В ту минуту, когда я вошла в конюшню, сразу же услышала шелест шагов и дыхание. Джош дал мне знать, что он на месте. Он не может разговаривать, но все равно продолжает находить способы общения со мной. Он стоял с другой стороны конюшни, рядом со стойлом красивого арабского скакуна по имени Оникс. Это был самый молодой конь, который требовал большего ухода, чем все остальные, и заботы каждый раз, когда я убиралась.
Я удивилась, когда бросилась на Джоша и чуть не задушила его своими объятиями. Только когда я оказалась в его руках, то поняла, насколько мне это было нужно, как я жаждала этого после того, как сломалась от простой фотографии.
Я отстранилась и заморгала.
Джош поднял руку с бутылкой ликера.
– Скажи привет свиданию , – усмехнулся он.
– Это оно? Даже не ужин? Сразу к делу? – показала я, улыбаясь.
– На что ты намекаешь? – Его глаза расширились от удивления.
– Ни на что. А ты? – хихикнула я.
Это было весело. Легко.
Он рассмеялся и покачал головой, доставая пачку клюквенного сока и два одноразовых стаканчика. В каждый из них он налил немного алкоголя, а затем сок. Разблокировав телефон, он включил песни группы Drum Kithead. У вокалиста был такой голос, словно лава текла, Джош с улыбкой покачивал головой в такт музыке, удивительно, но в нем не было ни капли злобы, мы стукнулись стаканами.
– Мы покатаемся сегодня вечером.
Мне не хочется ему отказывать – не сейчас, когда это единственный человек рядом со мной в такой момент. Я сделала глоток напитка. Это было ужасно, но я проигнорировала огонь, обжигающий мое горло.
– Без седла , – добавил он, предлагая чокнуться еще раз. – Так естественнее и веселее, – объяснил он.
– Но я не знаю, как ездить верхом.
– Я научу тебя. У тебя все получится.
– Откуда ты знаешь?
Он смотрел на меня таким взглядом, что я не сомневалась, что он видит меня насквозь.
– Потому что ты всегда катаешься на велосипеде. Ты уже умеешь держать равновесие. Осанку.
Мы закончили пить и выпустили Оникса. Я знаю, что то, что мы делаем, неправильно, а если владельцы узнают, то Джоша казнят, а меня выгонят с волонтерской практики. Но было очень сложно отказать самим себе, особенно когда мы и так чувствуем себя ограбленными – у нас украдены голоса, способность выражать свои мысли, украдена возможность быть нормальными.
Он посадил меня на коня, а после залез сам, усаживаясь позади. Джош общался с лошадью нажимом ботинок на бока или постукиваниями по голове. Адреналин мощным потоком пронесся по моим венам. Оникс был огромным, но добрым. Грудь Джоша уперлась мне в спину, когда Оникс поскакал галопом, я услышала беззвучное шипение друга сзади. Пах Джоша ударял меня сзади. Снова, и снова, и снова. Как только толчки прекратились, то началось… трение. Не специально, я думаю. Сглотнув, я попыталась расшифровать свои чувства.
Обида? Нет.
Раздражение? Тоже нет.
Испуг? Отнюдь.
Вместо того чтобы испытать унижение от такого быстрого скачка с первой ступени сразу к третьей, я была… очарована.
Я чувствую себя хорошо. Его. Жар. Твердость. Толчки позади меня. Сначала он пытался подвинуться назад, дать мне пространство. Но когда я качнулась назад и оглянулась на него с улыбкой, он снял все свои запреты и с восхитительным стремлением прижался сильнее. Тепло разгорелось в груди, струясь ниже в живот, взрываясь прямо между ног. Я обнаружила себя еле слышно постанывающей и наклонившейся вперед, попой я прижималась к нему. Мы с Джошем никогда не обсуждали причины моего молчания. Он не знал, что дело не в голосе, а в голове.
Когда мы слезли с Оникса, то оба задыхались. Я ниже натянула толстовку, чтобы прикрыть бедра, я не знала, остался ли след моего возбуждения на джинсах. Джош повел Оникса в стойло, и когда вернулся, то смотрел вниз, переступая с ноги на ногу. Мне показалось, что я должна как-то извиниться перед лошадью за то, что случилось на ней. Это было не специально… но.
– Обнимемся? – спросил Джош, скорее предлагая мир, чем что-то еще.
– Конечно. – Я улыбнулась.
Джош сжал меня в объятиях как родитель – отдавая что-то, а не забирая.
– Чем ты хочешь заняться сейчас? – Он говорил сердцем через жесты.
Я могу быстро читать Джоша, потому что понимаю его борьбу. Он прекрасен, как открытая книга, в которой я хочу утонуть.
Закрыв глаза, я услышала снова слова Вона. Эди. Папы.
Двигайся вперед.
Используй «молодость» в качестве глагола.
Он счастлив. Будь тоже счастлива.
В моем следующем движении не было угрозы, плохих намерений или чувства мести. Я взяла руку Джоша и прижала ладонью к своей груди, задержав дыхание и мысленно приободряя себя. Мир перевернулся вверх дном, желудок сделал сальто, но я должна признать – я чувствовала себя прекрасно, по-настоящему.
Я приоткрыла один глаз, ноющая боль где-то в задней части головы раскалывала череп. Вздрогнув, я вспомнила Эверклир. Я не была пьяна, так что вряд ли можно винить алкоголь в том, что случилось. Я была относительно трезва, с разбитым сердцем, а Джош был… Джошем. Идеальным, безопасным и красивым.
Господи. Что ты делала?
Потирая лицо, я изучала окружающую обстановку. Мои стены, мой стол, моя кровать с темно-синими простынями.
Стоп… синими?
Я мгновенно выпрямилась, подавив стон, когда мое тело отреагировало на движение, тошнота прокатилась по горлу. Опять же, это, должно быть, сказывается мой недостаток опыта с любым видом выпивки, в любом количестве. Я бросила взгляд направо – там лежал Джош с голой грудь и мягко сопел. Его рука лежала поверх моих бедер. Взглянув вниз, я увидела, что полностью голая. Я тщательно отсканировала в своей памяти отрывки вчерашней ночи, чтобы сложить их в полную картину. Я вспомнила, как с благоговением наблюдала, как мой сосок исчез во рту Джоша, представляя, как это делает Найт Поппи. Чтобы избавиться от ярости, я притянула Джоша ближе, раздвигая ноги. Его руки на мгновение перестали возиться с моим балахоном, чтобы спросить, уверена ли я. Я кивнула.
– Я девственница, но я хочу этого.
– Луна …
– Я устала чувствовать себя драгоценностью, Джош.
Я не желала оставаться наедине со своими мыслями, а Джош был идеальным отвлечением. Мы прокрались в его комнату в общаге, он снял ботинки и внимательно посмотрел на ноги в носках, будто решаясь на что-то, сражаясь внутри себя.
Он тряхнул головой, усмехнувшись самому себе, и подошел к двери, сняв один носок и повесив его на ручку двери.
Мы начали целоваться. Затем он толкнул меня к кровати, и мы упали на нее, занимаясь другими вещами. Он снова спросил, готова ли я, а я закатила глаза, подавляя легкомысленность и тошноту, которые я ощущала.
Мне хотелось смыть Найта Коула со своего тела после того, что я увидела. Я хотела наполнить себя Джошем. Безопасным, сладким Джошем. Джошем, к которому я вернусь после Дня благодарения. Мы будем кататься на Ониксе, учиться в «Старбаксе» и станем настоящей парой. Нормальной парой. Мне бы никогда не пришлось удивляться, что я с ним.
– Я воспринимаю все это очень серьезно, – показал он между нами.
Вдруг я поняла, что тоже все воспринимаю серьезно. Нас. Все стало таким свежим, очевидным и простым. Я не видела, как он целует других девушек, как флиртует с кем-то или переписывается. Он не был местным футбольным героем, рыцарем, которого желает любая принцесса. Он просто… Джош.
Когда он первый раз вошел в меня, я зажмурилась и сжала мышцы его плеч. Второй раз мой мозг расплавился, и все, о чем я могла думать – это момент, который мы разделили. В третий раз я была уверена, что переписала свою судьбу, сделав это с ним. Что Найт узнает. Что все, что было между нами, перестало существовать.
И это было болезненно. Как будто я потеряла кусок себя – огромную часть, которая привязывала меня к земле. Но также я почувствовала себя… ожившей, вдохновленной решением, которое я приняла сама. Без Найта, держащего меня за руку. Не ища тихого разрешения в его взгляде.
Когда я вернулась в реальность, в эту незнакомую комнату, с незнакомым парнем, запахом носков, бальзама после бритья и пота, мой взгляд устремился к мусорной корзине около двери. Я убрала одеяло и на носочках прошла к ней, заглянув внутрь – там был завязанный презерватив, со следами крови и белой жидкостью внутри.
Я сделала это. У меня был секс. Здесь я была сексуальной, смелой и нормальной. Дома я никогда не заходила настолько далеко. Не с Найтом. Ни с кем.
А затем все осознание обрушилось на меня, я не сделала это с Найтом.
Это должен был быть Найт.
Я закрыла глаза и прошептала «нет» так громко, что Джош услышал бы меня, если бы не спал.
Нет, Найт не нарушит этот момент.
Нет, он не хочет меня. Он хочет Поппи. Красивую, хорошо сложенную Поппи.
Нет, я не могу поверить, что сделала это.
Нет, нет, нет.
Мой телефон завибрировал на прикроватном столике Джоша. Его комната была намного больше моей. У него и Райана даже шкафчик был между столиками.
Пропущенный звонок в «Скайпе» от Найта Коула.
Три новых сообщения от Найта Коула.
Найт: Мой палец уже заживает. Но сердце все еще болит. Надо поговорить.
Найт: Больше никаких идиотских игр. Время столкнуться с реальностью.
Найт: Не могу дождаться, когда прижму тебя.
О чем он говорит, прижмет меня? Почему это звучит так, будто у него нет девушки? Будто этого поцелуя с Поппи никогда не было? Может, разыгралось мое воображение? Нет, Эйприл тоже это видела.
Я открыла «Инстаграм» Поппи – фото все еще там. Три тысячи лайков, не меньше. Слишком много для школьницы. Хотя у нее около десяти тысяч подписчиков. Ничего не понимаю.
Я нацарапала записку Джошу, в которой говорилось, что мне надо торопиться на самолет, домой – что не было ложью, – и что я напишу ему, как только приземлюсь, что, как я пообещала себе, тоже не будет ложью.