Примерно через час после начала разговора, в котором капитан принимал участие лишь время от времени, Моаш легонько ткнул его в бок и прошептал:
– Ты готов?
– Готов? – Кэл нахмурился.
– Ага. Встреча в задней комнате. Я видел, как они вошли некоторое время назад. Они уже ждут.
– Кто… – Каладин осекся, сообразив, о чем речь. Он обещал, что встретится с друзьями Моаша – людьми, которые пытались убить короля. Каладин похолодел, и в комнате как будто сделалось прохладно. – Так ты поэтому настаивал, чтобы я пошел с вами сегодня?
– Я думал, ты сам все понял. Идем.
Каладин опустил взгляд на свою кружку с желтовато-коричневой жидкостью. Наконец осушил ее до дна и встал. Надо узнать, кто эти люди. Долг требовал этого.
Моаш извинился за них обоих, сказав, что заметил старого друга, которого хотел познакомить с Каладином. Камень, на вид совершенно трезвый, рассмеялся и помахал – дескать, идите. Он пил уже… шестую кружку? Седьмую? Лопен захмелел после третьей. Сигзил не допил даже вторую и, судя по всему, не желал продолжать.
«Вот и все соревнование», – подумал Каладин, позволяя Моашу увести себя. В таверне все еще толпилось много народа, но она уже не казалась переполненной, как раньше. В дальнем конце зала виднелся ряд дверей, что вели в уединенные обеденные комнаты вроде тех, какими пользовались богатые торговцы, пожелавшие быть подальше от грубых посетителей общего зала. Возле одной из них в ленивой позе стоял смуглый мужчина с весьма длинными ножами на поясе. Наполовину азирец или просто очень загорелый алети. Он не сказал ни слова, когда Моаш открыл дверь.
– Каладин… – Голос Сил. Где же она? Похоже, сделалась невидимой и для него. Неужели она так поступала раньше? – Будь осторожен.
Капитан вошел в комнату следом за Моашем. Внутри за столом сидели трое мужчин и женщина, пили вино. У дальней стены стоял еще один охранник с мечом на поясе – завернулся в плащ и опустил голову, словно ничего вокруг не замечая.
Двое из сидящих, включая женщину, были светлоглазыми. Этого следовало ожидать, принимая во внимание осколочный клинок, но Каладин все равно пришел в замешательство.
Один светлоглазый немедленно встал. Он был, наверное, чуть старше Адолина, с черными как смоль и аккуратно уложенными алетийскими волосами. Мужчина носил открытый сюртук, под которым виднелась богатая на вид черная рубашка с вышитыми белыми лозами, что вились вокруг пуговиц, и широкий длинный шарф.
– Итак, вот он, знаменитый Каладин! – воскликнул незнакомец и, шагнув вперед, вознамерился пожать Каладину руку. – Клянусь бурей, я очень рад встрече с тобой. Спасти самого Далинара, тем самым поставив Садеаса в неудобное положение? Прекрасное представление, друг. Прекрасное представление!
– А вы кто? – спросил Каладин.
– Патриот. Зови меня Грейвс.
– Осколочник?
– Сразу к делу, верно? – проговорил Грейвс и жестом указал новичку его место за столом.
Моаш немедленно сел, кивнув другому человеку за столом – с темными, глубоко посаженными глазами и короткими волосами. «Наемник», – догадался Кэл, подметив тяжелые кожаные доспехи и топор рядом со стулом. Грейвс продолжал указывать, но Каладин не торопился, изучая молодую женщину. Она чинно потягивала вино из чаши, держа ее двумя руками, свободной и спрятанной в рукаве на пуговицах. Миловидная, с поджатыми красными губами и волосами, забранными в высокую прическу, утыканную разнообразными металлическими украшениями.
– Я вас знаю, – сказал Каладин. – Вы из клерков Далинара.
Она с опаской посмотрела на него, стараясь не выдавать напряжения.
– Данлан – член свиты великого князя, – подтвердил Грейвс. – Пожалуйста, Каладин. Сядь. Выпей вина.
Тот сел, но не налил себе выпить.
– Вы пытаетесь убить короля.
– Он и в самом деле прямолинейный, да? – спросил Грейвс Моаша.
– Еще у него слово с делом не расходится, – ответил Моаш. – За это мы его и любим.
Грейвс повернулся к Каладину:
– Мы патриоты, как я уже сказал. Патриоты Алеткара. Алеткара, каким он мог бы быть.
– Патриоты, которые желают убить правителя королевства?
Грейвс подался вперед, положив на стол сцепленные руки. Его веселость слегка утихла, и это было хорошо – она все равно отдавала фальшью.
– Ну что ж, давай разберемся с этим. Элокар – неимоверно плохой король. Уверен, ты сам это заметил.
– Мне не положено судить о короле.
– О, прошу тебя! Хочешь сказать, ты не видел, как он себя ведет? Это балованный, раздражительный параноик. Элокар превращает обсуждения в споры, предъявляет ребяческие требования вместо приказов. Он буря, которая сметет это королевство с лица земли.
– Ты хоть знаешь, какую политику он вел, прежде чем Далинар за него взялся? – поинтересовалась Данлан. – Я провела последние три года в Холинаре, помогая тамошним клеркам разобраться с беспорядком, в который Элокар превратил королевские архивы. Одно время он подписывал практически что угодно, превращая это в закон, если его должным образом упрашивали.
– Он не годится для трона, – вмешался темноглазый наемник, чьего имени Каладин не знал. – Из-за него погибают хорошие люди. А этому негодяю Садеасу сошла с рук государственная измена.
– И поэтому вы пытаетесь убить его? – требовательно спросил Каладин.
Грейвс посмотрел ему в глаза:
– Да.
– Если король уничтожает свою страну, – проговорил наемник, – разве у народа не появляется право – точнее, долг – убрать его?
– Если его и впрямь уберут, – встрял Моаш, – что тогда случится? Спроси себя, Каладин.
– Скорее всего, на трон сядет Далинар, – произнес Кэл. У Элокара был сын в Холинаре – совсем еще младенец. Даже если Далинар только провозгласит себя регентом при законном наследнике, он будет править.
– С ним во главе королевства все пойдет куда лучше, – сказал Грейвс.
– Он и так здесь почти всем заправляет! – воскликнул Каладин.
– Нет, – возразила Данлан. – Далинар себя сдерживает. Он знает, что должен занять трон, но колеблется из любви к мертвому брату. Другие великие князья считают это слабостью.
– Нам нужен Черный Шип. – Грейвс стукнул по столу. – Иначе королевство развалится. Смерть Элокара вынудит Далинара действовать. К нам вернется тот, кто двадцать лет назад объединил великих князей.
– Даже если тот человек и не вернется в полной мере, – прибавил наемник, – хуже, чем сейчас, точно не будет.
– Поэтому – да, – бросил Грейвс Каладину. – Мы убийцы. Или станем ими. Не хотим устраивать переворот и не желаем убивать ни в чем не повинных стражников. Нам нужно просто устранить короля. Тихо. Предпочтительно, чтобы это выглядело как несчастный случай.
Данлан скривилась и выпила немного вина.
– К несчастью, пока что у нас не очень-то получается.
– Вот почему я хотел встретиться с тобой, – пояснил Грейвс.
– Вы ожидаете, что я вам помогу?! – спросил Каладин.
Грейвс поднял руки:
– Подумай о том, что мы сказали. Это все, о чем я прошу. Подумай о поведении короля, понаблюдай за ним. Спроси себя: сколько еще продержится королевство, которое возглавляет такой человек?
– Черный Шип должен занять трон, – негромко проговорила Данлан. – Рано или поздно это случится. Мы хотим ему помочь, ради его же блага. Избавить его от трудного решения.
– Я бы мог вас сдать. – Каладин смотрел Грейвсу в глаза. Сбоку от него человек в плаще, который слушал разговор, прислонившись к стене, зашевелился и выпрямился. – Было рискованно приглашать меня сюда.
– Моаш говорит, ты учился на лекаря, – произнес Грейвс без малейшей тревоги.
– Да.
– И что же ты сделаешь с рукой, которая гниет, угрожая всему телу? Будешь ждать и надеяться, что все изменится к лучшему, или станешь действовать?
Каладин не ответил.
– Ты теперь руководишь королевской гвардией, – продолжил Грейвс. – Нам понадобится благоприятная возможность – момент, когда можно будет нанести удар так, чтобы не пострадал никто из гвардейцев. Мы не хотели пачкать руки в королевской крови, пытались обставить все как несчастный случай, но я понял: это трусость. Я совершу этот поступок сам. Мне нужен лишь удобный случай, и страдания Алеткара завершатся.
– Для короля так будет лучше, – добавила Данлан. – Он медленно умирает на троне, словно тонет вдали от берега. Надо закончить все побыстрей.
Кэл встал. Моаш, поколебавшись, поднялся вслед за ним.
Грейвс посмотрел на Каладина.
– Я должен подумать, – сказал юноша.
– Хорошо-хорошо, – согласился Грейвс. – Можешь связаться с нами через Моаша. Стань лекарем, в котором нуждается это королевство.
– Идем, – бросил Каладин Моашу. – Остальные удивятся, куда мы пропали.
Он вышел, приятель последовал за ним, поспешно попрощавшись. Каладин, по правде говоря, ожидал, что кто-то из них попытается его остановить. Они ведь должны тревожиться из-за того, что он и впрямь может исполнить угрозу и выдать их.
Заговорщики его отпустили. Обратно в общий зал, который полнился звоном и болтовней.
«Вот буря! – подумал юноша. – Хотел бы я, чтобы их доводы не были столь хороши».
– Как ты с ними встретился? – спросил Каладин, когда Моаш подбежал к нему.
– Рилл – тот парень, что сидел за столом, – нанимался охранником в некоторые караваны, где я работал до того, как угодил в мостовики. Он пришел ко мне, как только мы освободились из рабства. – Моаш взял Каладина за руку и вынудил остановиться, не доходя до их стола. – Они правы. Кэл, ты это знаешь. Я вижу по лицу.
– Они предатели. Я не желаю иметь с ними ничего общего.
– Ты же сказал, что подумаешь!
– Я так сказал, – негромко проговорил Каладин, – чтобы они меня отпустили. Моаш, у нас есть долг.
– Он важнее, чем наш долг перед страной?
– Тебе плевать на страну, – огрызнулся Кэл. – Ты просто хочешь отомстить.
– Ладно, хорошо. Но ты разве не заметил, что Грейвс обращается со всеми людьми одинаково, независимо от цвета глаз? Ему плевать, что мы темноглазые. Он женат на темноглазой.