Маркус Козэл каждый день присылал красные розы. Мы снова устроили свидание, но уже не одни, а в компании, он познакомил меня с близкими друзьями. Они чувствовали себя комфортно со мной. После страстного поцелуя на крыльце и часа приятной беседы Маркус раскланялся, пообещав, что приедет навестить в конце каникул, чтобы попрощаться.
Отношения с Себастьяном охладились до неожиданного уровня.
Мы избегали друг друга… Это было сложнее всего, ведь приходилось постоянно видеться. Сколько бы времени ни проводила с Маркусом, не переставала мечтать о Себастьяне. Поняла, что, какой бы отличной партией ни был Маркус и как бы отец ни хотел бы видеть нас вместе, – а отец, казалось, впервые в жизни был мной доволен, – не могла продолжать встречаться с Маркусом, зная, что мысли занимает другой парень.
Это было несправедливо по отношению к нам обоим.
Намеревалась рассказать Маркусу о чувствах и предложить остаться друзьями. Так и было задумано, когда он приехал навестить за три дня до отъезда.
– Ты держишься на лошади так, будто родилась в седле, – отметил он, когда мы скакали через поля отца.
Улыбнулась ему.
– Давай наперегонки? – крикнула я, оглядываясь на него через плечо.
– Последний, кто доберется до сарая, проиграл! – откликнулся он, застигнув меня врасплох, когда пронесся мимо галопом.
Я поскакала за ним, не понимая, к какому сараю он направляется. Когда Маркус обогнал меня и достиг того самого места, где неделю назад Себастьян вел себя со мной совсем непрофессионально, я почувствовала озноб.
Себастьян и Уилсон ехали позади, но держались в стороне, чтобы обеспечить некоторую интимность. Не нужно было смотреть на Себастьяна, чтобы убедиться, что у него все то же каменное лицо, что и в течение последних дней.
– Ты проиграла, – сказал Маркус, подходя, чтобы помочь спешиться.
Я позволила ему это сделать, и когда ноги коснулись земли, Маркус наклонился, чтобы поцеловать меня, отстранилась со всей утонченностью, на которую была способна.
– Неужели хочешь оставить меня без приза?
Он без разрешения коснулся губами моей шеи.
– Маркус…
– Ну же, принцесса, – сказал он, положив руки мне на бедра и притягивая, требуя большего. – Дай мне то, что буду вспоминать…
Не стану врать, целовался он очень хорошо, но я ничего не чувствовала, когда он касался меня. А сейчас все происходило в том самом сарае, где Себастьян заставлял гореть от страсти, а сам он был сейчас снаружи, и от этого было не по себе.
Маркус поднял руки к моим грудям, сжал их, и я напряглась.
– Ты слишком торопишь события, Маркус. Я не…
Он заткнул мне рот поцелуем.
Его язык проник почти до горла, и я почувствовала отвращение. Положила руки ему на торс, намереваясь оттолкнуть, но чем больше сопротивлялась, тем сильнее чувствовала эрекцию под штанами.
– Ты сводишь меня с ума, – сказал он, опуская руки и сжимая мне ягодицы так сильно, что наверняка останутся синяки.
– Пусти меня! – закричала я, в моем голосе смешивались гнев и страх. Ничего не могла сделать: попытки избавиться от него были безуспешны. Ничто из того немногого, чему научил Себастьян, не могло быть применено на практике в тот момент. – Маркус, нет!
– Я заслуживаю небольшой награды за то, что гребаную неделю охотился за тобой.
Толкнулся вперед бедрами, блокировав любую попытку ударить его.
– Отпусти меня, чертов…
Закрыл рот ладонью, а другой рукой крепко сжал левую грудь.
Никто в жизни еще никогда не пытался взять меня силой.
Даже Реган.
Сердце заколотилось так, что грозило проломить ребра, а страх парализовал конечности.
В то мгновение осознала: Маркусу плевать на согласие, если он захочет, возьмет здесь и сейчас.
– Себастьян! – закричала во все горло, когда рука Маркуса, которой он затыкал мне рот, опустилась, чтобы резким рывком разорвать блузку.
– Заткнись! – прошипел он леденящим шепотом. От того, как он это сказал, паршивый холод заструился по спине. Он вел себя так, будто я уже принадлежала ему. Беззвучно всхлипнула с комом в горле, который едва позволял дышать, но затем услышала щелчок, и Маркус замер.
Открыла глаза, полные слез, и увидела, что Себастьян приставил пистолет к затылку Маркуса. Вопреки всему, последний жутко улыбнулся.
– Отойди от нее.
Маркус засмеялся и медленно отпустил меня. Я поправила одежду и, отбежав на безопасное расстояние, спряталась за спину Себастьяна.
– Кто ты такой, чтобы мне указывать? Неужели выстрелишь? А, Мур?
Маркус обернулся, глядя на Себастьяна без тени страха в голубых глазах. Пистолет теперь был направлен ему прямо в горло.
Себастьян не колебался. Пистолет по-прежнему был направлен прямо на Маркуса, и единственное, что выдавало в телохранителе напряжение, были мышцы спины.
– Убирайся.
Маркус снова рассмеялся, а затем повернулся ко мне, беспомощно рыдающей позади Себастьяна.
– Передай отцу, что потребую долг раньше, чем планировал.
Мрачное обещание отпечаталось в моих глазах, и когда он прожег меня взглядом, почувствовала неподдельный ужас. Как всего за пару мгновений он из обаятельного молодого мужчины превратился в психопата? Я оказалась права. Мужчинам было нужно только мое тело. Остальное не имело значения.
Когда Маркус уехал, направляясь к дому в сопровождении Уилсона, я не ждала, что Себастьян что-то скажет. Повернулась к нему спиной и вытерла лицо рукавом блузки. Себастьян предупреждал меня о Маркусе, а я, как всегда, не прислушалась к нему.
– Марфиль. Он больше к тебе не прикоснется.
Посмотрела в тот угол, где тогда ласкал меня Себастьян, и пожалела, что вообще согласилась встретиться с Маркусом. Зачем я обманывала себя? Была влюблена в Себастьяна, и теперь стала уверена в чувствах, как никогда. Ему я доверяла. Его желала. Он был нужен…
Когда повернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, увидела, что он в ярости – казалось, впервые злился не на меня, – прижал руки к бокам, крепко сжав пальцы в кулаки.
– Я забыла про тхэквондо. Тебе придется лучше меня учить.
Себастьян не улыбнулся и смотрел на меня, пока преодолевал небольшое расстояние. Когда подошел, то поднял руку, чтобы стереть слезы у меня со щек.
– Я научу тебя всему, что захочешь, – сказал он, поглаживая мне щеку шершавым большим пальцем. Его взгляд остановился на разорванной блузке, расстегнутой посередине и обнажающей розовый бюстгальтер. Ничего не говоря, расстегнул спортивную кофту на молнии, снял и протянул, держа ее распахнутой, чтобы я просунула сначала одну руку, затем другую. Шагнул вперед, медленно застегивая молнию и не сводя глаз. – Если он еще раз прикоснется к тебе, я его убью.
Он сказал это так, будто не было иного пути. А был ли иной путь для меня? Вздрогнула, осознав, что ничто уже не будет как прежде. Не хотела в это верить, но Себастьян с самого начала пытался меня предостеречь. В одночасье жизнь превратилась из обычной и лишенной драматизма, как у типичной студентки, в полную угроз и опасностей.
– Хочу уехать отсюда, – пробормотала, обнимая себя за плечи. – Хочу вернуться в Нью-Йорк и забыть обо всем этом.
Себастьян стоял неподвижно, наблюдая за мной. Сделала шаг к нему и, не спрашивая разрешения, прижалась щекой к его груди, все еще обхватывая себя руками. Когда он обнял меня, крепко прижимая к себе, я уверовала: что бы ни стряслось, Себастьян Мур защитит меня и не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое. Это, пусть я еще не знала обстоятельств похищения, значило абсолютно все.
Себастьян говорил с отцом или, по крайней мере, так сказал мне. Понятия не имела, что имел в виду Маркус, когда сказал, что потребует долг раньше, чем планировал. Все еще не понимала, как Маркус посмел так поступить, зная, что наши отцы были друзьями, но больше всего удивило то, что и отец не сказал мне ничего. Как бы то ни было, я просто хотела уехать как можно скорее. Попросила Люпе заказать два билета на самолет и позвонила Тами, чтобы извиниться за то, что отзываю приглашение, и сообщить, что возвращаюсь в Нью-Йорк.
Каникулы в родном доме обернулись кошмаром, и я хотела вернуться в квартиру, в привычную обстановку. Попытаться забыть обо всем, что произошло, и снова почувствовать, что контролирую то, что происходит вокруг.
После каникул наверняка знала лишь три вещи. Первое: жизнь находилась в реальной опасности, второе: отец скрывал огромное количество тайн, и третье: я по уши втрескалась в телохранителя.
23Марфиль
Во время обратного рейса в Нью-Йорк Себастьян летел первым классом рядом со мной. Без просьб взял меня за руку и практически не отпускал ее весь полет. Я чувствовала, что нервничаю. Конечно, думала обо всем, что произошло с тех пор, как меня похитили, но также и о нас с Себастьяном: какие отношения у нас будут? Совместное проживание раньше было напряженным, а после того, что пережили за последнюю неделю (и теперь понимая, что по-настоящему влюблена в него), не знала, как буду вести себя в его присутствии.
Внутри меня бушевала полномасштабная война. Жизнь, какой я ее знала, изменилась так, что в списке приоритетов оказалась не только моя безопасность, но и жизнь мужчины, который сидел рядом со мной с закрытыми глазами, в то время как его большой палец неустанно гладил мою ладонь. Хотела повернуться и положить голову ему на грудь, уснуть, прижавшись к нему, чтобы он гладил меня по волосам, пока не засну, как делал во время полета в Луизиану, но что-то внутри меня изменилось. Казалось, уже ничто не было таким, как до поездки, не только из-за того, что мы едва не погибли в аварии, но и из-за всего, что Себастьян сделал и сказал в те дни. Все это ожесточило, заставило осознать, что, если не буду беречь сердце, могу стать воплощением величайшей неразделенной любви в истории.
Больше не могла выносить его замкнутость, молчание и дистанцию. Когда закрывала глаза, видела его перед собой, губы в миллиметре от моих, руки на моем теле. Чувствовала его прикосновения, слышала биение сердца над своим – самое изысканное наслаждение, какое только можно испытать.