Она медлит, и Уэйду приходится чуть ли не силой вытолкать Рэйчел за дверь. Захлопнув дверь, он приставляет к ней мусорную корзину и вальяжно подходит ко мне. Я включаю краны с водой, чтобы нас никто не мог подслушать, и перехожу сразу к делу.
– В пятницу вечером, на вечеринке у Монтгомери, кто-то измазал медом машину Эллы. И я только что подрался с одним придурком, который донимал ее на практике речи. Что происходит?
– Серьезно? Ты вообще слушал меня, когда мы говорили в последний раз? Вообще-то, да, ты слушал и сказал, что тебе все равно, – выразительно замечает Уэйд.
– А теперь мне не все равно. Я хочу знать, почему все опять настроились против Эллы. Все знают, что я с удовольствием двину любому просто за то, что на нее косо посмотрели, поэтому не понимаю, почему ее достают.
Уэйд сует руки под кран и моет их тщательно и неторопливо, не спеша отвечать.
– Уэйд, – предупреждаю я.
Он поднимает руки вверх.
– Ладно, не бей меня. Только взгляни на это красивое личико, – Уэйд похлопывает себя по подбородку. – Если ты его испортишь, больше не будет никаких Рэйчел.
Я припечатываю его взглядом, потому что он сантиметров на пять короче меня, и требовательно спрашиваю:
– Почему народ издевается над Эллой?
Уэйд пожимает плечами.
– Раньше тебя боялись. А теперь? Не очень-то.
– И что это значит?
– А то, что у Делакорта все зубы на месте, а ведь он пытался изнасиловать твою девушку. Джордан говорит то, что захочет, и без всяких последствий. Они думают, что ты устал от Эллы, а раз ты перестал заступаться за остальных, они не станут поддерживать тебя. А Элла – их любимый объект нападок.
– Еще что-нибудь?
– А тебе еще мало? – печально пожимает плечами Уэйд.
Я с досадой киваю.
– Более чем достаточно.
– Будешь что-нибудь делать?
– А ты как думаешь? – я отталкиваю мусорную корзину от двери.
– Я думаю, что если вы, Ройалы, выступите единым фронтом, все сразу охладят свой пыл. На самом деле никому не нравится то, что происходит, но они слишком напуганы или ленивы, чтобы сделать что-нибудь. И если честно, приятель, ты попадаешь под последнюю категорию.
Я сжимаю челюсти, понимая, что он прав. Гидеон куда активнее отстаивал свои принципы в школе, чем я. Он был внимательным. Узнавал, кто стоит за очередной выходкой, и делал так, чтобы никто не нарушал правил. И обычно я был тем, кто сообщал ему новости.
После того как Гидеон окончил школу, все почему-то решили, что главный я. А я не делал почти ничего, чтобы доказать, правы они или ошибаются. До сегодняшнего дня.
Я разворачиваюсь к Уэйду.
– Ты прав. Я был ленивым придурком.
Уэйд ухмыляется.
– Я всегда прав. И что ты собираешься делать?
– Еще не знаю. Но не волнуйся, скоро со всем этим дерьмом будет покончено. – Я смотрю на него своим самым убийственным взглядом. – Я этим займусь.
Глава 19
Приехав домой после школы, я направляюсь прямиком в свою комнату, бросаюсь на кровать и сворачиваюсь калачиком. Как бы мне хотелось, чтобы адского дня никогда не было! Стоит мне подумать, что уже никогда не доведется испытать большего унижения, как сволочи из Астор-Парка доказывают обратное.
Но я не буду плакать, нет. Не пророню ни слезинки. Не позволю им обрести надо мной власть.
Да уж, практика речи обернулась для меня новым кошмаром. Оскорбительные реплики в адрес мамы – это уже чересчур, и я едва не сорвалась. Поверить не могу, что учитель глазел на класс чуть ли не пять минут и только потом утихомирил придурков.
Может, мне стоило поехать к Вэл, как она просила. Мы бы сидели на кровати, ели мороженое или болтали про ее новое романтическое увлечение. Это же гораздо лучше, чем хандрить всю ночь в своей комнате.
И я не превращалась бы в натянутую струну каждый раз, когда слышала шаги в коридоре. Не верится, что той ночью я целовала Рида. Нет, это было больше чем просто поцелуй. Он стянул с меня легинсы и держал за бедра. Кто знает, как далеко я позволила бы ему зайти, если бы вдруг у него не выскочило это слово, «малыш».
Что если он действительно отец малыша Брук? Как я смогу жить в одном доме с Ридом, Брук и их секретом – ребенком, которого ничего не подозревающий Каллум будет растить как своего собственного?
Боже, когда моя жизнь стала похожа на мыльную оперу?
Я накрепко сжимаю лицо ладонями и чувствую, что зубы врезаются в щеки. Но эта боль – ничто по сравнению с той, что поселилась в моем сердце. Я… скучаю по Риду. Злюсь на себя за это, но ничего не могу с собой поделать. Все, что я говорила ему про то, как он видит меня… эти чувства по-прежнему со мной. Он видит меня насквозь, несмотря на толстую броню, под которой я прячусь. Он видит мои страхи, мою уязвимость и не осуждает меня.
А я когда-то искренне верила, что тоже вижу его. Неужели я все это придумала? Те наполненные смехом мгновения, когда мы оба позволяли нашим щитам опуститься, та неприкрытая искренность в его глазах, когда он говорил мне, что хочет быть достойным человеком, то ощущение умиротворения, которое наполняло меня каждый раз, когда мы вместе засыпали…
Это было лишь в моем воображении?
Я вытаскиваю из рюкзака учебник по математике и заставляю себя сосредоточиться на уроках. Потом пытаюсь развлечься просмотром двух глупых эпизодов «Холостяка», но это совсем не весело, если рядом не сидит Вэл и не острит про соперниц.
– Элла, – из коридора доносится голос Каллума, а затем следует резкий стук в дверь. – Ужин готов. Спускайся.
– Я не голодна, – отзываюсь я.
– Спускайся, – повторяет он. – У нас гости.
Я хмурюсь, глядя на дверь. Обычно Каллум не ведет себя со мной как строгий родитель, но сейчас в его голосе слышится отцовская суровость.
– Мы ужинаем на террасе, – добавляет он.
Он стучится в другие двери и собирает нас всех. Он делает это лично, и такое ощущение, что его что-то… тревожит.
Я сажусь на кровати, с опаской размышляя над тем, что же это за «гости». Конечно, Брук, потому что с тех пор, как они с Каллумом оповестили нас о ребенке, ведьма проводит в доме почти каждую ночь.
Но кто еще? Насколько я знаю, у Каллума был только один друг – Стив, и он умер.
Вздохнув, я заставляю себя слезть с кровати и быстро переодеваюсь. Школьная форма – не слишком подходящий прикид для ужина. К сожалению, я все время забываю отправиться по магазинам и сейчас вынуждена надеть одно из платьев, купленных для меня Брук.
Я выхожу в коридор одновременно с Ридом и Истоном и притворяюсь, что не замечаю их, а они игнорируют друг друга, и поэтому по лестнице мы спускаемся в каменной тишине.
Когда мы выходим на террасу, я тут же понимаю, почему Каллум показался мне таким встревоженным. На ужин к нам пожаловали двое гостей: Брук… и Дина О’Халлоран.
Рид, остановившийся рядом со мной, мгновенно напрягается. Он переводит синие глаза с одной стервы-блондинки на другую.
– Что за повод? – Его голос звучит холодно.
Брук широко улыбается.
– Празднуем помолвку, глупенький! – Она перебрасывает волосы за плечо. – Неофициальную, конечно, потому что настоящую вечеринку в честь помолвки устроим позже, когда уладим все детали. В каком-нибудь неприлично роскошном месте, типа «Паласа» или, может, в «Кинг Эдвард». Как считаешь, Дина? Нам нужно что-то современное или что-то традиционное?
Дина морщит нос от отвращения.
– Отель «Кинг Эдвард» потерял свою привлекательность, Бруки. Раньше он был эксклюзивным, но сейчас, когда они снизили расценки, их клиенты в основном невысокого пошиба.
Каллум смотрит на меня и мальчиков.
– Садитесь, – командует он. – Вы ведете себя невоспитанно.
Я ищу, куда сесть. Брук и Дина расположились по обе стороны от Каллума, Сойеру и Себастиану – у обоих мрачные лица – посчастливилось занять места у противоположного конца стола.
Рид и Истон проходят мимо пустых стульев рядом с женщинами и усаживаются рядом с близнецами. Мне остается два не самых завидных варианта, и, решив, что Дина – меньшая из двух гадин, я занимаю место рядом с ней.
Стоит мне устроиться поудобнее, как во французских дверях появляется Гидеон.
– Добрый вечер, – бурчит он.
Каллум одобрительно кивает.
– Рад, что ты смог приехать, Гид. – В его голосе слышится резкость.
Тон Гидеона еще более резок.
– Тем более что ты, папа, почти не оставил мне выбора.
В его челюсти дергается мускул, когда он замечает, что единственный свободный стул – рядом с Брук. Его будущей мачехой.
Она хлопает по сиденью.
– Садись, дорогой. Позволь я налью тебе бокал вина.
– Я буду воду, – натянуто отвечает Гидеон.
Когда мы все расселись, над столом повисает неловкая тишина. Братья Ройал сидят с самым хмурым видом. Каллум наблюдает за ними, на его лице читается разочарование.
А чего он ожидал? Его сыновья почти не говорят с ним с того дня, когда было объявлено о ребенке. Я вижу, как кривятся от отвращения близнецы всякий раз, когда Брук сверкает своим бриллиантом. Истон – чаще пьяный, чем трезвый. Гидеона, судя по всему, можно затащить домой только силой. А Рид переспал с подружкой Каллума два или три, а может быть, и сотню раз.
Так что действительно Каллум сошел с ума, если рассчитывает, что счастливый ужин большой семьи не окажется самой настоящей катастрофой.
– Большое спасибо за приглашение, – щебечет Дина Каллуму. – Я уже вечность не бывала в вашем королевском дворце.
Желчь в ее словах показывает, что на самом деле Дину беспокоит, почему ее сюда не приглашают. Сегодня она выглядит очень красивой, даже несмотря на яд в зеленых глазах. Ее золотистые волосы убраны в высокую прическу, в ушах серьги с бриллиантами. Она в белом платье с глубоким треугольным вырезом, демонстрирующим не только ее загар, но и зону декольте.
Я вижу, чем она привлекла моего отца. Дина похожа на сексуального ангела. Интересно, сколько времени прошло, прежде чем он понял, что на самом деле она – дьявол?