Его руки остановили меня прежде, чем я успела открыть дверь и выбежать.
– Ты хотела правды, Марфиль.
Он прижимал меня к груди, пока пыталась освободиться. Хотела убежать. Больше никому не доверяла. Не верила ни отцу, ни Себастьяну, ни кому-либо из семьи… Боже мой, сестра!
– Габриэлла!
– С твоей сестрой все будет хорошо. Она ничего об этом не знает.
– Пусти меня, черт возьми! Как можешь говорить все это и оставаться таким спокойным? Как посмел врать месяцами?
– Я лишь выполнял свою работу, – сказал он, и меня охватила такая злость, что рука взлетела в воздух, и я ударила его по лицу.
У него перехватило дыхание, и он со всей силы стиснул челюсти. Смотрела на него и не могла поверить в то, как быстро все изменилось.
– Хочешь сделать это снова?
Я сделала шаг назад, и из горла вырвался всхлип.
– Не могу поверить, что ты лгал… Что позволил…
– То, что чувствую к тебе, не ложь.
– Но ты даже не смог сказать, что чувствуешь!
– Потому что не должен был прикасаться к тебе!
– Но ты это сделал!
Себастьян терял спокойствие, с которым начал рассказывать обо всем, а я чувствовала, что реальность душит.
– В мои планы не входило влюбиться в тебя.
Несмотря на все, что только что сказали друг другу, его признание тронуло. Было удивительно, что сердце и разум могут идти совершенно разными путями. Разум ненавидел его, презирал, все еще пытался усвоить, в чем он только что признался. Но стоило ему произнести слово «любовь», как сердце таяло, и я ничего не могла сделать, чтобы избежать этого.
– Ненавижу тебя.
Я желала, чтобы эти слова были правдой.
Себастьян принял удар с хладнокровием.
– Другого и не ожидал.
Я отвернулась от него и обхватила себя руками, пытаясь успокоиться.
Почему все это должно было случиться со мной? Почему отец должен был стать тем, кем он был? Почему не родилась в нормальной, обычной семье? Почему не было матери, пекущей вкусные шоколадные пирожные, к которой могла бы обратиться, признаться в страхах и желаниях? Почему не было любящего отца, который бы заботился и защищал?
Мама…
– Мама погибла не потому, что ее хотели ограбить?
Я заметила, как Себастьян подошел и остановился позади. Тепло его тела пыталось согреть мое, но безуспешно.
– Сомневаюсь, но лучше спросить об этом у отца.
Маму убили потому, что она была замужем за преступником, и мне была уготована похожая судьба.
– Так вот почему от тебя ушла жена? Потому что ты был гребаным наркоторговцем?
– В том числе и поэтому.
Я горько рассмеялась.
– Из всего, что могло сорваться с твоих губ…
– Это единственное, что навсегда могло бы разлучить меня с тобой, знаю.
Заставила себя посмотреть ему в глаза.
– Я могу понять, если бы это сделал отец, понимаешь? Никогда не предполагала, что он замешан в чем-то настолько ужасном, но всегда знала, что он не очень хороший человек. Чувствовала, что с ним что-то не так… – прошептала я. Но как человек, который сейчас стоял передо мной, тот, кто заботился обо мне, охранял сон, оказался таким? – Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким, как он.
Себастьян молчал.
– Ты не тот, кем я тебя считала. Ты заставил меня жить во лжи, и я никогда тебе этого не прощу.
– Всегда знал, что ты очень умная. Но не спеши осуждать меня. Не все рождаются с серебряной ложкой во рту.
– Серебряная ложка… которую украли, хочешь сказать?
– Никто не может выбрать место рождения и родителей. Меня бросили на помойке, в двадцать четыре часа от роду. Ты же родилась в окружении торговцев наркотиками и убийц, но, по крайней мере, у тебя было двадцать лет, чтобы вырасти и смотреть на нас свысока. Я не мог позволить себе эту привилегию: все, что делал, было для того, чтобы выжить.
– Всегда можно выбрать правильный путь.
– …говорит та, кто живет в моем мире всего пять минут.
– Прости за то, что не была чертовой преступницей! – закричала я на него, разозленная тем, что теперь он настроен против меня. Я хотела уйти, но он удержал. Подошла к нему и сердито посмотрела на него.
– Когда-нибудь ты все поймешь, обещаю.
– И что это должно означать?
– Не все растут в достатке.
– Никто не заставлял тебя становиться гребаным наркоторговцем!
– Думаешь, так просто выбраться из этого? Они убьют тебя прежде, чем успеешь об этом подумать.
– Отец никогда бы…
– Твой отец – убийца, Марфиль.
– Ты вообще себя слышишь?!
Он кивнул, не отпуская. Схватил сзади за шею и приблизил губы к моим.
– Не проходит и дня, чтобы я не пожалел о том, что сделал, и уверяю, нет ни одного дня, чтобы не попытался все исправить.
Я замерла и уставилась на него, ища подтверждение в его взгляде.
– Каким образом?
Себастьян на мгновение закрыл глаза, как будто ему было трудно смотреть на меня из-за того, что теперь я знаю.
– Я ведь все еще здесь.
– Хочешь сказать, что пытался искупить вину, забравшись ко мне в трусы?
– Прекрати! – сказал он, глядя на меня в ярости. – Не говори о нас так, черт возьми. Ты прекрасно знаешь, что для меня ты не просто очередная девчонка. Я мог бы трахнуть тебя в первую же неделю знакомства, и посмотри, что мы имеем спустя месяцы!
– Намекаешь, что я легкодоступна?
– Намекаю, что чувства к тебе – единственное, что удерживает и заставляет рисковать жизнью ради тебя.
– Тогда убирайся! Не хочу, чтобы ты защищал меня. Ты мне не нужен!
Себастьяну понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить мои слова, а затем он отпустил меня.
– Ну что ж, твои желания сбудутся, потому что больше не буду этого делать.
Что?
Нет.
– Что ты имеешь в виду?
Себастьян достал из кармана телефон.
– У меня приказ доставить тебя в дом Маркуса. С этого момента он будет принимать решение о твоей защите. Очевидно, моя работа прошлой ночью была неприемлема. Они собираются заменить меня.
Я покачала головой, услышав имя Маркуса.
– Ты не можешь оставить меня с ним…
Себастьян плотно сжал губы, и тогда гнев, который оба испытывали, казалось, исчез, уступив место тревоге и страху. Он обхватил мое лицо ладонями и прижался лбом к моему.
– Это ненадолго… Я найду способ все исправить.
Глаза наполнились слезами, и я в ужасе посмотрела на него.
– Он убьет меня, Себастьян…
– Не убьет, ведь он хочет тебя.
– Он причинит мне боль!
– Просто делай все, что он скажет. Обещаю, что вытащу тебя.
Смотрела на него так, словно он говорил со мной на японском.
– Нет! – крикнула я, отстраняясь от него и подбегая к сумке. Схватила телефон и набрала 911. – Я звоню в полицию.
Себастьян нервно посмотрел на меня и поднял руки, приближаясь.
– Не делай этого, Марфиль. – попросил он, но я нажала кнопку вызова. – Они обнаружат твое местоположение и приедут за тобой. Брось трубку!
Я вздрогнула, когда он закричал на меня, и телефон выпал из рук.
Себастьян схватил его прежде, чем успела среагировать, и засунул в задний карман джинсов.
– Никто не должен ничего знать об этом. Полиция ищет нас из-за того, что случилось на вечеринке! Ты что, не понимаешь?
– Не впутывай меня в это! Я не наркоторговка! Расскажу все, что знаю, и пусть будет так, как хочет Бог!
– Ты умрешь раньше, чем досчитаешь до пяти.
– Прекрати так говорить!
Я опустилась на пол и обхватила руками колени.
«Господи, дай мне очнуться от этого кошмара!»
Он подошел ко мне и опустился на корточки.
– Я бы отдал за тебя свою жизнь, Косточка, – примирительным тоном сказал он. – Я бы не отвел тебя к Маркусу, если бы знал, что он может нанести тебе непоправимый вред, и, как бы ни было неприятно это говорить, сейчас его дом – самое безопасное место.
– С каких пор дом убийцы-наркоторговца и насильника – безопасное место?
Себастьяну потребовалось несколько мгновений, чтобы ответить.
– С тех пор, как русская мафия жаждет тебя убить.
Я открыла глаза и в ужасе посмотрела на него.
– Знаю, это звучит ужасно, но Маркус очень изобретателен, и он не остановится, пока не прикончит всех, кто хочет тебя убить.
– Зачем это ему?
Себастьян посмотрел на меня так, словно это было очевидно.
– Потому что он влюблен в тебя.
От одной мысли об этом передернуло. Этот человек был жестоким сукиным сыном.
– Должен быть другой выход. Не вези меня к нему, Себастьян. Не оставляй с ним, пожалуйста, – умоляла я, притягивая к себе и позволяя ему обнять. Внезапно все они стали врагами, и Себастьян был единственным, к кому я могла обратиться.
Он обнял меня и держал в объятиях, как показалось, несколько часов, но в конце концов отстранилась от него, как будто он обжег меня.
Бросила на него полный ненависти взгляд, а затем заперлась в ванной. Провела там полтора часа, сидя на полу, обдумывая все существующие возможности. Их было немного, учитывая, что не к кому было обратиться.
Пришло в голову обратиться к Элизабет, матери Габриэллы, может, она что-то знает об этом? Так вот почему она в итоге развелась с отцом? Но потом вспомнила, что Гарольд, ее второй муж, был полицейским. Элизабет не стала бы скрывать подобное от мужа… Но как она могла ничего не заметить? Отец, конечно, был искусным лжецом, к тому же у него был бизнес по всему миру. Ему нужно было как-то отмывать деньги, полученные от торговли наркотиками…
Боже мой…
Я решила не идти к Элизабет не только потому, что это подвергло бы ее опасности, но и потому, что рисковала, что Габриэлла узнает обо всем этом, а это было последнее, чего бы хотелось. Сестра очень любила отца. Она должна остаться в Лондоне, подальше от всего этого дерьма.
Чувствовала себя как в трансе, как будто внезапно разрушилась жизнь.
Я позвонила Лиаму не только для того, чтобы узнать, как дела у Тами, но и потому, что нужно было услышать его голос. Я хотела закричать, чтобы он приехал за мной, но знала, что так подвергну его жизнь опасности.