда, когда я рядом. Просто смотри мне в глаза.
Он кладет руку мне на шею и делает шаг назад, увлекая меня за собой. Не сводя с него взгляда, я иду вперед. На его губах появляется легкая улыбка. Он делает еще шаг, потом еще один. Я следую за ним. Я все еще слышу людей, но эти звуки уже не так сильно меня беспокоят, потому что все мое внимание сосредоточено на человеке, стоящем передо мной.
Вряд ли кто-то назовет Пашу красивым. У него слишком суровые черты лица. Правую бровь рассекает тонкий шрам. Нос слишком большой и немного искривлен. Он не похож на мужчину, с которым захочешь пойти на свидание, а скорее на человека, которого захочешь иметь рядом с собой, когда идешь по темному переулку. Хотя, если бы меня спросили, как должен выглядеть идеальный мужчина, я бы указала на того, кто стоит передо мной.
Еще два шага. Я иду в ногу с ним. Краем глаза вижу, как люди с удивлением смотрят в нашу сторону. Еще несколько шагов, и Паша останавливается.
— Пришли. — Паша кивает в сторону магазина справа.
Я бросаю быстрый взгляд в сторону. Это салон оптики.
— Хочешь зайти сейчас или лучше позже? — спрашивает он.
— Сейчас. — Я киваю, делаю еще шаг к нему и прижимаюсь к нему лицом.
Он скользит рукой от моей шеи к волосам, и я чувствую, как тепло его тела просачивается в мое. Я хочу большего, мне нужно больше. Поднимаю ладонь и прижимаю ее к сердцу. Мимо нас проходят люди, кто-то ворчит, что мы мешаем, но никто из нас не двигается. Паша слегка наклоняет голову, и я задерживаю дыхание, гадая, поцелует ли он меня. Но он не целует. Вместо этого отпускает мои волосы и отходит.
— Пойдем, подберем тебе очки, — говорит он и идет в сторону салона.
Я стою рядом с Пашей, пока он называет продавцу свой адрес, чтобы тот мог доставить мне новые очки, как только они будут готовы, когда в магазин заходит мужчина и подходит к стеллажу с солнцезащитными очками. Он прижимает к уху телефон, с кем-то разговаривает. Я окидываю взглядом его брюки и белую рубашку и останавливаюсь на ярко-красном галстуке. Я должна отвернуться. Отвернуться и сосредоточиться на чем-то другом. Но не могу. Такое ощущение, что мои глаза приклеились к красной ткани на его шее. Галстук, который использовал на мне клиент, тоже был красным. Я до боли прикусываю нижнюю губу и сжимаю Пашину руку.
— Mishka? Что случилось?
Я закрываю глаза, пытаясь подавить воспоминания, как меня вдавливают в матрас, а я отчаянно цепляюсь за галстук на своей шее. Дыхание учащается, становится более поверхностным. Я не могу вдохнуть. Такое ощущение, что я задыхаюсь.
— Ася? — Паша обхватывает меня за талию и поворачивается, проследив за моим взглядом. Парень в галстуке все еще стоит возле стеллажа с солнцезащитными очками, просматривая витрину.
— Подожди здесь, детка, — говорит Паша мне на ухо и, отпустив мою руку, идет к мужчине.
Я думала, что он попросит его уйти. Но Паша хватает его за рубашку и толкает к двери. Мужчина вырывается, кричит. Паша не обращает на него внимания, выкручивает ему руку за спину и продолжает толкать к выходу. Сотрудница магазина за моей спиной вскрикивает и хватается за телефон, видимо, чтобы вызвать охрану. Я сжимаю руки в кулаки, ненавидя себя за слабость, затем делаю глубокий вдох и выхожу из магазина к Паше, который все еще держит парня за рубашку.
— Паша, — шепчу я и рукой охватываю его предплечье. — Пожалуйста.
Он смотрит на меня сверху вниз, отпускает парня и его отталкивает. Тот спотыкается, потом оборачивается, выкрикивая нецензурные слова в нашу сторону. Паша делает шаг к нему, но я крепче сжимаю его руку.
— Пожалуйста, не надо, — прошу я. — Давай вернемся.
Он еще несколько секунд смотрит на мужчину в галстуке, потом берет мою руку в свою и ведет нас по коридору к лифтам.
Когда мы проходим мимо ресторана, мой взгляд падает на небольшой предмет, стоящий на возвышении за входом в заведение. Я останавливаюсь на месте, ноги словно прилипли к земле, и пристально гляжу на инструмент.
ПАВЕЛ
Я смотрю на то, что привлекло внимание Аси, — это пианино, стоящее у стены. Один из миниатюрных вариантов — детский рояль из белого дерева. Крышка открыта, на маленькой подставке над клавишами лежат несколько нотных листов. Место на скамейке перед ним не занято.
Ася делает неуверенный шаг к помосту и на секунду замирает. В следующее мгновение она уже мчится вперед, увлекая меня за собой. Достигнув рояля, она отпускает мою руку и забирается на скамейку перед инструментом. Она сидит так не менее пяти минут, не отрывая глаз от клавиш. Я стою рядом, повернувшись так, чтобы не спускать с нее глаз и в то же время видеть окружающую обстановку — на случай, если кому-то придет в голову глупая мысль подойти и попросить ее уйти. Один из официантов поднимает глаза и делает шаг в нашу сторону. Я скрещиваю руки и поворачиваюсь к нему, бросая ему вызов взглядом чтобы тот попробовал что-либо сказать. Мужчина оценивает меня, но быстро возвращается к своему занятию. Молодец.