Я вытираю руку и нахожу на телефоне приложение поисковой службы. Неуклюже печатаю слово «такси».
– Не хочешь спросить меня, о чем мы с ней разговаривали?
Нет. Я усвоила урок. Выбираю первый сервис и звоню.
– «Йеллоу-кэб», чем могу вам помочь?
– Я в… – Я прикрываю телефон рукой. – Где мы?
– Мэм, мне нужен адрес, – нетерпеливо говорит диспетчер.
– Минутку, – бурчу я в телефон.
Рид качает головой и забирает его из моей руки.
– Простите. Ошиблись номером. – Он засовывает мой мобильник в карман своих джинсов. – Эбби извинялась за то, что переспала с Истом. Я сказал, чтобы она не переживала.
– Ты должен переживать. Отдай мой телефон.
Он не обращает внимания на мою просьбу.
– Меня волнуют совершенно другие вещи. Например, почему моя девушка целует моего квотербека?
– Потому что он секси. – Я смотрю на карман Рида, раздумывая, как вернуть телефон. Мой взгляд смещается левее, на еще один бугорок, который становится тем больше, чем дольше я на него смотрю. Я помню, как он прижимался ко мне, твердый и горячий…
Мышцы напрягаются, кожу покалывает. Я сжимаю бедра.
– Он тебе не нравится, – хриплым голосом говорит Рид.
– Ты не знаешь, что мне нравится.
– Еще как знаю.
Молниеносным движением он обнимает меня за талию.
Его губы накрывают мои.
Я хватаю его голову, чтобы оттолкнуть от себя, но вместо этого прижимаю еще ближе. Мы не столько целуемся, сколько впиваемся друг в друга губами, языками, зубами. Его руки крепко сжимают мои чуть выше локтя. Мои пальцы вонзаются в его волосы. Твердый бугор в его джинсах больше не воспоминание, а реальность, и все мое тело отзывается ликованием. О боже, как мне не хватало этого! Его губ. Его теплого тела, которое сейчас прижимается к моему. Я скучала по всему этому, и я ненавижу себя.
Оторвавшись от него, я требую:
– Перестань целовать меня.
Его губы кривятся в усмешке.
– Тогда отпусти меня.
Я медлю, Рид опять целует меня, и его язык проскальзывает между моих приоткрытых губ. В этот раз его рука вцепляется в пояс моих легинсов, стягивая их вниз. Я нащупываю полы его рубашки, пытаясь залезть под нее. Хрипло простонав, он подхватывает меня, и мои ноги обвивают его талию.
Я ощущаю прохладный металл капота машины под своими ягодицами. Пальцы Рида сжимают мои бедра, и напряжение, охватившее меня в самом начале, становится до боли невыносимым. Я извиваюсь в его крепких объятиях, желая чего-то большего, ища его, стремясь к нему всем своим естеством. Но оно постоянно куда-то ускользает.
Губы Рида отрываются от моих и спускаются к шее, потом к плечу.
– Вот так, малыш. Ты моя, – рычит он, уткнувшись в меня.
Да, я его. Его… малыш?
– Нет, нет. Нет. – Я выворачиваюсь из-под него, тяжело дыша, ощущая прилив стыда, и лихорадочно натягиваю на себя легинсы. – У тебя скоро будет малыш, и это не я.
Он медленно выпрямляется, совершенно не беспокоясь о том, чтобы одернуть рубашку или застегнуть джинсы, которые я, похоже, пыталась с него снять.
– Повторяю в последний раз, Элла: эта женщина беременна не от меня! Почему ты мне не веришь?
В его голосе столько искренности, что я почти верю. Но «почти» – ключевое слово. Я прокручиваю в голове все случаи, когда мама умоляла меня дать парню, который изменил ей, второй шанс. «Он изменился, милая. Он стал другим. Это было недоразумение. Та женщина – вообще-то, его сестра».
Я никогда не понимала, как она не видит насквозь всю эту ложь, но теперь начинаю задаваться вопросом: может, ей просто хотелось верить в любовь и она убеждала себя не сомневаться в своем гнусном бойфренде, только чтобы рядом с ней кто-то был?
– Естественно, ты будешь все отрицать. А что еще тебе сказать? – я судорожно вздыхаю. – Давай просто забудем об этом.
– Ты реально думаешь, что я смогу об этом забыть? – его низкий голос звучит резко. – Ты ответила на мой поцелуй. Ты по-прежнему хочешь меня.
– Не льсти себе. Сейчас я бы поцеловала любого. Уже поцеловала. Помнишь? Если бы сейчас на твоем месте был Уэйд, я бы целовалась с ним.
Рид хмурится.
– Уэйд – хороший парень. Не разбивай ему сердце только потому, что хочешь насолить мне. Ты не такая.
– Ты не знаешь, какая я.
– Нет, знаю. Ты сама сказала – я вижу тебя. Я вижу твою боль и твое одиночество. Я вижу твою гордость, то, как она мешает тебе довериться другим. Я вижу твое огромное сердце, твое желание спасти весь мир, даже такого подонка, как я. – У Рида перехватывает голос. – Я устал играть в игры, Элла. Для меня не существует других девушек. Если ты увидишь, что я говорю с какой-то девчонкой, то знай, что я говорю о тебе. Если увидишь, что я иду с кем-то, то знай, я мечтаю, чтобы вместо нее рядом была ты.
Он делает шаг ко мне.
– Для меня ты – единственная.
– Я не верю тебе.
– Как мне заставить тебя передумать?
Я отталкиваю его. Рид стоит слишком близко, а мне нужна дистанция.
– Хочешь, чтобы я умолял? Потому что я буду. – Он начинает опускаться на асфальт.
– Парни! А Ройал-то подкаблучник! – доносится до нас чей-то громкий голос.
Затем следуют свист и пьяный смех. Мимо нас, еле передвигая ноги, проходит компания парней.
Я хватаю Рида, пока он не опустился на колени. Детишек из Астора я ненавижу больше, чем его. Но Рида, похоже, совсем не волнует, что его видели те придурки. Он лишь ухмыляется и показывает им средний палец.
На глазах выступают слезы, и я отворачиваюсь, чтобы он не увидел их.
– Я ненавижу это место, – шепчу я. – Честно. Астор – самая дурацкая школа на свете.
Между нами повисает тяжелое молчание, пока Рид не делает глубокий вдох.
– Пойдем, я отвезу тебя домой.
Моя машина в отвратительном состоянии, поэтому я с убитым видом иду за ним и залезаю во внедорожник, стараясь отодвинуться от Рида как можно дальше.
– Что случилось с твоей футболкой? – угрюмо спрашивает Рид. – Она насквозь мокрая.
– Джордан.
Его рука еще крепче сжимает руль.
– Я разберусь с ней.
– Как?
– Можешь не беспокоиться об этом.
Я смотрю в окно и стараюсь погасить искру надежды, начинающую разгораться в сердце. Это Рид Ройал. Парень, переспавший с подружкой своего отца. У него нет никаких моральных принципов. Он думает только о себе.
И я не позволю себе надеяться. Мое сердце больше не выдержит этого.
Глава 18
Вернуть Эллу получается не так быстро, как я думал. И не так легко. Мне казалось, поцелуй на вечеринке Шии доказал, что ее отношение ко мне изменилось. Но нет, он возымел абсолютно противоположный эффект. Элла по-прежнему не верит мне, и я не знаю, как еще убеждать ее, кроме как сделать тест на отцовство.
Папа пока ничего не говорил, но надеюсь, он его сделает. Он ни за что не станет связывать себя с этой змеей, не имея доказательств.
Выходные проходят паршиво, потому что меня игнорируют все члены семьи, кроме папы и Брук. Элла, Истон, близнецы, Гид – они злятся на меня.
Не спорю, я заслужил это. На сто процентов. Переспать с Брук – самая глупая ошибка в моей жизни. Паршиво и то, что я всегда был очень разборчивым в плане девушек и кто-то типа Брук никогда не попал бы в мой список. Я не должен был поддаваться ей. Как не должен был поддаваться желанию наказать папу. Ведь я по опыту знаю, что каждая моя идиотская выходка всегда заканчивается одинаково – я наказываю самого себя.
Но что сделано, то сделано, и я не могу ничего изменить. Могу ненавидеть себя, могу чувствовать себя последним дерьмом, но переписать прошлое я не в силах.
Элла не сможет обижаться на меня вечно, ведь правда?
– Ты пялишься.
Я поворачиваюсь к Уэйду, тот закатывает глаза. Да, попался. Я действительно не сводил глаз со столика Эллы. Она сидит вместе с Вэл у противоположной стены столовой. Она нарочно выбрала это место. Чтобы расстояние между нами было как можно больше.
И еще она поставила стул так, чтобы сидеть спиной ко всем. Ко мне. Она хочет дать понять, что между нами все кончено, но мы оба знаем: это не так. Элла и раньше испытывала ко мне ненависть, что не помешало ей влюбиться в меня. На самом деле между нами почти ничего не изменилось. Мы еще делаем притворные выпады, кружим вокруг, как хорошо подобранные спарринг-партнеры, но мы на одном ринге, вместе. И остальное неважно.
– Мне можно смотреть, – я бросаю на него сердитый взгляд. – А вот тебе нельзя. Хватит таращиться на мою девушку. И не вздумай больше целовать ее.
Он лишь ухмыляется.
– Эй, я не виноват, что она засунула язык мне в рот.
Я рычу.
– Скажешь это еще раз – и я вырублю тебя.
– Ты ни за что не тронешь своего квотербека, – посмеиваясь, дразнит меня Уэйд, а потом встает со стула. – До встречи, братаны. Меня ждут в туалете.
Парни закатывают глаза. Уэйд на всю школу прославился своими перепихонами в школьных туалетах.
– Эй, Ист, – говорит кто-то на другом конце стола. – Слышал, ты поразвлекся с Саванной Монтгомери?
Меня словно бьет током. Это что, шутка? Сначала Эбби, а теперь Сав?
Когда на вечеринке Эбби отвела меня в сторону, то действительно хотела извиниться за то, что переспала с Истоном. Она уверяла, что злилась на меня, и это был ее способ выплеснуть гнев. Было трудно удержаться и не сказать, что мне плевать, с кем она трахается. Потому что это правда, мне плевать. Я потерял интерес к Эбби еще до того, как в моей жизни появилась Элла, и мне искренне до лампочки, с кем она спит.
А на Истона мне не наплевать. Мой брат слетел с тормозов, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить его. И поэтому я не сплю по ночам. Ну, и из-за Эллы, конечно.
И стоит мне вспомнить про Эллу, как кто-то из моих товарищей по команде произносит ее имя. Я тут же перестаю притворяться, что не слушаю, и поворачиваюсь лицом к парням, которые сплетничают, словно на фуршете младшей лиги.
– Что там с Эллой? – требовательно спрашиваю я.