Айвис раздала им палки, которые по длине и весу были достойными подобиями осколочного клинка. В той же степени, в какой детские закорючки мелом – достойное подобие человеческой фигуры. Потом она проделала с ними несколько общеизвестных упражнений, продемонстрировав десять стилей боя с осколочным клинком.
Каладин жаждал убивать светлоглазых с того момента, как впервые коснулся копья, и за пару лет до того, как сделался рабом, достиг в этом деле немалых высот. Однако светлоглазые, которых он выслеживал на поле боя, оказались не очень-то умелыми. Большинство опытных мужчин отправлялись на Расколотые равнины. Так что стили боя были для него в новинку.
Он начинал видеть и понимать. Знание стилей позволяло предугадывать следующее движение фехтовальщика. Ему не придется самому использовать в сражении меч – он по-прежнему считал, что это слишком негибкое оружие, – чтобы получить это преимущество.
Примерно через час Каладин отложил свой тренировочный меч и подошел к бочке с водой. Ему и его людям ревнители или паршуны напитки не приносили. Это его вполне устраивало: он ведь не какой-нибудь избалованный мальчишка-богатей. Юноша прислонился к бочке, взяв ковш с водой, и почувствовал приятную усталость глубоко в мышцах, говорившую о том, что занятие не прошло даром.
Каладин поискал взглядом Адолина и Ренарина. Охранять их была не его очередь – Адолина сопровождали Март и Эт, а за Ренарином присматривали те трое, кого Каладин к нему приставил ранее. И все-таки он не мог не проверить, как там принцы. Случись здесь что-то непредвиденное, это может…
Женщина посреди тренировочных залов. Не ревнительница, но настоящая светлоглазая дама, та самая – с ярко-рыжими волосами. Она только что вошла и озиралась по сторонам.
Он не злился на нее из-за происшествия с ботинками. Этот случай просто стал подтверждением того, до какой степени люди вроде Каладина зависели от светлоглазых. С темноглазым можно позабавиться, забрать у него, что захочется, и не думать о том, в каком он остался положении из-за этой встречи.
Таким был Рошон. Таким был Садеас. Такой была эта женщина. Она на самом-то деле не злая. Ей просто наплевать на окружающих, особенно темноглазых.
«Наверное, она достойная пара князьку», – подумал он, когда Йейк и Тефт прибежали попить воды. Моаш продолжал тренироваться, сосредоточившись на изучении стилей.
– Неплохо, – сказал Йейк, проследив за взглядом Каладина.
– Что неплохо? – спросил тот, пытаясь понять, что нужно светлоглазой.
– Неплохо, что ты на нее смотришь, капитан, – уточнил Йейк со смехом. – Клянусь бурей, иногда кажется, что ты думаешь только о том, кого отправить следующим на дежурство.
Неподалеку выразительно закивала Сил.
– Она светлоглазая, – отрезал Каладин.
– И что? – парировал Йейк и похлопал его по плечу. – Светлоглазая дама не может быть привлекательной?
– Нет. – Не может, и все тут.
– Странный ты, командир.
В конце концов Айвис велела Йейку и Тефту прекратить бездельничать и вернуться к тренировке. Каладина она не тронула. Он, похоже, пугал многих ревнителей.
Йейк побежал обратно, а Тефт ненадолго задержался и кивком указал на девушку, Шаллан.
– Думаешь, нам надо из-за нее беспокоиться? Чужестранка, о которой мы совсем мало знаем, ни с того ни с сего оказалась нареченной Адолина. Из нее бы получился хороший убийца.
– Преисподняя, как же я об этом не подумал! Тефт, точно подмечено.
Тефт скромно кивнул и вернулся к тренировке.
Он предположил, что женщина была искательницей приключений, но что, если и впрямь убийца? Парень подобрал свой тренировочный меч и направился в ее сторону, миновав Ренарина. Принц осваивал один из тех стилей, с которыми ознакомились люди Каладина.
Пока Каладин шел к Шаллан, его догнал Адолин, бряцая осколочным доспехом.
– Что она тут делает? – спросил капитан.
– Видимо, пришла поглазеть, как я тренируюсь, – предположил Адолин. – Мне частенько приходится их отсюда выпроваживать.
– Их?
– Ну, ты понимаешь. Девчонок, которые пялятся на меня, пока я сражаюсь. Я не против, но, если ослабить бдительность, от них тут проходу не будет всякий раз, когда я появлюсь. Никто не сможет провести ни один тренировочный бой.
Каладин вскинул бровь.
– Что? – спросил Адолин. – На твои тренировки женщины не приходят, мостовичок? Маленькие темноглазые дамочки, без семи зубов и боящиеся искупаться…
Каладин отвернулся от Адолина, поджав губы. «В следующий раз, – подумал он, – я позволю убийце разобраться с ним».
Адолин рассмеялся, но потом неловко умолк.
– В любом случае, – продолжил он, – у нее, видимо, есть более веская причина, чем у других, принимая во внимание наши отношения. Но все равно придется ее выставить. А не то создадим плохой прецедент.
– Ты действительно позволишь этому случиться? – поинтересовался Каладин. – Помолвке с женщиной, которую ты раньше никогда не видел?
Адолин пожал бронированными плечами.
– У меня всегда сначала все идет хорошо, а потом… разваливается на части. Я ни разу не смог понять, где именно ошибся. Вот и подумал: если пойти другим путем, более официальным…
Он нахмурился, словно вспомнив, с кем разговаривает, и быстрее затопал вперед, чтобы оторваться от Каладина. Адолин поравнялся с Шаллан, которая, напевая себе под нос песенку без слов, прошла мимо и даже на него не взглянула. Адолин поднял руку, открыл рот, чтобы заговорить, и, повернувшись, проводил взглядом удаляющуюся девушку. Веденка не отрывала взгляда от Налл, старшей ревнительницы тренировочных залов. Шаллан почтительно поклонилась ей.
Адолин нахмурился и побежал следом за веденкой, миновав Каладина, который ухмыльнулся ему и бросил:
– Пришла поглазеть на тебя, да-да. Она же явно полностью очарована тобой.
– Заткнись, – прорычал принц.
Каладин неспешно последовал за Адолином и застал Шаллан и Налл посреди разговора.
– …Отображения этих доспехов просто жалкие, сестра Налл, – говорила Шаллан, вручая той папку в кожаном переплете. – Нам нужны новые эскизы. Хотя бо́льшую часть своего времени я буду тратить, служа клерком у светлорда Себариаля, мне бы хотелось начать и пару собственных проектов здесь, на Расколотых равнинах. С вашего благословения, я приступлю к работе.
– У вас потрясающий талант, – сказала Налл, листая страницы. – Искусство – ваше Призвание?
– Естествознание, сестра Налл, хотя рисование в этом смысле для меня остается на первом месте.
– Неудивительно. – Ревнительница перевернула еще одну страницу. – Благословляю вас, милое дитя. Скажите, какой орден вы выбрали?
– Это… довольно сложный вопрос, – смутилась Шаллан, забирая папку. – О! Адолин. Я вас не заметила. Ох, но вы и в самом деле кажетесь громадным в этой броне!
– Вы разрешаете ей остаться? – уточнил Адолин у Налл.
– Она хочет снабдить королевский реестр осколочных доспехов и клинков новыми эскизами, – пояснила Налл. – Это кажется мне мудрым. Нынешние записи об осколках содержат много грубых набросков, но мало детализированных рисунков.
– Так вам нужно, чтобы я позировал? – спросил Адолин, поворачиваясь к художнице.
– Вообще-то, эскизы вашего доспеха довольно полные, – ответила та, – благодаря вашей матушке. Я сначала займусь королевскими доспехами и клинками, которые никто не додумался зарисовать в подробностях.
– Просто не попадайтесь под ноги тем, кто тренируется, дитя, – предупредила Налл. Кто-то позвал ее, и она ушла.
– Послушайте, – заговорил Адолин, повернувшись к Шаллан. – Я понял, куда залетели ваши мысли.
– Они примерно на высоте в пять футов и шесть дюймов, – ответила девушка. – Боюсь, выше им никак не подняться.
– Пять футов… – повторил Адолин и нахмурился.
– Да, – сказала Шаллан, окидывая взглядом тренировочные залы. – До того как попасть сюда, я считала, что это хороший рост. Вы, алети, жутко высокие. Я думаю, все здесь по меньшей мере на два дюйма выше среднего веденца.
– Нет, это не… – Адолин помрачнел. – Вы здесь, потому что хотите посмотреть, как я тренируюсь. Признайтесь. Рисование – просто предлог.
– Хм. Кое-кто слишком много о себе возомнил. Полагаю, такое случается, когда ты член королевской семьи. Заодно можно приобрести смешную шляпу и страсть рубить головы. А, вот и наш капитан гвардии. Твои ботинки курьер скоро принесет в казарму.
Каладин вздрогнул, сообразив, что она обращается к нему.
– В самом деле?
– Я велела заменить подошвы, – пояснила Шаллан. – Они были ужасно неудобные.
– Мне нравилось!
– Значит, у тебя каменные ноги. – Она окинула его взглядом сверху вниз и вскинула бровь.
– Погодите, – вмешался Адолин, помрачнев еще сильней. – Вы носили ботинки мостовичка? Как?!
– Неуклюже, – ответила Шаллан. – И с тремя парами носков. – Она похлопала принца по бронированной руке. – Адолин, если вы хотите, чтобы вас нарисовали, я это сделаю. Но не надо изображать ревность. Я по-прежнему желаю отправиться с вами на обещанную прогулку. О! Мне нужно это как следует рассмотреть. Прошу прощения.
Она целеустремленно зашагала туда, где Зайхель бил по доспеху Ренарина – видимо, чтобы приучить принца держать удар, будучи в осколочном доспехе. Посреди тренировочных залов зеленое платье и рыжие волосы Шаллан были яркими пятнами цвета. Каладин глядел ей вслед, спрашивая себя, можно ли ей доверять. Наверное, лишь самую малость.
– Несносная женщина, – проворчал Адолин и сердито взглянул на Каладина. – Перестань пялиться на ее зад, мостовичок.
– Я не пялюсь. А тебе-то что? Сам сказал – она несносная.
– Ага. – Адолин снова посмотрел на нее и широко улыбнулся. – Почти не заметила меня, верно?
– Похоже на то.
– Несносная, – повторил Адолин, хотя его тон намекал на нечто прямо противоположное. Улыбка принца сделалась шире, и он направился следом за веденкой, двигаясь с грацией осколочника, которая совершенно не соответствовала его величине.
Каладин покачал головой. Светлоглазые и их игры. Как же вышло, что он столько времени проводит среди них? Юноша вернулся к бочке с водой и зачерпнул еще один ковш. Вскоре на песок со скрипом упал тренировочный меч, и к Каладину присоединился Моаш.