– Понятия не имею. Но, возможно, ты права. Если мы найдем их и уничтожим, то эта история останется в прошлом.
– А Брук?
– Брук, – с отвращением повторяет Рид. – Нам нужен тест на отцовство. Не понимаю, почему папа до сих пор не сделал его.
– Я тоже.
Я грызу большой палец, пока Рид не вытаскивает его у меня изо рта.
– Ты съешь свой палец, если будешь и дальше об этом думать. Может, мы уже перестанем обсуждать Брук и Дину? Хотя бы ненадолго?
– Почему?
Его глаза вспыхивают.
– Потому что сейчас мы можем заняться другими вещами, поинтереснее.
– Например…
Я не успеваю закончить фразу, как Рид переворачивает меня на бок и целует в шею.
– Например, вот этим, – шепчет он.
Я ахаю.
– Хорошо.
Его умелые пальцы находят полоску обнаженной кожи над поясом моих домашних легинсов. Другая девушка, с большей силой воли, смогла бы сдержать дрожь, но я всегда была не в силах устоять перед Ридом. Бессмысленно и пробовать. Особенно сейчас, когда мне так приятны его прикосновения.
Рид утыкается носом в мою шею и продолжает медленно гладить меня по животу, словно уже одно это делает его счастливым. И мне пока тоже этого хватает. Мы лежим в тишине и наслаждаемся простыми ласками. В этом умиротворении мне в голову приходит мысль, что впервые за долгое время я делю минуты тишины с другим человеком.
– Ты прощаешь меня? – спрашивает Рид.
Я глажу рукой его блестящие темные волосы. Когда я смотрю на него, на его мощное тело и жесткое лицо, то иногда забываю, что у Рида такая же ранимая душа, как у меня. Но парням не годится быть излишне эмоциональными, поэтому они прячут свои чувства за серьезностью, грубостью или отталкивающим поведением.
– Я прощаю тебя.
– Даже несмотря на то, что я скотина?
– Ты перестал вести себя по-скотски со мной?
Я тяну его за волосы чуть сильнее, чем следует.
Рид опускает голову, как бы соглашаясь, что заслуживает этого.
– Уже давно. Сразу после нашего первого поцелуя. Я перестал смотреть на других девушек, как только встретил тебя, Элла.
– Вот и славно. А если ты будешь носить меня на руках, как богиню, и не будешь изменять мне, то я – только «за».
– Я могу быть настоящим наказанием.
Он хочет сказать, что слишком сильно меня любит и боится, что я могу снова оставить его – как это было недавно, как сделала его мама, уйдя навсегда.
– Да… но ты мое наказание, – шепчу я.
Смех Рида звучит приглушенно, потому что его губы двигаются по моей ключице, осыпают грудь легкими поцелуями. Нежный шелк моего лифчика вдруг кажется шершавым и грубым. Я беспокойно ерзаю. Рид опускается ниже, его грудь вжимается в мой живот, опускается между моих ног.
Мои пальцы снова цепляются за его волосы, я то ли хочу притянуть его к своим губам, то ли толкнуть ниже. Но у Рида свой план. Он поднимает подол моей футболки и очень, очень медленно тянет. Я нетерпеливо хватаюсь за нее и стягиваю через голову.
Рид ухмыляется.
– Я говорил тебе, как мне нравится твоя ночная рубашка?
– Она удобная, – защищаюсь я.
– М-м-м, – мычит он и, продолжая самодовольно ухмыляться, заводит руки за спину и стягивает свою футболку.
Я сразу забываю, какую остроумную реплику хотела только что выдать, и провожу рукой по его груди.
Он закрывает глаза и вздрагивает. Его руки лежат вдоль тела, сжимаясь в кулаки и разжимаясь. Рид ждет меня? Мне это нравится – он в моей власти и ждет указаний.
– Коснись меня, – шепчу я.
Его глаза открываются, и огонь, полыхающий в них, заставляет меня ахнуть. Рид толкает меня на спину и накидывается на мои легинсы с таким рвением, как будто они оскорбили его лично. Я поднимаю бедра и стягиваю с себя спандекс, потому что не хочу, чтобы нам что-то мешало. Я хочу чувствовать его, когда он будет прижиматься ко мне.
Рид просовывает руку мне за спину и расстегивает лифчик. Его губы тут же начинают ласкать меня, и я дрожу всем телом. Когда он целует мой сосок, я издаю сдавленный, полный отчаяния звук и впиваюсь пальцами в его плечи.
Я ошибалась. Его прикосновения не умиротворяют. Нет, они сводят меня с ума, возбуждают еще сильнее, полностью лишают самообладания. И чем ниже опускается Рид, тем сильнее жар, охвативший мое тело.
– Рид, – шепчу я, запрокинув голову и постанывая.
– Ш-ш-ш, – говорит он. – Позволь мне.
Позволить ему… что? Опуститься вниз, когда его плечи раздвинут мои ноги так широко, что раньше я посчитала бы это неприличным? Когда его рот окажется прямо там и его язык будет делать потрясающие вещи с тем пульсирующим местечком? Позволить ему ласкать меня такими способами, которые когда-то казались мне странными и вгоняли в краску?
Рид восхищенно стонет, когда я позволяю ему довести меня до оргазма. Меня накрывает волной абсолютного блаженства, спина выгибается, пальцы на ногах сжимаются, и я цепляюсь за простыни.
Наконец Рид поднимается, оставляя меня дрожать и хватать ртом воздух, ложится рядом со мной, и от меня не ускользает то, как сильно топорщатся его боксеры.
Рид улыбается, когда замечает, куда я пялюсь.
– Не обращай внимания, скоро пройдет.
Я придвигаюсь ближе.
– И почему мы хотим не обращать на это внимания?
Он напрягается, когда я кладу на него руку.
– Я хотел, чтобы эта ночь была только для тебя, – возражает Рид, но когда мои пальцы проскальзывают под резинку его трусов, его глаза ярко вспыхивают.
– Ну а я хочу, чтобы эта ночь была для нас обоих, – шепчу я.
Мне нравится ощущать его в своей руке, и, судя по тому, как опустились его веки и участилось дыхание, Рид тоже наслаждается каждой секундой.
– Элла… – Он двигает бедрами вверх. – Черт. Быстрее.
Наблюдать за его лицом – это нечто совершенно захватывающее. На его щеках вспыхивает румянец, глаза подернуты дымкой, а когда я целую его, то наши языки сплетаются, и вот мы уже оба не можем отдышаться.
Пульсация у меня между ногами возвращается, и Рид, кажется, чувствует это, потому что его пальцы находят меня. Мы лихорадочно пытаемся свести друг друга с ума. И нам обоим это удается. Я еще крепче цепляюсь за него, потому что если я упаду в пропасть, то заберу его с собой. Губы Рида прижимаются к моим, и мы двигаемся в едином ритме до тех пор, пока я не лечу вниз, в пучину блаженного счастья.
Глава 25
– Ты видел Рида? – спрашивает кого-то Каллум в коридоре.
Его голос звучит прямо рядом с моей дверью, и я сажусь в кровати. Тяжелая рука валит меня обратно в постель.
– Наверное, уехал на тренировку, – отвечает Истон.
– Хм, так рано? А тебе разве не нужно на тренировку?
– Нужно, но кое-кто учинил мне допрос о местонахождении моего брата, – язвительно говорит Истон.
Каллум то ли ворчит, то ли усмехается, то ли тяжело вздыхает. Сложно сказать. Я трясу Рида за плечо, пока он не открывает глаза.
– Это твой папа, – свистящим шепотом сообщаю я.
В ответ Рид снова закрывает глаза и трется щекой о мою руку.
Снова раздается голос Каллума.
– Мне звонили из «Франклин Авто-Бади», сказали, что Рид пригнал им машину, но его «ровер» стоит у дома. А машина Эллы пропала. Элла ведь не сбежала, нет?
В голосе слышится напряжение. Интересно, это я расстроила его своим разговором про деньги? Или, может, он думает, что расстроил меня, и поэтому так волнуется из-за меня.
– Нет, просто с машиной Эллы случился неприятный инцидент с медом, она постеснялась рассказать тебе об этом. Рид отогнал машину в мастерскую вместо нее.
– Инцидент с медом?
– Да, но все уже в порядке, пап, – говорит Истон, и их шаги удаляются по коридору.
Я смотрю на часы. Пора шевелиться, если я хочу успеть в пекарню вовремя. Люси дала мне второй шанс, и я ни за что не подведу ее снова. Я выбираюсь из-под прижимающей меня руки Рида и понимаю, что на мне только трусики.
Почему-то я стесняюсь разгуливать перед Ридом почти раздетой, хотя раньше раздевалась перед толпой незнакомых мужчин. Я поднимаю с кровати его футболку и быстро натягиваю ее.
Рид переворачивается на спину и кладет руку за голову. Он увлеченно наблюдает за тем, как я ношусь по комнате, собираясь.
– Тебе необязательно одеваться, когда я рядом, – растягивая слова, говорит Рид.
– Я оделась для себя, не для тебя.
Он смеется, низко, сексуально, хрипло.
– Ты все еще девственница, маленькая Мисс Невинность.
– Что-то я не чувствую себя невинной, – бурчу я.
– Да и не выглядишь.
Я встаю перед широким зеркалом, которое висит над столом. Волосы торчат в разные стороны, как будто лесные птицы свили в них гнездо.
– О господи! Вот почему говорят «волосы как после секса»!
Хотя можно ли сказать так про меня? Ведь у меня и секса фактически не было!
Рид встает с постели, он выглядит излишне красивым для столь раннего часа. Он убирает в сторону мои волосы и прижимается горячими губами к шее.
– Выглядишь сногсшибательно и очень сексуально, так что, если я задержусь здесь еще на секунду, твоя девственность будет валяться на полу вместе с твоими трусиками.
Рид сильно шлепает меня по попе и вальяжной походкой выходит из моей спальни в одних лишь боксерах. Слава богу, навстречу не раздается возмущенного крика Каллума.
Я привожу волосы в порядок, намочив их под краном, натягиваю джинсы, кроссовки и довольно-таки откровенный топ из черного кружева, который надевала на работу в кафе на стоянке для фур, пока Каллум не нашел меня.
Когда я выхожу из комнаты, Рид как раз проходит мимо. Он останавливается, оглядывает меня с головы до ног и поднимает палец.
– Стой здесь.
Конечно, я не слушаюсь его. Я миллион раз говорила Риду, что я не собака.
Я иду за ним в его комнату, где он уже роется в шкафу.
– Что ты делаешь?
– Ищу форму.
Я закатываю глаза.
– По пятницам мы не носим форму.
Пятница – единственный день учебной недели, когда нам разрешается надевать обычную одежду, хотя директор Берингер предпочитает, чтобы в день футбольного матча на каждом из нас был какой-нибудь командный атрибут.