Логично. Более чем.
С тех пор как Ренегат припал к венам Морганы Морган и Эдварда Треверса, в его мёртвых жилах потекла Древняя кровь. Так же как и в её. И выбор его не был случайным: других, подобных этим двум, в кланах просто не существовало.
«Вас таких тянет друг к другу».
Да, Мэйс! Ты, чокнутый сукин сын, но ты попал в яблочко. Выбор последних жертв Ренегата многое объясняет.
— Я хочу его кровь, Сет! Его кровь, его клыки и его яйца! Ради них я сделаю для тебя всё, что захочешь. Всё. Ты Слотер. Хочешь, чтобы дочь Морганов валялась в твоих ногах и вылизывала тебя как комнатная собачонка? Я сделаю и это! Только скажи.
— Я не сторонник некрофилии.
— Но я и не настолько мертва.
Если бы она попыталась вновь пустить в ход свои чары: играть, соблазнять, кокетничать, я бы, пожалуй, выставил её за дверь. (Хотя, вру, не выставил бы. Если Ренегат намеревался вернуться к ней снова, Моргана могла сыграть роль приманки.) Однако дочь Морганов, опустошённая вспышкой собственной ярости, произнесла последние слова, сгорбившись в кресле, глядя на пляшущие языки пламени остановившимся взглядом.
Мёртвая и клыкастая, Моргана всё равно оставалась женщиной, с которой дурно поступили. И потом, только что она сообщила мне кое-что превосходящее по важности все находки, сделанные после схватки на погосте.
«Когда я закончу собирать дань…»
— Знаешь, Моргана, пожалуй, я должен сказать тебе спасибо, — помолчав, решил я, — Благодаря твоему визиту теперь я знаю, где должен появиться Ренегат. Когда я закончу с ним, ты сможешь оторвать от трупа всё что пожелаешь. Договорились.
— Мне казалось, до моего визита ты не знал…
— Теперь знаю. Ты подсказала — имеешь право на свой клочок от его жалкой шкуры.
Моргана уставилась на меня непонимающими глазами.
— Твоего женишка следует искать там, где он собирается кормиться.
— Не понимаю тебя. Он кормится по всему городу. Трупы где только не находили.
— Ренегат начал с убийства людей и, возможно, вампиров, а потом наткнулся на новый деликатес. И подсел на него, как смертные садятся на некру. Ему нужна Древняя кровь…
— Ты говоришь очевидное! — теряя терпение, воскликнула Моргана. — Уж я знаю это лучше, чем кто бы то ни было! Но что из этого следует?
— Выродки из Выродков — вот ответ. Он ищет не просто Древнюю кровь, но кровь с изъяном. Таким, как у тебя, Морганы из Морганов. Таким, как у Эдварда из Треверсов… Возможно, его мутация ещё не завершилась и пока он может переварить только такую, порченую кровь Лилит. В семье не без урода, как говорят смертные. В каждом клане есть своя паршивая овца. Понимаешь, к чему клоню?
Конечно, она была из Морганов, но один этот факт не делал её недалёкой. Словно в качестве компенсации за свой изъян Моргана получила кое-что, выгодно отличающее её от прочего семейства, — светлую (пусть и сумасбродную) голову. У других её родственничков с эти добром дело обстояло куда хуже. Среди Морганов насчитывалось немало хороших бойцов и несколько приличных магов, однако обустраивать свои дела, плести интриги, создавать заговоры, вести подковёрную борьбу и приумножать богатство семьи они умели хуже всех. Если бы Треверсы не были так слабы после Войны кланов, дела родичей Морганы шли бы хуже некуда. А так им удалось кое-где потеснить Треверсов и удержаться от окончательного падения…
Кукольное личико вампирши озарилось пониманием.
— Да он просто пробует нас. Чресла Бегемота! Он пробует нас одного за другим. Клан за кланом. Чёртов гурман!
— Если бы только пробовал… — поморщился я, — Боюсь, дело тут не во вкусовых качествах Древней крови — она едва ли пришлась по вкусу даже ему. Дело в другом… Кому, как не тебе, известно, что у носферату нет своей крови. Вместо неё в ваших жилах струится кровь опустошённых жертв. С ней к вам переходит их жизнь, а с жизнью — и частица самого естества поглощённого, не так ли? Представляешь, что должен испытать вампир, в жилах которого течёт Древняя кровь?
Моргана печально улыбнулась. Готов поклясться, в этот момент она не играла.
— Если бы, Сет… С тех пор как я переродилась, во мне почти нет Древней крови. Только её отголоски, не дающие утратить связь с кланом. Сама же я не настолько безумна, чтобы пробовать кого-то из родичей. Но я понимаю, о чём ты толкуешь. По крови Ренегат теперь один из нас.
— Думаю, так даже лучше — что понимаешь, а не знаешь. Иначе, боюсь, ты сама уподобилась бы этому чудовищу. Мне представляется, что вампир, осиливший хотя бы глоток Древней крови, не может противостоять её зову. Он уподобляется смертному наркоману, подсевшему на некру. А главное — с каждым новым глотком возможности Ренегата растут. Только этим можно объяснить, что он ушёл от меня на погосте, получив столько ран и увечий. Этот мутант вбирает в себя наследие кланов Ура. Всех кланов! Он вкусил крови Слотеров. Вкусил крови Морганов. Вкусил крови Треверсов. Риторический вопрос: кто остался?
— Вкусил крови Слотеров? — перебила Моргана. — Постой! Как ты говорил… выродки из Выродков?.. Сет, он что… и тебя?
Я изобразил гримасу отвращения:
— Не меня.
На колени Морганы упал костяной кружок с вырезанной на нём фигуркой обнажённой женщины. Фибула от плаща Джада Слотера. Того самого плаща, что насквозь пропитался кровью во время нападения Дэрена Слотера, другого моего несчастного племянника, скормленного Красным теням собственным отцом.
— Слотеры — самый большой клан. У нас и уродов больше, — кривя губы, произнёс я, — Аж два на семью: я и Дэрен… Дэрен, пожалуй, был даже больший ублюдок. В конце концов, я всего лишь не должен был родиться, он же не может толком умереть.
— Сожранный Слотер?! — воскликнула Моргана. — Но как?
Как?.. На удивление просто.
Перед моими глазами, точно нарисованная, встала картина недавних событий, развернувшихся на улицах Блистательного и Проклятого. Картина одновременно и жалкая и страшная, как сам Ур. Я представил всё происходящее с такой удивительной ясностью, словно сам был тому свидетелем.
Вот улица Риппер-Тизис — недалеко от места моего поединка с молодым графом дин Риотом. Выстрелы дуэльных пистолетов прогремели несколько часов назад, и ночь только-только опустилась на город, скрыв до поры его грязь, но обнажив самые неприглядные пороки.
В их поисках на улицы выползли голодные хищники: распутники и сластолюбцы, душегубы и грабители, воры и мошенники, игроки и шулера. Кто-то пытается утолить внутреннюю пустоту, шарахаясь по борделям. Кого-то влекут игорные заведения, где погибают состояния и разбиваются судьбы. Люди мрачных наклонностей (и малых финансовых возможностей) выходят на промысел с ножами и шпагами наперевес. Это нормально и привычно. Но Ур не был бы Уром, Блистательным и Проклятым, если бы в столь пёстрой компании не нашлось таких, кого гонит голод не иносказательный, а самый что ни на есть взаправдашний.
Вот он рыщет — тощий и костлявый, нелепый и жуткий. То идёт, то ползёт, прижимаясь к стенам домов, то совершает короткие перебежки через улицы и проулки, настороженно зыркая глазами и жадно втягивая ноздрями холодный сырой воздух.
Он ещё не научился презирать этот город с его стражей, Псами правосудия и ищейками гетто, поэтому нервничает и осторожничает. Периодически он надолго замирает в тени карнизов и водосточных труб, а потом припускается бежать, пугливо огибая жёлтые пятна фонарей.
Но по мере того как чувство голода усиливается, осторожность отступает. Ей на смену приходит суетная нетерпеливость.
Скоро он уже готов напасть не просто на одинокую, припозднившуюся жертву, но и на целую компанию. Будет больше еды! Ещё он думает, что мог бы высадить любую дверь, ворваться внутрь и устроить себе пиршество, а потом будь что будет. Ему приходится напрягать последние крохи воли, чтобы удержать себя от кровавого безумства — в дома проникать нельзя. Дома с их стенами и дверьми — это ловушки.
Неожиданно его ноздрей касается странный запах.
Не знаю, каким он должен был показаться вампиру. Для смертных Древняя кровь воняет обычной серой, для него, быть может, — смесью пряностей и благовоний.
Нос ведёт его так же уверенно, как компас. Он, не чинясь, лезет в грязную канаву и выбирается из неё, держа в руках свёрнутую в клубок бесформенную тряпку, обледеневшую из-за насквозь пропитавшей её крови. Инстинкт предупреждает: эту кровь вампир пить не должен, но он слишком долго рыскал в поисках добычи. Нет сил терпеть! Голод сверлит его нутро как плотницкий бурав!
Есть!
Есть!!
Жра-ать!!!
Он подносит грязный ком к лицу и начинает слизывать кровавый лёд…
Кровь Слотеров, испорченная Красными тенями, стала первой, которую попробовал Ренегат.
Чудовище Ура переродилось…
— Значит, надо ждать нападения на Малиганов? — Голос Морганы вернул меня обратно в комнату. — Но если мы предложим свою помощь этому клану, они отринут её! Малиганы, конечно, слабее Слотеров и ненамного превосходят силами нас, Морганов, но для любого клана принять помощь иных детей Лилит равнозначно измене.
— Ты же пришла ко мне.
— Сравнил. Пришло отродье к ублюдку…
Я пожал плечами:
— Значит, и спасать будем не клан, а ещё одного ублюдка. Того, кто подобен нам с тобой.
— То есть ещё один выродок из Выродков, только на сей раз среди Малиганов? — рассуждая вслух, пробормотала Моргана, — Позволь минутку. О! Да ведь это Ришье!
В точку.
Ришье Малиган. Личность в своём роде не менее выдающаяся, чем я или Моргана. Человек, отринувший главное, что делает выродка Выродком.
Свой Талант.
Глава XXIВТОРАЯ ВСТРЕЧА
Экипаж Морганы — открытая лёгкая двуколка, выкрашенная в легкомысленный розоватый цвет, абсолютно неуместный на улицах Блистательного и Проклятого.
— Сила Велиара! Представляешь, что мы с тобой делаем Сет? — возбуждённо щебетала Моргана, — Мы идём спасать Малигана. Малигана! Патриархов наших кланов должен удар хватить.