Себастьян смотрел на меня, совершенно не изменившись в лице.
– Просто я ему нравлюсь.
Что ж, весомый аргумент… Завоевать симпатию Алехандро Кортеса было не так-то просто.
– Что ты такое сделал, чтобы он относился к тебе так хорошо?
– Охрана дочери не кажется достаточной?
Я улыбнулась, но без искренней радости.
– Ничто, имеющее отношение ко мне, не приводит его в такое хорошее настроение.
Себастьян пожал плечами.
– Тебе нужно что-нибудь еще? Я хотел бы отдохнуть.
Вспомнила его пальцы в волосах, и мне захотелось слегка растормошить Себастьяна. Ну вот как он мог быть одновременно заботливым и холодным?
– Какие правила действуют сейчас? Должна ли звать тебя каждый раз, когда хочу куда-нибудь пойти?
Себастьян посмотрел на меня так, словно не уловил сути вопроса.
– Правила остаются те же, Марфиль. Для этого я здесь.
Ну да, конечно.
Не стала дальше на него давить, потому что что-то подсказывало: лучше не знать правил, на которые он ссылался, и потому, что, несмотря на его обычную холодность, от меня не укрылось, что вел он себя странно. И хотя очень хотелось спросить, решила дать отдохнуть от меня, по крайней мере эту ночь. Он ушел, не сказав больше ни слова, и я смотрела, как его спина исчезает в коридоре. Быстро приняла душ и натянула одну из немногих пижам, которые были в этом доме: обычно проводила здесь только пару месяцев летом и праздники, поэтому большая часть одежды оставалась в Нью-Йорке.
Было уже довольно поздно, поэтому я сразу же легла в постель и заснула практически мгновенно.
На следующее утро рано спустилась к завтраку, сон был беспокойным, и темные круги вокруг глаз весьма красноречиво свидетельствовали о том, что я совсем не отдохнула. Не придала этому особого значения: не терпелось совершить конную прогулку по окружающим особняк полям верхом на Филиппе или поплавать в бассейне с подогревом на цокольном этаже – одном из любимых мест в доме.
Люпита поприветствовала так же тепло, как и всегда, и пока она готовила завтрак, я воспользовалась возможностью, чтобы обо всем ее расспросить. Она рассказала, что Габриэлла звонила ежедневно после моего похищения, чтобы убедиться, что все в порядке и что она в курсе всех новостей: она не звонила напрямую, потому что боялась, что солгу, чтобы не напугать ее.
– Эта девочка тебя боготворит, Марфиль, – сказала она с улыбкой, очищая картофелину.
Мы еще немного поболтали, и я попрощалась, пообещав больше не искать неприятностей. Как только переступила порог гостиной, увидела Себастьяна: он шел по коридору в сторону отцовского кабинета. Его внешний вид – идеально выглаженный костюм и галстук – слегка шокировал; хотя сотрудники службы безопасности отца ходили так все время, слишком привыкла видеть Себастьяна в джинсах и кроссовках.
Он был не один, его сопровождал парень на вид чуть моложе Себастьяна и ниже ростом, но одетый практически так же.
– Марфиль, позволь представить Луиса Уилсона, – произнес Себастьян официальным тоном, и Луис протянул мне руку. – Он будет сопровождать тебя в течение нескольких дней, пока не приедет сестра.
Я нахмурилась.
– Ты тоже телохранитель? – спросила я, в то время как Луис меня оглядел.
Он был симпатичным, но в его внешности не было ничего экстраординарного. Светлые волосы, зеленые глаза, тонкие губы и орлиный нос.
– Да, сеньора, – ответил он, внезапно занервничав.
Бросила взгляд в сторону Себастьяна.
– Можешь звать меня Марфиль, – дружелюбно обратилась я к Луису, а затем хмуро взглянула на своего телохранителя. – Ты уезжаешь?
Себастьян выдержал мой взгляд не моргнув.
– Я не могу следить за тобой весь день.
– Когда говоришь «следить», чувствую себя заключенной.
Стоявший рядом с ним Луис бросил на нас любопытный взгляд.
– Решил, тебе будет полезно отдохнуть от меня.
Или тебе от меня, да, Себастьян?
– Или у тебя есть какое-то дело, которое гораздо важнее моей безопасности.
Себастьян не позволил увести разговор туда, куда я намеревалась. Он сделал шаг вперед и остановился в полуметре от меня.
– Веди себя хорошо, – сказал он, предупреждающе глядя на меня. – Уилсон очень способный, но новичок. Пожалуйста, не заставляй его бросать дело прежде, чем он начал.
– Иногда ты такой милый, что хочется расцарапать себе лицо.
Его губы тронула легкая тень улыбки.
– Она твоя, Уилсон, – сказал он, обращаясь к новенькому. – Если что случится, знаешь, где меня найти.
Он не зашел в кабинет отца, а проследовал в зону для прислуги.
С какой стати Себастьян перепоручил работу Уилсону?
Посмотрела на Уилсона с пытливой улыбкой.
– Тебя зовут Уилсон? – спросила я, направляясь к дверям, выходящим на улицу. Он последовал за мной без промедления.
– Да, сеньора, – снова сказал он, и я бросила на него вопросительный взгляд. – Простите, Марфиль.
– Когда-нибудь ездил верхом, Уил? – продолжала заваливать его вопросами. – Не против, если буду называть тебя Уилом?
Он с улыбкой покачал головой.
– Можете называть как хотите, и да, умею ездить верхом.
Улыбнулась.
С Уилсоном общаться было гораздо приятнее, чем с Себастьяном.
– Отлично, потому что хочу оказаться подальше от этих стен.
Пересекли задний двор, где находился огромный бассейн, окруженный шезлонгами, и гриль-барбекю с дымоходом, и направились к конюшням. Отец разводил лошадей не здесь, а в Монтане, но в Луизиане у нас было десять великолепных фризов и андалузов, одним из которых был мой Филипп. Я назвала его в честь коня Белль из «Красавицы и чудовища», в детстве обожала этот мультфильм.
Войдя, увидели Колина, мужчину лет шестидесяти, который заведовал конюшнями. Он так много знал о животных, что его можно было почти считать ветеринаром, хотя у него не было специального образования.
– Желаете прокатиться, сеньорита Кортес?
Кивнула, одарив улыбкой. Убедить Колина называть меня «Марфиль» было невозможно, оставила попытки много лет назад.
Не дожидаясь, пока подготовят коня, я прошла в глубь конюшни, туда, где находились самые дальние стойла. Филипп был великолепным белым конем с черными ногами и блестящей гривой. Когда зашла, он радостно заржал, и я погладила его по лбу, ту часть, которая находилась между прекрасными глазами и которую ласкала с осторожностью.
– Здравствуй, красавчик!
Как же я любила этого коня.
Колин помог оседлать лошадей. Уилсону досталась лошадь сестры – кроткая вороная кобылка по имени Блестка.
Когда все было готово, взобрались на лошадей и выехали на небольшое поле. Прежде чем пустилась галопом в противоположную от дома сторону, заметила Себастьяна. Он вышел и наблюдал за нами с балкона на втором этаже особняка. Предупреждающий взгляд, который бросил на меня, только подстегнул ехать быстрее.
«Разве не ты говорил, что у тебя нет времени защищать меня? Ну и черт с тобой, Себастьян».
Уилсон хорошо держался в седле, но знал лишь основы езды верхом, а потому не могла сбросить напряжение последних дней так, как привыкла. В юности обожала пускать Филиппа галопом к соседнему полю через ручей, и то, что сейчас это сделать не могла, невероятно злило. Но Уилсон бы за мной не угнался, а я не хотела, чтобы бедняга сломал шею.
Не хотела давать Себастьяну больше поводов считать себя безрассудной.
Вместо этого устроила Уилсону экскурсию по полям отца; проехали через заброшенную ферму, где в детстве с Габриэллой любила играть в прятки, мимо плантаций сахарного тростника и хлопка… Величественные дубы, оплетенные гирляндами испанского мха, выглядели прекрасно в преддверии лета, а цветущие повсюду розовые азалии превращали угодья в место из сказок. К дому мы вернулись, когда солнце уже клонилось к горизонту. Ничего не ели с завтрака, поэтому, как только оставили лошадей, сразу направились на кухню.
Мне нравилось проводить время с Уилом, он оказался веселым и дружелюбным. Сестре очень повезет, если его назначат ее телохранителем. Кроме того, он не был параноиком. Проводить с ним время было все равно что гулять с другом, и когда, придя на кухню, оба перепачканные грязью, водой и с прилипшими к одежде мокрыми листьями, застала там Себастьяна – глаза «приклеены» к ноутбуку, вид угрюмый, – вспомнила, каково это, когда он целыми днями ходил за мной по пятам, прожигая взглядом. Как это было не весело.
– Как прошел день? – спросил он, закрывая ноутбук и вставая со стула.
Уилсон подошел к холодильнику, чтобы взять воды. Уставилась на Себастьяна, пытаясь разгадать, что скрывал его взгляд.
– Весело.
– Рад это слышать.
После этого он ушел, не сказав больше ни слова.
Следующие два дня почти его не видела. Казалось, он меня намеренно избегал. Такое поведение оскорбляло. Приставил ко мне Уилсона, а сам «ушел в закат» как ни в чем не бывало?
Но, к счастью, его отдых продлится недолго: сестра приедет через день, и ему придется вернуться к работе.
Я сгорала от любопытства, размышляя, чем он занимался эти дни. Сначала думала, что сутками смотрит фильмы на «Нетфликсе», но потом несколько раз ловила его у кабинета отца.
С отцом виделась лишь за ужином, разговаривали на общие темы, без особого интереса, а потом каждый уходил в свою комнату. Для нас – обычное дело.
В тот день решила поплавать одна, не предупредив ни Уилсона, ни Себастьяна.
Надела любимый красный купальник и спустилась по длинной лестнице на цокольный этаж, где находились тренажерный зал и зимний бассейн.
На улице все еще было холодно для купания. Кроме того, живя в Нью-Йорке, безумно скучала по этому бассейну с подогревом.
Я любила плавать, в воде расслаблялась почти так же, как во время танца, поэтому подключила iPod к динамикам, положила полотенце на один из лежаков и, не задумываясь, прыгнула в воду.
Наслаждалась не только физическими упражнениями, но и одиночеством: впервые с тех пор, как вернулась домой, была одна. Не знаю, как долго плавала, сделала так много заплывов, что к тому времени, когда наконец решила подплыть к бортику и отдохнуть, прошло не менее часа.