полюблю кого-то дру…
Он перебил меня жгучим поцелуем, прижав спиной к стене. Он переплел наши пальцы, прижал руки к стене рядом с талией, запер меня в клетку. Я застонала, зная, что мы где-то на публике, делаем что-то неправильное.
У него есть девушка. Разорви поцелуй, Луна. Сейчас же.
– Вот где ты ошиблась. – Пирсинг в его языке, дразня, водил по моим губам, его поцелуй такой горячий и невероятно глубокий, он снова засунул язык ко мне в рот. – Не будет никаких других, Лунный свет. Я не позволю тебе забыть меня.
Пальцами он взял меня за челюсть, и я, наконец, очнулась, это было похоже на то озарение, которое меня накрыло, когда он спас меня от машины.
Найт не хороший парень.
Он даже не приличный. Но он мой защитник. Мой спаситель. Мой ангел-хранитель. Теперь, когда он отступил от этой роли, все ставки сделаны. Драгоценный приз стал добычей. Мой ореол сломан. Мой бесплатный проход – больше не бесплатный.
– Я правда ненавижу те… – начала я.
– Ты уже говорила. Дай мне разубедить тебя: мне плевать.
Одновременно с этим его губы опять встретились с моими. В этот раз я обвила руками его шею, исследуя восхитительный рот, его яростные губы, его язык и пирсинг – то, что он делал, пожирая меня с таким аппетитом, на который я даже не думала, что кто-то способен.
Он провел проколотым языком по моей шее, оставляя легкие царапины желания, и прошептал:
– Я сделаю тебя влажной для меня, Луна. Готовой. И. Я. Никогда. Не. Трахну. Тебя. Никогда не дам тебе того, что ты хочешь.
Мои глаза раскрылись от шока в то же самое время, когда я услышала голос Поппи, пробивающийся сквозь туман, окружающий нас.
– Найт? – прозвучал ее шикарный акцент.
Как будто все ее слова были нанизаны на нить, они лились одним потоком. Она стоит там, вечерний свет мерцает позади нее, великолепный фон. Она стоит в своем чувственном темно-синем платье и босоножках волшебницы из страны Оз, с непролитыми слезами на глазах. Она так же подходила для работы в приюте, как я – для съемок в детском журнале.
Я закрыла рукой рот. Я не доверяю себе, не уверена, что не произнесу извинения вслух.
«Ты сделала это, Луна, – мне захотелось заплакать. – Это из-за тебя она так себя чувствует».
Найт смотрел вперед так, словно она была стеной, через которую он должен перелезть. Джефферсон вышел из приюта. Он засунул руки в карманы пиджака, глядя на нас. Я все еще стояла в объятиях Найта. Джефферсон положил руку на плечо Поппи. Я не хотела, но не могла не заметить разочарования в его взгляде.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он ее.
Вместо того чтобы ответить и разрыдаться, Поппи указала подбородком в сторону Найта.
– Позволь, я отвезу тебя домой.
Ее взгляд задержался на Найте, а потом она тряхнула головой. Они обернулись как раз вовремя, чтобы я смогла вырваться из рук Найта и побежать к велосипеду. Мне плевать, что я снова убегаю. Что он преследует меня. Что Юджину и Бет нужна помощь. Мне надо убежать от моего ангела, превратившегося в демона. Я отстегнула велосипед, перекинула ногу и помчалась обратно домой. Я слышала, как позади сигналили машины, как ругался Найт, но я не осмелилась оглянуться. На этот раз ни один из нас не собирался спасать другого.
На этот раз мы сами по себе.
Глава 11
– Ты собираешься позволить ему звенеть вечность? – Мама оторвалась от просмотра «Зеленых жареных помидоров»[20].
Все то дерьмо, которое я терплю во имя моей любви к ней, было на каком-то другом уровне. Я уверен на девяносто девять процентов, что если бы она не была так больна, то я бы скорее искупался в горячей лаве, чем смотрел бы сопливые фильмы для девчонок.
– Да, так запланировано. – Я переадресовал звонок на голосовую почту в пятый раз.
Мама нахмурилась.
– Телефонный код Техаса? Кого ты знаешь из Техаса?
– Наверное, это из какого-нибудь колледжа. – Я поцеловал ее в лоб, переводя взгляд на экран. – Смотри, ты пропустишь свою любимую часть, где он говорит ей, что пришел не ради барбекю, а потому что думает, что она тупица.
– Ты хочешь поступить в колледж за пределами штата? – настаивала она, не сводя с меня взгляда. – Ты же знаешь, что можешь, да?
– Мам, прекрати.
– Найт, – предупредила она.
Я закатил глаза и встал, направляясь в свою комнату. Она в настроении для исследований, а я не в том состоянии, чтобы отказывать маме в чем-то, особенно когда она провела последние несколько недель, откашливаясь слизью до рвоты. Папе пришлось разложить кучу подушек на полу в туалете, и они сидели там всю ночь, каждую ночь. Я слышал, как они смеялись, шептались и разговаривали. Каждый раз, когда ей становилось чуть лучше.
По утрам, когда приезжал ее массажист, папа исчезал в одной из комнат внизу, его глаза были налиты кровью. Раньше я тихо следовал за ним. Я видел, как он хватался за стол, как дрожала его спина от рыданий. Мой папа. Могучий Дин Коул. Плакал.
Не то чтобы было что-то неправильное в этом, но это очередной камень преткновения в распаде нашей семьи.
Мужчины Коулы не плачут.
Не тогда, когда теряют своих матерей. Жен. Тихую, прекрасную любовь всей жизни.
Вещи меняются, а я не знаю, как остановить их. Луна живет где-то в другом месте, и она больше не моя. Она разговаривает. У нее есть друзья. Парни. Мама умирает. На самом деле умирает. Папа поглощен этим. Он даже не смотрит на меня со Львом. Чувствовал ли он себя виноватым или просто злился – вопрос не в этом.
– Не уходи от разговора, – кашлянула мама.
Зазвонил дверной звонок. И я указал в том направлении.
– Это, скорее всего, Поппи, – сказал я.
Это был первый раз, когда я обрадовался, что она зашла.
– Кажется, у вас все серьезно. – Мамино лицо растаяло.
Она хочет, чтобы я был счастлив. Влюбился. И я определенно был в одном из этих состояний. Только вот счастье не входит в этот пакет.
– Полагаю.
– Она, кажется, очарована тобой.
Опять это слово.
– Ты счастлив с ней? – Мама взглядом вцепилась в меня, умоляя о правде.
– Конечно.
– У тебя никогда не было девушки.
– У меня было много девушек.
– Не серьезных.
– Я не серьезный парень.
– Ты самый серьезный парень, которого я когда-либо знала, Найт Джеймсон Коул.
Мой телефон снова зазвонил. Техас. Черт побери. Я сбросил звонок, а потом отправил Дикси кучу смайликов со средним пальцем, прежде чем засунуть телефон в карман.
– Лучше открою дверь, пока Поппи не устроила мне допрос с пристрастием. – Я улыбнулся.
Я проводил Поппи на крыльцо перед домом. Не в настроении вести ее в свою комнату. Может, я на подсознательном уровне хотел, чтобы Луна увидела нас, но она завесила шторы, чтобы я не пробрался к ней. Будто я собирался это делать.
Ну ладно, собирался. Осудите меня.
Господи, почему она? Почему я не могу влюбиться в красивую англичанку, которая носит платья и всегда разговаривает?
Мы с Поппи сели на белую скамью из камня, смотрящую на тупик, я пил «Гаторейд», чтобы успокоить похмелье номер пять на этой неделе, а она – апельсиновый сок.
– Как самочувствие мамы? – спросила она, наблюдая за оранжевой жидкостью в стакане.
Она принесла печенье, которое сама приготовила. Моя мама взяла и откусила кусочек, хотя у нее был ужасный аппетит. Поппи, со всеми ее намерениями и целями, идеальная. Только вот одна проблема – она не идеальная для меня.
Я пожал плечами, все еще смотря на улицу.
На улицу, где мы играли с Луной.
Где я поцеловал ее на пороге дома.
Где я дергал ее за косички.
Бросал в нее водяные бомбочки.
Мы бегали, смеялись, когда она бросала водяные бомбочки в меня .
Там, где мы рисовали мелом на асфальте, прыгали, лежали у нее на лужайке, соприкасаясь головами, и ждали фейерверка на каждое четвертое июля.
А потом я вспомнил, как обращался с ней. Издевался. Поцеловал ее. Унизил.
Я не мог остановить себя от совершения всех этих вещей, даже когда хотел. Отчаянно. Чем сильнее ухудшалось состояние моей мамы, тем больше я пил. Чем больше я пил, тем чаще ужасный Найт Коул выходил из меня. Это порочный круг. Я знаю, как сильно настрадается Луна до того, как надерет мне задницу. Она гордая девочка.
– Я не хочу разговаривать о матери, – честно сказал я.
– Точно. – Поппи стукнула себя по лбу. – Извини. Может, мы тогда поговорим о том, что произошло вчера? О нас?
Нет никаких нас.
– Хорошо.
– Тот случай с Луной…
– Мы с Луной – неоконченная история. – Я прикусил штангу в языке, прерывая ее речь. – Мы всегда будем неоконченной историей. Сейчас. Через пять лет. Когда нам будет по восемьдесят. Вот, в чем дело; в этом всегда будет дело. Ты знала об этом. Ты видела нас до выпускного. Мы всегда были вместе.
Поппи надо расстаться со мной. Я бы спокойно справился с этим. Я бы все равно повел ее на выпускной. Но нет причин терпеть это дерьмо.
– Я поняла. – Она глубоко вздохнула. – Давай попробуем снова. Я готова дать тебе еще один шанс. Если ты хочешь этого.
Не хочу.
Я повернулся к ней, изучая ее лицо: мягкий изгиб ее щек, аккуратно причесанные волосы, безупречное маленькое платье от Неймана Маркуса. Она могла бы стать чьей-нибудь Луной, чьей-нибудь еще. Может, такого парня, как Джефферсон.
– Слушай, Поппи, я знаю, что ты сказала, что мы должны попробовать еще раз…
– Пожалуйста… – Она прочистила горло, неловко хихикая. – Пожалуйста, не заставляй меня умолять. Я знаю, что ты пока ничего не чувствуешь, но я – да. Я чувствую это. Что-то есть. А Луна скоро вернется в Северную Каролину. А это не те обстоятельства, где вы сможете разобраться, что между вами двумя.
Аргументы верные, но я не думаю, что было бы правильно обманывать ее.
Дело в том, что Поппи практически умоляет, чтобы я обманул ее, а у меня сейчас происходит слишком много дерьма, чтобы собраться с силами и оттолкнуть. Она умоляет о том, чтобы быть ради меня, и она такая же сирота, как и я, так что я не могу отказать ей в сомнительном удовольствии. Она удобная. Плюс мне больше не придется притворяться, что я кого-то трахаю. Теперь у меня есть устойчивая платформа.