Охота на Ренегата не стала исключением. То, что начиналось как простая история с обезумевшим кровожором, бросившим вызов всему городу, теперь уверенно превращается в запутанный заговор.
Кто убивает возможных свидетелей появления в городе свихнувшегося носферату? Кто и с какой целью заказывает обыск в доме охотника-Выродка, идущего по его следу? Сам Ренегат? Едва ли. Одержимый собственным брюхом кровожор мечется по всему Блистательному и Проклятому, оставляя труп за трупом, и явно не задумывается о последствиях. У него нет и не может быть подельников и помощников. С чего ему вообще заботится о следах, ведущих в прошлое, если все проблемы лежат в настоящем?
Для сбрендившего кровососа слишком тонкая игра.
Но кто-то ведь это делает. Кто будет достаточно силён и влиятелен, чтобы бросить вызов даже гильдии Ночных ангелов, устранив её Пальца?
Треверсы? Моргана Морган?
— Об убийстве уже знают? — спросил я.
— Вы имеете в виду городскую стражу? — уточнил Милашка по едва заметному кивку жаболицего преступника. — Конечно, нет. Гильдия сама решает свои проблемы. Мессир Калешти абсолютно прав, мы согласились на встречу с вами именно потому, что сами рассчитывали получить несколько ниточек, ведущих к убийце нашего брата. Вы настойчиво искали с ним встречи накануне, — возможно, именно эти поиски и стоили ему жизни.
— Не будем ходить вокруг да около, — хрустнул пальцами ад'Галлад, — Если кто-то покушается на убийство одного из нас, он покушается на всю гильдию. А это очень, очень серьёзно. Среди нас были люди, которые считали, что об этом следует поговорить с вами. И вот мы говорим.
— А на каком языке предлагали говорить эти… люди? Пистолеты и ножи? — внимательно глядя то на одного, то на другого Пальца, спросил я, — Тут я очень хорош.
Ад'Галлад и Торкин ощутимо напряглись, но напрягли их сами слова, а не спрятанный в них подтекст. Я подавил в себе лёгкую досаду: по реакции Ночных ангелов стало очевидно, что намёк на иберрийца с его кинжалами не попал в цель. Они не почувствовали за собой грешка. Не их это рук дело.
Правда, про Калешти того же не скажешь — он продолжал сохранять полнейшую беспристрастность.
— Об этом мы наслышаны, лорд Слотер, — твёрдо проговорил незаконнорождённый баронет, — В городе о вас ходит много историй. Но вы один. А мы способны при нужде выставить армию головорезов, не уступающую королевской гвардии. Даже вам не выстоять против гильдии. И — предвосхищая ваши угрозы — с другими Слотерами мы договоримся. Люди Древней крови умирали насильственной смертью и раньше, а мир как стоял, так и стоит на своём месте.
— Достаточно вспомнить хоть мессира Эрлика Слотера, — ёмко вставил Калешти.
Я стиснул кулаки с такой силой, что мышцы предплечий вздулись и затвердели, а все шрамы на них стали белыми. Лишь почувствовав, как запульсировала боль в изрезанной кинжалом руке, я опомнился и заставил себя разжать пальцы. Потребовалось ещё несколько секунд, чтобы полностью овладеть собой и не заехать в бесстрастную физиономию бородавчатого.
Упоминание имени Эрлика для любого Слотера удар в больное место.
Он был хорош, наш Эрлик. Просто дьявольски хорош. Эрлик Три Клинка. Эрлик Что-Язык-Что-Шпага.
Гений фехтования. Живая легенда. Возможно, лучший мастер клинка, которого знал этот мир. Всех клинков!
Шпагой, языком и членом Эрлик орудовал одинаково эффективно. И регулярно практиковался, не разбирая с кем, когда и по какому поводу. Благодаря этому очередь желающих его убить, состоящая из посрамлённых дуэлянтов, обманутых мужей, отвергнутых любовников и оскорблённых аристократов, могла бы опоясать город по периметру, выстройся они в затылок друг другу.
Беспринципный, безрассудный и беззаботный Эрлик.
Когда его тело, изрешечённое пулями, истыканное шпагами и изрезанное кинжалами, выловили из придорожной канавы, весь Блистательный и Проклятый вздохнул с облегчением. Включая даже патриарха Эторна, который устал улаживать неприятности, устроенные брутальным родичем…
И да, его убийцы не были найдены.
Справившись с вспышкой гнева, я вперил в Калешти взгляд, тяжёлый, как мельничный жёрнов.
— Это потому, что Эрлик умел вести некоторые разговоры похуже меня. Я вздул его, когда мне не исполнилось и пятнадцати лет.
Так оно, кстати, и было. Я умолчал только о том, как именно всё случилось. Наша стычка не имела никакого отношения к благородному искусству фехтования: пока Эрлик рисовался, откидывая полу плаща, чтобы обнажить эфес своей знаменитой шпаги, я просто швырнул тяжёлый деревянный табурет ему в голову. А пока первый клинок Ура на четвереньках ползал среди обломков, держась за разбитую в кровь голову, подскочил вплотную и отходил ногами по рёбрам.
Я Ублюдок. Не стоит об этом забывать.
Калешти с полунасмешливой почтительностью склонил голову; ад'Галлад схватился за ус; в глазах Милашки Торкина засветилось невольное восхищение, а воздух заполнило тягучее, ощутимо нарастающее напряжение.
— Мне кажется, господа, будет пустым расточительством времени продолжать беседу и дальше в этом направлении, — повысив голос, воскликнул Милашка.
Будучи опытным убийцей, он тонко чувствовал грань, после которой от слов приходится переходить к делу — хочешь того или нет.
— Тот факт, что лорд Слотер лично прибыл сюда в поисках встречи с нашим добрым Патриком, сам по себе является красноречивым свидетельством его непричастности к трагической кончине нашего друга и брата, — продолжил он, меняя тон на примирительно-вкрадчивый, — Более того, интерес лорда Слотера может помочь гильдии в поисках истинного убийцы Душистых Ручек. Поэтому с нашей стороны было бы уместно оказать лорду Слотеру любезность и удовлетворить его любопытство. Как думаете, господа?
Жабий рот Калешти растянулся ещё больше — на его лице обозначилась улыбка. Первое открытое проявление эмоций, которое позволил себе Ночной ангел с начала встречи. Негласный глава гильдии снова склонил свою большую круглую голову вперёд, что при наличии некоторого воображения можно было признать за одобрительный кивок. Мерзавец всё-таки умел себя держать. Мне редко доводилось встречать смертных, которые бы оставались столь уверенными в присутствии Древней крови.
— Лорд Слотер, мы готовы ответить на любые ваши вопросы относительно нашего друга и товарища, оставившего нас в столь неподходящий момент, — подытожил выступление Милашки Миндогад Таллад. — Задавайте.
— Некра, — произнёс я.
Веско упавшее слово произвело даже больший эффект, нежели я ожидал. Бородавчатое лицо Калешти как будто слегка потемнело. Незаконнорождённый баронет удивлённо вскинул брови. Милашка Торкин презрительно рассмеялся.
— Ночные ангелы не имеют дела с этой дрянью! — с достоинством изрёк незаконнорождённый баронет, — Серый лотос? Да. Анчинский опиум? Да. Пнедорийский гаш-порошок? Тоже да! Но некра — это чересчур даже для нас. Гильдии не нужны прямые конфликты со Вторым Департаментом.
Я покачал головой, давая понять: ответ не устраивает. В итоге наступила тишина, которую никто не решался нарушить.
Время и напряжение тянулись для всех трёх Пальцев одинаково мучительно. Наконец Милашка не выдержал:
— Клинки Азазела! Патрик, конечно, был себе на уме, и в голове у него часто мешалось всякое… но он не мог пойти против воли гильдии. А гильдия, сжав кулак, постановила: с некрой дела не иметь. Чёрт! Да на такое даже клятые кровососы у себя в Квартале не идут!
Реакция Роберта Торкина выглядела весьма убедительной, но я не торопился верить. Все матёрые преступники, каких мне доводилось встречать, были или тупоголовыми громилами, или великолепными лицедеями. Издержки бытия по ту сторону закона.
— Я хотел бы услышать, что думает по этому поводу мессир Калешти.
Тон и враждебная гримаса, которую я соорудил на лице, не оставляли сомнений: это в большей степени не пожелание, но предупреждение. Пора заканчивать с балаганом.
— Что ж, думаю, у меня найдётся, что рассказать о делах мессира Варры нашему уважаемому гостю, — хладнокровно произнёс Кхандир. Друзья, возможно, вы чуть меньше моего осведомлены о некоторых грешках нашего товарища. Как то: о его избыточной тяге к деньгам, которая едва не поставила нас всех в неудобное положение… После столь страшной кончины Патрика я первым принялся изучать причины трагедии, и кое-что мне открылось. Прошу прощения, что не посвятил вас раньше.
Покровитель шлюх и наёмный убийца талантливо изобразили на лицах горечь, вызванную известием о недостойном поведении Варры, пополам с удивлением.
— О покойниках полагается или молчать, или вспоминать только хорошее, — продолжал Калешти, повернувшись ко мне. — Мне кажется, мессирам Торкину и адТалладу будет очень неприятно слышать о неблаговидных поступках усопшего. Настолько неприятно, что это может привести к серьёзному внутреннему расстройству и разливу желчи. Посему предлагаю господам покинуть нашу компанию и ненадолго оставить нас с гостем наедине. Уверяю, я постараюсь удовлетворить любопытство мессира Слотера и соблюсти при этом интересы гильдии.
«Мессир Слотер» — мысленно отметил я. Для Миндога ад'Галлада и Роберта Торкина я всё это время был «лордом Слотером». Этот Калешти высокого о себе мнения…
Незаконнорождённый баронет церемонно раскланялся и вышел из комнаты. Милашка чуть задержался. Он открыл рот, чтобы выдать какую-то реплику, но, наткнувшись на прищуренный взгляд Кхандира Калешти, передумал.
— Моё почтение, господа, — только и пробормотал Торкин и исчез вслед за ад'Галладом.
Когда убийца притворил за собой дверь, я остался один на один с человеком, которого многие считали хозяином ночного Ура. Известно, когда его величество отходит ко сну, власть в Блистательном и Проклятом принимают Пальцы Ночных ангелов. Их пять — равных среди равных, но Кхандир Калешти смеет называть себя «указательным».
Сказать по правде, сейчас преступник не выглядел ни грозным, ни властным. Дожидаясь, пока нас оставят одних, Калешти подошёл ближе к камину и, слегка присев, по-стариковски протянул руки к огню. Это выглядело несколько театрально, учитывая, что в помещении было хорошо натоплено.