– Вы уверены? Я думала, они происходят спонтанно.
– Да, но сейчас дежурит не мой военный лагерь. В любом случае их почти никогда не организуют в преддверии Великой бури. – Он откинулся на спинку стула, изучая меню, а потом ткнул пальцем в одно из вин и подмигнул служанке.
Шаллан похолодела:
– Погодите. Великая буря?!
– Ага. – Адолин глянул на часы в углу. Себариаль упоминал, что такие штуки здесь встречаются все чаще и чаще. – Может начаться в любую минуту. Вы не знали?
Шаллан нервно фыркнула, глянув на восток, на потрескавшийся ландшафт, и напомнила себе: «Веди себя уверенно! Элегантно!» Но некая первобытная часть ее души захотела побыстрее отыскать какую-нибудь дыру и забиться туда. Девушка вдруг вообразила, что чувствует, как падает давление, словно сам воздух пытается удрать. Неужели она видит там, далеко, как начинается буря? Нет, показалось. И все равно Шаллан пригляделась, прищурив глаза.
– Я не заглянула в список бурь, который есть у Себариаля, – с неохотой призналась она. Зная великого князя, список был, скорее всего, устаревшим. – Занята была.
– А я удивился, почему вы не расспросили меня об этом месте, и предположил, что вы уже знаете, что к чему.
Это место. Балкон, обращенный на восток. Только сейчас она заметила, что попивающие вино светлоглазые чего-то ждут и нервничают. Вторая комната с крепкими дверьми – та, где сидели телохранители, – теперь обрела куда более важное значение.
– Мы здесь, чтобы смотреть? – прошептала Шаллан.
– Это новое повальное увлечение. Предполагается, что мы будем тут сидеть, пока буря не окажется совсем близко, а потом сбежим в ту комнату, спрячемся в убежище. Я уже несколько недель хотел сюда наведаться, но лишь теперь смог убедить своих телохранителей, что здесь мне ничего не угрожает. – Последние слова он произнес с некоторой горечью. – Можем перейти в безопасную комнату прямо сейчас, если пожелаете.
– Нет, – отказалась Шаллан и вынудила себя не цепляться за край стола. – Все в порядке.
– Вы бледная.
– Это естественная бледность.
– Потому что вы веденка?
– Потому что я в последнее время постоянно на грани паники. О, это ваше вино?
«Держи себя в руках», – снова напомнила она самой себе и демонстративно перестала смотреть на восток.
Служанка принесла им две чаши переливающегося синего вина. Адолин взял свою и изучил. Понюхал, отпил небольшой глоток и, удовлетворенно кивнув, с улыбкой отпустил служанку. Когда женщина уходила, он проводил взглядом ее бедра.
Шаллан вскинула бровь, но принц, похоже, не понял, что сделал что-то не так. Он перевел взгляд на девушку и опять наклонился в ее сторону.
– Я знаю, что надо поболтать вино, попробовать и все такое, – прошептал он. – Но мне никто так и не объяснил, что следует там искать.
– Возможно, мошек в жидкости?
– Не-ет, мой новый дегустатор их бы заметил. – Он улыбнулся, но Шаллан поняла, что это, скорее всего, не шутка. Худой человек, который не носил форму, подошел к телохранителям и о чем-то с ними заговорил. Наверное, это и был дегустатор.
Шаллан глотнула вина. Оно было хорошим – чуть сладким, немного пряным. Не то чтобы она могла уделить вкусу напитка много внимания, ведь, буря свидетельница, рядом с ней такой…
«Прекрати, – приказала она себе, улыбаясь Адолину. Она должна была сделать так, чтобы он остался доволен этой встречей. – Заставь его рассказать о себе». Это был один из советов, которые она помнила по книгам.
– Вылазки на плато, – проговорила Шаллан. – А как вообще вы узнаете, когда начинается очередная вылазка?
– Хм? О, у нас есть разведчики, – объяснил Адолин, расслабленно откинувшись на спинку стула. – Люди, которые все время дежурят на вершине башен с громаднейшими подзорными трубами. Они следят за каждым плато, куда мы можем добраться в разумное время, чтобы засечь появление куколки.
– Я слышала, вы много этих штук добыли.
– Ну, мне, наверное, не следует об этом болтать. Отец не желает, чтобы это считали соревнованием, как раньше. – Он смотрел на нее, выжидая.
– Но ведь вы, безусловно, можете говорить о том, что было раньше, – возразила Шаллан, словно декламируя заученную для роли фразу.
– Пожалуй. Пару месяцев назад была одна вылазка, когда я захватил куколку практически в одиночку. Видите ли, мы с отцом обычно первыми перепрыгиваем через ущелье и расчищаем место для мостов.
– Разве это не опасно? – поинтересовалась Шаллан, пристально глядя на него широко распахнутыми глазами.
– Да, но мы осколочники. Всемогущий наделил нас силой и мощью. Это великая ответственность, и наш долг – использовать дарованное ради защиты своих людей. Мы спасаем сотни жизней тем, что идем первыми. Это и позволяет нам возглавлять армию.
Он замолчал.
– Вы такой храбрый! – Шаллан надеялась, что у нее получилось произнести это с восхищенным придыханием.
– Ну, так и следует поступать. Это в самом деле опасно. В тот день я перепрыгнул, но паршенди слишком сильно разделили нас с отцом. Ему пришлось прыгнуть обратно, и, поскольку его ударили по ноге, во время приземления поножи – это часть доспеха так называется – треснули. Ему было опасно снова прыгать на мою сторону. Я остался без поддержки, в то время как он ждал, пока опустят мост.
Адолин опять замолчал. Наверное, Шаллан должна спросить, что было дальше.
– А если вам захочется по-большому? – неожиданно для себя поинтересовалась она вместо этого.
– Ну так вот, я повернулся спиной к ущелью и принялся размахивать мечом, намереваясь… Погодите. Что вы сказали?
– Какать, – повторила Шаллан. – Вы на поле боя, с ног до головы в металле, точно краб в панцире. Что вы делаете, когда нужно откликнуться на зов природы?
– Я… э-э… – Адолин нахмурился, глядя на нее. – О таком меня раньше не спрашивала ни одна женщина.
– Да здравствует оригинальность! – Шаллан покраснела. Ясна была бы недовольна. Неужели нельзя хоть раз придержать язык? Она сделала так, что он увлекся любимой темой; все шло хорошо. И теперь это.
– Что ж, – медленно произнес Адолин, – в каждой битве случаются перерывы, и на передовой люди постоянно меняются. На каждые пять минут сражения частенько приходится почти столько же времени отдыха. Когда осколочник отдыхает, люди осматривают его доспех в поисках трещин, дают ему попить или съесть что-нибудь и помогают с… тем, что вы сейчас упомянули. Светлость, это не лучшая тема для беседы. Мы обычно такое не обсуждаем.
– Вот потому эта тема и хороша. Я могу прочитать о войнах, осколочниках и славных убийствах в официальных хрониках. А вот про грязные детали никто не упоминает.
– Ну да, грязи хватает. – Адолин скривился и глотнул вина. – В доспехе невозможно… не могу поверить, что я это говорю… в доспехе невозможно подтереться, так что это должен сделать за тебя кто-то другой. Я прямо чувствую себя младенцем. А иногда бывает, что и времени нет…
– И?
Он прищурился, изучающе глядя на нее.
– Что? – спросила Шаллан.
– Пытаюсь понять – может, вы Шут, переодетый и в парике. Это похоже на одну из его проделок.
– Я не дурачусь. Мне просто любопытно. – И ей на самом деле было интересно. Она думала об этом. Возможно, чаще, чем следовало.
– Хорошо, – продолжил Адолин, – если хотите знать, есть старая боевая поговорка: лучше опозориться, чем умереть. Во время битвы нельзя ни на что отвлекаться.
– И это значит…
– Это значит, что я, Адолин Холин, кузен короля, наследник княжества Холин, обгадился в осколочном доспехе. Трижды, по собственной воле. – Он залпом осушил чашу с вином. – Вы очень странная женщина.
– Вынуждена напомнить, что это вы начали сегодняшнюю беседу шуткой про то, как Себариаль пускает газы.
– Да, я это сделал. – Он ухмыльнулся. – Все идет не совсем так, как предполагалось, верно?
– А это плохо?
– Нет! – Ухмылка Адолина стала шире. – Вообще-то, это даже забавно. Знаете, сколько раз я поведал историю о том, как мы одержали победу в той вылазке благодаря мне?
– Уверена, вы были достаточно храбрым.
– Достаточно.
– Впрочем, наверняка не таким храбрым, как те бедолаги, которым пришлось чистить ваши доспехи.
Адолин расхохотался. В первый раз она почувствовала, что его эмоции были неподдельными – не предписанными или ожидаемыми. Он стукнул кулаком по столу, потом махнул рукой, чтобы принесли еще вина, и вытер выступившую слезу. Он так улыбнулся Шаллан, что она едва не зарделась опять.
«Погоди-ка, – подумала веденка. – Это что же… сработало?» Она должна была вести себя деликатно, как подобает женщине, а не спрашивать мужчину, как ему удается испражняться во время боя.
– Ну хорошо, – проговорил Адолин, беря чашу. На этот раз он на служанку даже не взглянул. – Какие еще грязные тайны вас интересуют? Я перед вами как на ладони. Есть уйма вещей, про которые в официальных отчетах и хрониках нет ни единого слова.
– Куколки, – нетерпеливо сказала Шаллан. – Как они выглядят?
– Так вас это интересует? – Адолин почесал затылок. – Я-то думал, вы захотите узнать о том, как трут доспехи…
Шаллан достала сумку, положила на стол лист бумаги и начала рисовать.
– Исходя из того что мне удалось установить, никто по-настоящему не изучал ущельных демонов. Есть несколько набросков мертвых существ, но анатомические детали отображены на них просто кошмарно.
У демонов должен быть интересный жизненный цикл. Они бродят по ущельям, но я сомневаюсь, что эти существа на самом деле там обитают. Не хватит еды, чтобы существа такого размера могли выжить. Значит, появление здесь – часть какого-то миграционного цикла. Они сюда приходят окукливаться. Вы когда-нибудь видели молодую особь? До того, как она превратится в куколку?
– Нет, – ответил Адолин и передвинул свой стул на ее сторону стола. – Обычно это происходит ночью, а замечаем мы их только утром. Их трудно разглядеть, потому что они того же цвета, что и скалы. Я начинаю думать, что паршенди наблюдают за нами. В