– Морт заупрямится и не оставит мать, – подумав, покачал головой Джад.
– Тогда мой ботинок оставит синяк на его заднице! – разозлившись, прорычал я. – Пора мальчишке наконец научиться пользоваться и головой. Бравировать в данной ситуации неуместно! Ты еще что-то соображаешь, а с него хватит дури полезть на Дредда со своим форсажем.
Племянник сердито засопел.
– Ладно, посмотрим.
Мысленно я усмехнулся. С упрямством младших Слотеров нет никакого сладу. Они ни во что не ставят даже авторитет патриарха и готовы считаться лишь с репутацией самых свирепых представителей клана – Дредда, Джайракса. И моей.
Эторн для них просто ворчливый старик с белой бородой, которого принято слушаться по привычке… как будто им в детстве не рассказывали истории из нашего славного и относительно недавнего (какие-то три с лишним века назад) прошлого, когда одно только имя патриарха Слотеров наводило ужас на всех выживших в Войне кланов!
Отчасти, впрочем, Старик сам виноват. В последнее время он не то чтобы размяк, но явно стал чураться крутых мер. Случись подобное хотя бы лет двести назад, небось и Морт, и Джад уже вопили бы на дыбе в пыточной Кэр-Кадазанга, прижигаемые железом в воспитательных целях и в нужных местах.
И правильно. Ожоги со временем заживут, переломанные руки-ноги срастутся, а полученный урок запомнится накрепко. Морт же, вон, про выстрел в ногу не забывает.
– Ты всерьез думаешь, мне лучше уехать из города, Сет?
– Думаю.
– А я искал тебя, чтобы попросить поприсутствовать на встрече с Дреддом. – Лицо Джада приобрело почти умоляющее выражение. – Ну, знаешь, чтобы была третья, независимая сторона…
Я не стал этого слушать.
– Не стоит с ним встречаться. Дредда ведут приказы, а не размышления на тему. Мое присутствие только все осложнит. Смертоносец все воспринимает слишком буквально, и в данном случае сочтет за вызов.
– Хорошо… – уныло произнес племянник. – Черт с тобой. Черт со Стариком. Черт со всеми вами! Уеду. Но прежде у меня есть кое-что для тебя, Сет. Как авансовый платеж по тому счету, что ты обещал выписать.
Джад отпустил поводья, заглянул в экипаж и вернулся обратно, держа в руках сверток из холщовой ткани.
– Он, конечно, едва не сожрал твою душу, но мне кажется, ты все равно по нему соскучился, – криво улыбнулся племянник.
Неужто?
Я машинально потянулся к груди, не то проверяя, бьется ли еще пораженное отравленным серебром сердце, не то отыскивая рукоять поразившего его Дагдомара.
Место колдовского кинжала в ножнах, закрепленных под мышкой, ныне пустовало. После схватки с Мастером Плоти шестикратно проклятый акинак куда-то делся, и я не пытался его отыскать. Когда возвращаешься с того света и тебя буквально лепят заново из того, что осталось, трудно следить за сохранностью имущества.
А когда ко мне вернулись силы, стало не до клинка.
– Ага. Он самый, Сет.
Джад осторожно развернул сверток, обнажив неожиданно тусклое и темное, почти черное лезвие проклятого кинжала. Дагдомар выглядел так, будто его сунули в кузнечный горн и какое-то время подержали там. Металл почернел, как это бывает с серебряными украшениями, когда их долго носишь на теле и не чистишь, и даже словно бы оплавился. Хищные контуры клинка заметно оплыли.
На ощупь лезвие не утратило своей остроты, но, взявшись за рукоять, я не получил привычного отклика – не ощутил того свирепого кровожадного чувства, какое пронизывало всякий раз, когда Дагдомар покидал узилище ножен, голодный и ликующий.
Руны – шесть гибельных проклятий, свивающихся вместе в древнюю злую чару, – остались нетронутыми, однако ненасытная демоническая сущность, населявшая клинок, исчезла.
Я щелкнул по лезвию ногтем, и снова ничего не услышал.
Поколебавшись, я уколол себя острием и размазал каплю дымящейся крови по клинку. Тишина. Спокойствие.
Зловещий акинак был мертв.
– Что-то… странное… – задумчиво пробормотал я. – Где ты его взял?
– Позаимствовал в мастерской Попрыгунчика перед тем, как окончательно сделать ноги из Кадазанга, – беззаботно заявил Джад. – А он, так полагаю, слямзил твою игрушку, когда Кэр заново собирал тебя после стычки с Мастером.
Не удивлен.
С Дэрека Второго Слотера станется. В его облике и поведении много птичьего, немудрено, что угнездились и сорочьи привычки: тащить все, что плохо лежит и хорошо блестит.
– Так вот чего ради он приходил. Только признаться не решился.
– Ты не особо рад? А ведь сам говорил, что такой кинжал – единственный на весь Ур, а значит, и на весь мир.
– Теперь он… пустой. Прежде в этом кинжале сидел демон. Я сделал клинок сам, работая по чертежам, приведенным в древнем манускрипте, который, как говорят, был скопирован с рукописей Урана Батори. И сам заточил внутри него тварь по имени Дагдомар…
– Да я наслышан. Что ж, жаль, что подарок оказался испорчен. – Джад сокрушенно пожал плечами. – Должно быть, тварь погибла, когда пыталась сожрать твою душу вместе с душой Мастера. Спасая тебя, Кэр просто прихлопнул ее.
– Может быть. – Я припомнил слова Аниты, сказанные у изголовья моей кровати. – А может, это дело рук нашего неуемного Попрыгунчика. Он крепко обиделся, когда я не отдал ему тот манускрипт с чертежами. Часом не знаешь, что Дэрек вытворял с ним у себя в лабораториях?
– Понятия не имею. Просто увидел твой кинжал среди его хлама и подумал, что не будет большим грехом украсть у одного родича то, что тот сам стащил у другого. Я тебе крепко должен, хоть так отблагодарить… – Племянник оставил беззаботный тон и несколько замялся. – Но раз кинжал мертв, этого мало. Надеюсь только, ты не отправишь меня воровать печать у Совета Четырех в Лютецию… Ну то есть, я имею в виду, что долг, конечно, платежом страшен и все такое, но нельзя изменять чувству меры! Туда ехать месяц!
– Забудь об этом. Долг вернешь услугой, когда мне это крепко понадобится.
Джад натянуто улыбнулся – похоже, он ждал другого ответа.
Да и шут с ним.
Сказать по правде, история с воскрешенным Мастером Плоти оказалась достаточным испытанием для любой дружбы.
– Я могу довезти тебя до Аракан-Тизис, – помолчав, предложил племянник. – Может, по дороге пропустим бутылку-другую доброго тарнского?
– Я хочу пройтись, Джад. Слишком долго, знаешь ли, провалялся в постели…
– …по моей милости, – нервно рассмеявшись, закончил племянник. – Ладно, Сет, бывай. Как надумаешь взыскать должок, присылай нарочного.
– Не сомневайся. А пока послушай меня и не тяни с отъездом из города. Съезжай сегодня же вместе с Мортом. Я не хочу, чтобы вы, двое, чего доброго, сцепились с Дреддом или даже Джайраксом. Против них – кишка тонка выстоять.
– Насчет меня ты слышал. А насчет Морта… Говоришь, если стрельнуть ему в ногу, начинает слушаться? Надо попробовать.
Джад забрался в экипаж и с силой хлестнул поводьями. Лошадь с места взяла в разбег, и двуколка быстро унеслась прочь. Я хмуро поглядел ему вслед, затем поднял голову и окинул взглядом не менее хмурое небо – серое, отягощенное тучными, даже на вид влажными облаками.
По щеке тут же ударила тяжелая капля, за ней другая.
Начинался мерзкий уранийский осенний дождь. Словно подтверждая это, заныла-запульсировала болью рука.
Самое время для пеших прогулок, ага.
На мгновение искушение вернуться к дому Веры вернулось и накатило на меня с новой силой. Что бы я там себе ни говорил – сегодня в этом доме меня бы приняли. Надо было только постучать в дверь…
Постояв на месте, я поднял воротник плаща, надвинул шляпу на брови и двинулся прочь.
Я не сделал и тридцати шагов, как разверзлись хляби небесные и обрушили на Ур, Блистательный и Проклятый, настоящий ливень.
С окончательным возвращением в мир живых, Сет Ублюдок Слотер.
Глава IIIРазговор за чашкой кофе
Расставшись с Джадом, я какое-то время шагал по Королевскому тракту меж дорогих доходных домов, где снимали меблированные апартаменты богатые купцы и дворяне, не вышедшие титулом, чтобы обитать по ту сторону канала Веспина.
Дождь зарядил не на шутку, а со стороны моря продолжал налетать, словно злобный пес, его дружок-ветер. Набрасываясь резкими порывами, он подхватывал целые пригоршни воды и ловко швырял их в лицо, прямо под поля шляпы, которые быстро набрали влагу и обвисли почти до самого носа. Плащ тоже намок и набух, тяжело прилип к плечам и спине, зашлепал сырыми полами по ногам.
На ходу я поплотнее запахнулся, но это не сильно помогло. Вода стекала по щекам, подбородку и лила за ворот, быстро промочив до исподнего.
Нынче иные портняжные мастерские приноровились производить особые плащи и накидки, вплетая в ткань заговоренные нити, так чтобы те образовывали сложный узор-вязь, составляющий заклинание, способное отталкивать воду. В такой одежке относительно комфортно в любой дождь, даже в отчаянный ливень вроде нынешнего. Есть только два принципиальных недостатка – во-первых, стоят такие обновки неприлично дорого, а во-вторых, притягивают всевозможную водную нечисть, как магнит железо. После того как пару-тройку хозяев водоотталкивающих плащей утопили водяные феи, накачав в легкие жидкость, число желающих разгуливать под дождем в полном комфорте заметно поубавилось.
Водяных фей я не боялся, но все равно нипочем не стал бы напяливать на себя вещь, благодаря которой любой маг в радиусе мили может почуять магическую ауру и навести по ней какие-нибудь пакостные чары. Плащ-то не Дагдомар, в защитные ножны не спрячешь. Да и вымачивать его раз в месяц в жертвенной крови, чтобы заклинание не утратило своей силы, хлопотно.
И все же сейчас такой плащик пришелся бы кстати. Иногда погода в Уре случается хуже плохого…
В общем, упрямство упрямством, настроение настроением, но, пожалуй, пора заканчивать с водными процедурами.
Я свернул с дороги в первое попавшееся заведение, которым оказалась кофейня с изображением не то затейливого бублика, не то хитро свернувшейся змеи на вывеске. Маленький патио при кофейне весь залило водой, даром что скамьи не плавали, но над добротно уложенной черепичной крышей понемногу чадила труба, а значит, можно надеяться на чашку горячего кофе или вина со специями.