Мне так и хочется спросить об этом Рида. Знает ли он. Но сейчас в семье Ройал происходит так много всего, что мне кажется: чем меньше я знаю, тем лучше.
– По-моему, ему не нравится чувствовать себя покинутым, – неохотно высказываю я предположение. – Есть близнецы, есть ты и Гидеон. Может, у него возникло ощущение, что он лишний?
Мне знакомо это чувство, и, возможно, именно поэтому Истон был так расстроен, когда увидел Гидеона с Диной. Поэтому он переспал с Эбби и Саванной. Поэтому он напивается и обкуривается до бессознательного состояния. Может, он просто пытается сблизиться со своими братьями, но делает это свойственным лишь ему, запутанным, способом.
– Знаешь, а мне это даже в голову не приходило, – бормочет Рид.
Он стучит пальцами по рулю и вдруг меняет тему разговора.
– Ты еще не рассказала отцу о своей машине.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что он принялся бы расхаживать по дому и звонить в тысячу мест. И твоя кишащая муравьями тачка не стояла бы в гараже, где папа никогда ее не увидит.
– Я уже звонила кое-куда, узнавала, смогут ли ее почистить.
– Я позабочусь о ней.
Если я и хотела что-то ответить, то забываю обо всем, увидев открывшуюся перед нами картину, когда мы подъезжаем на место. С парковки срываются машины, до нас доносится отдаленный вой сирен. Рид притормаживает, я распахиваю дверцу, выпрыгиваю и бегу, крича:
– Вэл! Вэл! Где ты?
От лохматого куста, растущего у тротуара, отделяется худенькая фигурка и бросается ко мне.
– О боже, я уже думала, ты никогда не приедешь! – всхлипывает Вэл мне в ухо.
Я отстраняюсь и вижу, что рядом с ее левым глазом расплывается синяк, а на лбу краснеет ссадина.
– Что случилось? – вскрикиваю я.
– В машине расскажу. Пожалуйста, давай уберемся отсюда.
– Конечно.
Я обнимаю ее, но когда мы начинаем двигаться в сторону машины, Вэл запинается и чуть не тянет меня вслед за собой.
Рядом появляется Рид и поднимает Вэл на руки, а затем кивает на свой автомобиль.
– Поехали.
В этот раз я слушаюсь его без колебаний. Вой сирен приближается, люди отпихивают нас с дороги, убегая и уезжая в разные стороны.
Рид бежит к своему «роверу». Я открываю ему дверь, и он опускает Вэл на заднее сиденье. Я запрыгиваю рядом с ней, а Рид садится за руль.
– Не отвозите меня домой. Пожалуйста. Я не хочу разбираться еще и с Джордан, – хнычет Вэл.
– Конечно, переночуешь у меня.
Рид кивком показывает, что услышал, и машина трогается на север, в сторону нашего дома.
– Вэл, кто это тебя так? – сердито спрашивает он. – Я разберусь с ним.
Вэл откидывает голову на спинку сиденья. Она вымотана как эмоционально, так и физически.
– Если не хочешь говорить об этом, не говори.
Я поглаживаю ее руку. Ее классный наряд – укороченный топ и шорты с вышивкой – кажется, в порядке. И я вообще не заметила больше никаких повреждений, кроме синяка и ссадины на лице.
– Все нормально, – она грустно улыбается. – Просто я наткнулась на бывшую подружку Тэма. Мы сцепились, так что если и разбираться с кем-нибудь, то только со мной.
Она закрывает глаза, и по ее лицу текут слезы. Я придвигаюсь ближе, обнимаю ее одной рукой и прижимаю к себе до конца поездки.
Когда мы добираемся до дома, я помогаю Вэл подняться в мою спальню, и она падает на кровать. Я снимаю с нее туфли, шорты и топ, а потом достаю бутылку воды из холодильника. Она, благодарно улыбаясь, забирает ее у меня.
– Какую футболку хочешь – с лого футбольной команды Астора или старую, с Железным человеком?
Она выразительно смотрит на футболку с логотипом Астора, но показывает на другую.
– С Железным человеком, пожалуйста.
Я кидаю ей футболку с Железным человеком, радуясь тому, что подруга не стала спрашивать, почему я до сих пор храню старую футболку Рида. Я бы ответила: потому что она удобная. Нет, она правда очень удобная, но любой, у кого есть хотя бы половина мозга, догадался бы, что она остается у меня по совершенно другой причине.
Вэл залезает под одеяло как раз в тот момент, когда появляется Рид, держа в руках флакончик с таблетками.
– Валиум, – проходя через оставленную открытой дверь, говорит он.
Я не спрашиваю, откуда у него лекарство. Молча вытряхиваю одну таблетку и даю Вэл.
– Вам еще что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо, – отвечаю я.
Он переминается с ноги на ногу и нехотя выходит из комнаты.
Вэл засыпает почти сразу, но я слишком напряжена, чтобы уснуть. Свернувшись калачиком, я лежу рядом с ней, и вдруг из коридора доносится какой-то звук. Осторожно, чтобы не разбудить подругу, я крадусь через комнату и приоткрываю дверь.
Конечно же, это Рид. Устраивается у стены напротив моей спальни.
– Иди в постель! – свистящим шепотом говорю я.
Он открывает один глаз.
– Я уже в постели.
– Но в коридоре нет кровати.
– Она мне не нужна.
– Ну и ладно.
Я хочу хлопнуть дверью, но в последнюю секунду вспоминаю про Вэл. Дверь закрывается с тихим щелчком, и я прислоняюсь к ней спиной, заставляя себя вспомнить, что больше не люблю его. Что он причинил мне боль. Что меня неделями напролет мучили видения, где они с Брук были вместе, и мне хотелось свернуться калачиком и умереть, но я все равно просыпалась каждое утро, чтобы бороться за жизнь и искать работу.
А теперь он сидит перед моей дверью и пытается заставить меня поверить, что изменился.
Я снова открываю дверь и сердито выхожу из комнаты.
– Зачем ты здесь?
Но в моих словах больше мольбы, чем обвинения.
Рид поднимается на ноги. На нем черная майка без рукавов и спортивные штаны, сползающие с бедер. Его бицепсы сокращаются, когда он тянется ко мне.
– Ты знаешь, зачем.
Огонь в его глазах и возбуждает меня, и еще сильнее распаляет мою злость.
– Не прикасайся ко мне.
Он роняет руку, и я ненавижу себя за нахлынувшее разочарование. Соберись, Элла!
– Ладно, – хрипло произносит он. – Тогда ты прикоснешься ко мне.
Я изумленно наблюдаю, как он начинает снимать с себя одежду прямо здесь, в коридоре.
Голый Рид, с рельефной грудью и мускулистыми бедрами, и той тонкой порослью волос, которая указывает путь под пояс его штанов? Нет. Нет. Нет!
– Оденься, – приказываю я и бросаю ему в лицо его майку.
– Нет. – Он ловит ее в воздухе и кидает в сторону.
И вдруг притягивает меня к себе.
Я жду, что мы опять начнем страстно, лихорадочно целоваться, как на подъездной дорожке у дома Саванны, но Рид удивляет меня. Он нежно касается пальцами моей щеки. Его дыхание учащается, пальцы осторожно проскальзывают в мои волосы и наклоняют голову под идеальным для его поцелуя углом.
Это самый сладкий наш поцелуй за все время. Медленный. Нежный. Легкие как перышко прикосновения его губ, робкие движения языка. Я чувствую, как он дрожит, то ли из-за нервов, то ли от возбуждения, то ли по обеим причинам.
Я мысленно кричу себе отодвинуться, оттолкнуть его от себя. Может, если я позову на помощь, он перестанет целовать меня так, будто я единственная во всем мире, кто имеет для него значение.
Но я ничего не делаю. Мое глупое тело тает в его объятиях. Мои глупые губы приоткрываются для него.
«Возьми от него все, что он может дать, а потом пошли его куда подальше, – нашептывает мне тоненький голосок. – Используй его».
Разве это не удобный предлог?
В тумане нарастающего желания я поддаюсь ему всего лишь на мгновение, но Рид тут же пользуется им, берет меня на руки и несет в свою спальню. Пинком закрывает за собой дверь и опускает меня на кровать.
– Я скучал по тебе, – шепчет он, и когда я открываю глаза, то вижу блеск его глаз. – Скажи, что тоже скучала по мне.
Я проглатываю слова, прежде чем они успевают слететь с языка.
На лице Рида мелькает разочарование.
– Хорошо, необязательно говорить. Можешь показать.
Его рука оставляет мои волосы и опускается между моих ног. Когда его пальцы сжимаются, я невольно приподнимаю бедра им навстречу. Он мычит от удовольствия и ласкает ноющий от желания бугорок, заставляя меня молить о большем.
Я ненавижу его власть надо мной. Ненавижу, что больше не могу ничего контролировать. Ненавижу, что я здесь. Что мамы больше нет. И что когда-то я влюбилась в Рида.
Я начинаю плакать, и слезы скользят по щекам к нашим слитым губам.
– Ты плачешь? – Рид тут же отстраняется от меня.
Я невольно сжимаю его сильнее. Как будто часть меня говорит, что в моей жизни и так было слишком много потерь, так почему бы не уцепиться за те крохи, которыми хочет поделиться со мной Рид Ройал.
Но и перестать плакать я тоже не могу. Безудержные слезы продолжают течь по лицу. Рид вытирает их, но они льются и льются.
– Пожалуйста, перестань плакать, детка. Пожалуйста, – умоляет он.
Я пытаюсь. Сдерживаю дыхание, но тело все равно сотрясается от всхлипов.
– Это невыносимо. Я больше не трону тебя. Обещаю. Элла, ты убиваешь меня.
Он притягивает мою голову к своей груди и гладит по волосам. Стыдно признаться, но я очень долго не могу взять себя в руки, и все это время Рид извиняется и повторяет свое обещание не прикасаться ко мне.
Я говорю себе, что именно этого и хотела, но от его клятвы не трогать меня плачу еще больше.
Наконец я прихожу в себя, отталкиваю его и шепчу:
– Извини.
Он смотрит на меня печальными глазами.
Я поднимаюсь с кровати и отхожу от нее, потому что мне нужна дистанция. Чем дальше я нахожусь от Рида, тем лучше соображает голова.
– Нам нужно оставить друг друга в покое. Мы только вредим друг другу.
– Что это значит?
– Ты знаешь, что это значит.
Он встает и упирается руками в бедра. Я стараюсь не смотреть на его совершенное тело и прекрасное лицо. Если бы он вдруг стал уродом, мне было бы намного легче.
– Значит, тебе все равно, если я стану встречаться с кем-то? Поцелую другую девушку? Ее руки будут ласкать меня?