а происходит прямо сейчас передо мной, с тех пор как узнал о болезни матери в раннем возрасте. Иногда я забирался в лес в горах, смотрел на окружающее меня ничто и думал – вот оно. Конец света. Прямо здесь. Или когда гремел гром, опускался туман, просачивающийся через окна. Или когда сосредотачивался на тонкой линии между горизонтом и океаном, воображая себя скользящим в это, позволяя этому всасывать меня в другое измерение.
Именно так все и ощущается сейчас: как будто ничего не будет после.
Не будет выпускного.
Футбола.
Поцелуев с Луной под одеялом.
Здесь я заканчиваюсь, и ничего не начинается.
Здесь я потерял человека, который построил мою жизнь, человека, который признал меня, когда другая женщина не смогла.
Кто признает меня сейчас?
Кому я принадлежу?
– Могу я коснуться ее? – Голос Льва хриплый.
Он уже не такой маленький. Ему четырнадцать. Представляю, как все это трудно для него, терять ее, когда он так юн.
Кто расскажет ему, что опозориться при первом поцелуе нормально?
Что там будет так много слюней?
Кто поведет его по магазинам перед выпускным?
Кто вытрет ему слезы, когда Бейли разобьет ему сердце – а она сделает это, без сомнений. Они оба слишком жесткие, чтобы не причинить боль друг другу.
Я. Вот кто. Вот что я решил. Я собираюсь сыграть роль старшего брата. Я должен.
– Аккуратно, – отрезал отец словно хлыстом, заставляя брата вздрогнуть.
Лев отошел от отца. Он шел так аккуратно к ней – будто если он будет идти слишком быстро, то потревожит ее. Ее глаза закрыты, кожа бледная. Пурпурные вены оплетают веки, как паутина. Она кажется умиротворенной, одеяло натянуто до самой шеи. Я подумал, что Лев собирается коснуться ее щеки, лица. Может быть, волос. К моему удивлению, его пальцы сжались на одеяле, медленно сдвигая его вниз, к ее талии.
– Она ненавидит спать под одеялом, – задохнулся он, глядя в сторону, на стену. Из него вырвалось рыдание, как гром.
Папа стоит словно статуя, отказываясь мириться с дерьмом, которое подкинула нам жизнь, и смотрит на них – в основном на маму.
Я вырвал себя из этого состояния, избавился от головной боли и тошноты и схватил Льва за плечо.
– Ты прав, малыш. Она и правда ненавидит.
Глава 21
Как бы я хотела переписать последний момент, как я делаю это в моем блокноте.
Последний и первый момент, когда я увидела его снова после Буна.
Мальчик, в которого я влюбилась, парень, с которым мы испытали столько страсти, мужчина, который стал моим разрушением.
Когда я добралась до больницы, то увидела, как Найт ходит по коридору с безжизненным взглядом, потирая спину плачущего Льва, сбегает от отца, который орал им обоим, чтобы вернулись.
Найт остановился, когда мы встретились лицом к лицу, его выражение лица не поменялось. Я не ожидала поцелуев или заявлений о любви, учитывая обстоятельства, но когда я хотела обнять его, он проигнорировал это, ближе прижимая Льва, защищая его от всего мира, включая меня.
– Отвезешь нас домой? – Он практически умолял. – Я хочу оставить Льва у твоих родителей и принять душ. Это был долгий день.
Я кивнула. Я сразу поняла, что ему понадобится водитель, поэтому быстро остановилась у своего дома, чтобы взять машину отца, прежде чем приехать сюда. Обычно я не вожу, но понимаю, что ситуация Найта требует корректировок. Я отчаянно пытаюсь вписаться в его новый, разбитый мир и помочь всем, чем смогу.
Я уже скучаю по урокам, пропускаю занятия и не знаю, сколько мне придется пробыть здесь. Но я обязана.
Цена любви Найта высока, но у меня нет проблем с платой.
Пока мы ехали в тишине, Лев сзади пытался сдержать рыдания. Его лицо кошмарное, глаза красные, руки трясутся на коленях. Я не знаю, что сказать, но знаю, что я должна что-то сказать. Что угодно. Я откашлялась и выпрямилась на своем сиденье.
– Я упакую твои вещи, Лев, дам тебе немного денег на пиццу и высажу около Джейме и Мел. Я уже поговорила с ними. Ты можешь ночевать у них сколько угодно.
Через зеркало я увидела, как поднимается затуманенный взгляд Льва. Я знаю, что он очень любит Бейли. Она его скала, как Найт – моя. Каждому в этой семье нужен кто-то сильный, на кого можно опереться. Просто интересно, кто станет таким человеком для Дина.
– Ты разговариваешь? – Он слишком устал, чтобы удивляться.
Грустная улыбка коснулась моих губ.
– Да.
– С каких пор?
С тех пор, как я решила вытащить голову из задницы.
– С… когда стало очевидно, что мне надо разговаривать. Несколько недель. Не больше. Как я могу помочь тебе, Леви? – спросила я.
Мне пришло в голову, что когда кто-то имеет дело с чем-то настолько болезненным, как потеря любимого человека, возможно, вместо того, чтобы говорить, что все будет хорошо – зная, что в обозримом будущем этого не случится, – было бы лучше спросить о том, как помочь.
– Нет ли у Рэйсера новой «Зельды» [24]? – Спросил Лев.
– Есть.
– Мы хотели бы поиграть.
– Я завезу к Бейли, – заверила я его.
Оставив Льва у Фоллоуилов, я позволила Найту вздремнуть на диване, пока набирала ванну для него. От него ужасно воняет, но я не стала делиться с ним этой информацией. Я просто бросила в ванну бомбочку с единорогом, наблюдая за шипящей пеной розового и фиолетового цвета, когда вдруг почувствовала, как его руки сжались вокруг моей талии, а нос прижался к плечу.
– Душ, – сказал он мне на ухо, выключая воду. Я закрыла глаза, ощущая его эрекцию, которой он прижимался к моей заднице.
– Что не так с ванной? – Я прикусила губу.
– В ванной не могу отыметь тебя так, как хочу. – Он провел зубами по моей коже, оставляя след мурашек.
Его большое, израненное тело направилось к ванной, он вытащил пробку из слива и щелкнул душем. Три насадки ожили, пуская пар между стеклом и стеной из кремового и черного мрамора. Он повернулся ко мне и разделся.
Я сделала то же самое. Мы разделись в тишине. Было что-то нездоровое в этом. Немного эротичное. Мы готовимся к чему-то грязному в таком чистом месте, без сладких слов и обещаний.
– Ты уверен, что ты в нужном настроении?
– Я всегда буду в нужном настроении внутри тебя. Ты мой дом.
Теперь он полностью обнажен, его член твердый, длинный и толстый, направлен прямо на меня. Он предложил мне руку. Я взялась за нее. Он прижался к моим губам и поцеловал так настойчиво, что я начала дрожать в его руках, раскачиваясь вперед и назад. Я ощущаю вкус алкоголя, но не думаю, что спорить сейчас об этом хорошая идея.
После – пообещала я себе. Когда мы, удовлетворенные и уставшие, будем лежать в руках друг друга после оргазма. Я буду строга с ним насчет пьянства.
Он долгое время слишком хорошо скрывал свое пристрастие.
Я больше не могу закрывать глаза на это и надеяться, что это просто такой момент.
Найт открыл дверь душевой кабинки, помогая мне ступить следом, и прижал меня к стене, поцеловал глубоко и грубо. Я дрожу перед его мускулистым телом. Все в нем сильное и твердое.
Ты можешь позволить себе быть мягким внутри время от времени, мой красивый, сломленный рыцарь.
– Презерватив, – пробурчала я в его губы, когда он поднял меня.
Я обняла ногами его за талию, чтобы не упасть. Я не принимаю таблетки, хотя я записалась на консультацию в Буне. Но я не хочу рисковать.
– Я вытащу, – произнес он мне в кожу, подстраиваясь, чтобы войти в меня.
Я застонала.
– Слишком опасно.
– Тогда почему ты еще крепче держишь меня? Да ладно, Лунный свет. Что плохого может случиться? Маленькая малышка Лунайт? Она будет милой. Кроме того, это что-то космическое. Я теряю мать и получаю ребенка. Звучит справедливо.
Я так шокирована его словами, что поздно понимаю, что просто смотрю на него, а он уже вошел в меня без презерватива, толкаясь. Несколько движений, и я уже забыла, что он сказал. Он трахает меня сильно и быстро, я сжимаю его мягкие волосы в пальцах и кричу его имя.
Найт может заполнить меня до краев, даже когда он не во мне. Достаточно просто почувствовать, как его горячее тело прижимается к моему, чтобы отвлечься. Я ощутила, как оргазм поднимается от кончиков пальцев словно землетрясение, пронзает, как электрический ток.
– Найт, Найт, Найт.
Я кончила настолько сильно, что не смогла удержаться на нем, и ему пришлось ловить меня, хватая за задницу до синяков. Эти жесткие касания на тонкой коже только усилили оргазм. Я разбилась на мелкие части.
Он вышел из меня в то же самое время, и я упала на колени. Даже не знаю, что я делаю. Поклоняюсь ему? Я не знаю, как сделать то, что я хочу сделать ему. У меня даже нет подсказки.
Я все еще смотрю на его большую руку, держащуюся за член, такой большой и так близко ко мне, который я так хочу.
Я сглотнула, облизывая губы, не отрывая взгляда.
– Могу я кончить тебе в глотку?
Он прочитал мои мысли, его голос хриплый от возбуждения, он ощущается словно ногти, проводящие по обнаженной коже. Он, кажется, опьянел от того, чем мы занимаемся, и это придает мне смелости.
– Я… Я не знаю как.
– Ты умеешь глотать?
– Ммм. Да.
– Идеально. Ты сдала тест.
Я снова облизнула губы. Я хочу этот член у себя во рту.
Эта мысль одновременно удивила и обрадовала меня. Никогда не думала, что я займусь чем-то подобным.
Прежде чем я смогла озвучить свою следующую мысль, не говоря уже о том, чтобы сформулировать ее, его пенис оказался у меня во рту. Он больше, чем я ожидала. Глаза наполнились слезами, когда он коснулся моего горла. Я ощущаю свой вкус на его коже, и это смутило меня, когда он схватил меня за затылок, и я взяла его еще глубже, вместо того чтобы отодвинуться назад.
Вместо того чтобы укусить его за член – какая-то часть меня хотела это сделать, – я обхватила его губами. Горячее тепло разлилось внизу живота. Он застонал, и я ощутила теплую, густую жидкость, стекающую вниз по горлу. Я глотала и глотала, хотя на вкус было немного солено.