Каладин тяжело вздохнул, вспоминая восторг, испытанный в ущельях, и свободный полет. Он впервые за целую вечность испытал подлинную радость.
Неужели он хочет запятнать это встречей с Амарамом? Нет. И даже не желал, чтобы этот человек немедленно умер, хотя день его смерти, несомненно, будет прекрасным днем.
– Ладно. – Он повернул обратно к лагерю Далинара. – Не сегодня.
Вечернее рагу уже доели к тому моменту, когда Каладин вернулся в казарму. Прошел мимо костра, где еще светились угли, и направился в свою комнату. Сил улетела куда-то вверх. Остаток ночи она будет летать вместе с ветрами, резвиться со своими кузенами. Насколько он знал, спрен не нуждалась в сне.
Наконец вошел в свою отдельную комнату, чувствуя усталость и изнеможение, но в приятном смысле. Это…
Кто-то пошевелился в комнате.
Каладин повернулся, вскинул копье и втянул буресвет из последней сферы, которой освещал свой путь. Заструившийся от него свет озарил красно-черное лицо. Среди теней Шен выглядел тревожно, зловеще, будто злой спрен из легенды.
– Шен, – выдохнул Каладин, опуская копье. – Какая буря тебя…
– Сэр, – сказал паршун. – Я должен уйти.
Каладин нахмурился.
– Мне жаль, – продолжил Шен в своей обычной неторопливой манере. – Я не могу объяснить почему. – Он как будто чего-то ждал, напряженно сжимая копье. То самое копье, которое ему дал Каладин.
– Шен, ты свободен. Я не стану тебя удерживать, если ты хочешь уйти, но я не знаю, существует ли такое место, куда ты можешь пойти, не опасаясь утратить свою свободу.
Шен кивнул и собрался уйти.
– Ты уходишь сегодня?
– Прямо сейчас.
– Дозорные на краю равнин могут попытаться остановить тебя.
Шен покачал головой:
– Паршуны не сбегают из неволи. Они увидят лишь раба, который выполняет порученное задание. Я оставлю ваше копье у костра. – Он направился к двери, но возле Каладина приостановился и положил руку ему на плечо. – Вы хороший человек, капитан. Я многое узнал. Мое имя не Шен. Я Рлайн.
– Рлайн, да будут ветра благосклонны к тебе.
– Я боюсь не ветров. – Паршун похлопал Каладина по плечу, тяжело вздохнул, словно ожидая чего-то трудного, и вышел из комнаты.
53Совершенство
Что до иных орденов, чьи способности не позволяли с легкостью посещать далекое царство спренов, то инозватели были к ним весьма благожелательны, брали в качестве спутников, когда отправлялись с визитом или иным образом взаимодействовали со спренами; но все же они не допускали и мысли о том, чтобы отказаться от своего места главных переговорщиков с величайшими из спренов; и светоплеты, и волеформаторы были наделены тем же самым свойством, но по-настоящему не знали того царства.
Адолин предплечьем отбил осколочный клинок Элита. Осколочники не пользовались щитами – каждая часть доспеха была крепче камня.
Он ринулся вперед в стиле ветра, пересекая песок арены.
«Сын, выиграй для меня осколки».
Адолин наносил быстрые и плавные удары в стиле ветра. Они сыпались на Элита то с одной стороны, то с другой, вынуждая того отступать. Тот держался, его доспех истекал буресветом из десятка мест, куда Адолин ударил.
Все надежды на мирное завершение войны на Расколотых равнинах исчезли. Умерли. Принц знал, как сильно отец желал этого завершения, и высокомерие паршенди его разозлило. И расстроило.
Он сдерживал эти чувства. Нельзя допускать, чтобы они им овладели. Он двигался плавно и аккуратно, как того требовал стиль боя, и сохранял спокойствие и безмятежность.
Элит явно ожидал, что Адолин будет безрассудным, как в первой дуэли за осколки, и все время отступал, выжидая момента безрассудства. Принц не собирался оказывать ему такую услугу.
Сегодня он сражался правильно, в точности соблюдая движения и приемы, не позволяя себе ничего особенного. Сокрытие своих способностей в предыдущей дуэли не вынудило по-настоящему сильных противников согласиться на поединок. Адолин и Элита едва уговорил.
Пришло время сменить тактику.
Адолин миновал то место, откуда за ним наблюдали Садеас, Аладар и Рутар. Ядро коалиции против отца. К этому дню каждый из них устроил незаконные вылазки на плато и украл светсердце до того, как успели прибыть те, кому это было предписано. Каждый раз они платили штрафы, назначенные за неповиновение. Далинар не мог ничего другого с ними сделать, не рискуя открытой войной.
Но его старший сын мог наказать их иначе.
Элит осторожно пятился, а Адолин надвигался на него. Противник отважился на пробный выпад, но принц отбил клинок и ударом слева рассек броневую пластину на предплечье Элита. Она тоже начала истекать буресветом.
Толпа зрителей заворчала, шум вокруг арены становился все громче. Элит опять пошел в атаку, и Адолин отбил его удары, но не стал атаковать в ответ.
Идеальная форма. Каждый шаг согласно канону. Внутри проснулся Азарт, но Адолин его подавил. Великие князья и их свары вызывали у него отвращение, однако сегодня он не покажет им этой ярости. Вместо нее – покажет им совершенство.
– Элит, он пытается тебя измотать! – раздался с трибуны неподалеку голос Рутара. В молодые годы он был довольно неплохим дуэлянтом, хотя и не настолько хорошим, как Далинар или Аладар. – Не позволяй ему!
Шлем скрыл улыбку Адолина, когда Элит кивнул и ринулся на него, перейдя к стилю дыма, намереваясь нанести колющий удар. Рискованно. В большинстве случаев поединки в доспехах выигрывали, разбивая части брони, но временами удавалось загнать острие клинка между двумя пластинами, сломать обе и добиться победы.
А еще этим способом можно было не просто победить соперника, но и ранить его.
Адолин спокойно отступил и, как подобает при стиле ветра, несколькими взмахами парировал колющий удар. Меч Элита со звоном ушел в сторону, и толпа опять заворчала. В первый раз принц устроил им жестокое представление, и они остались недовольны. Потом продемонстрировал ближний бой, вызвав сильное волнение.
На этот раз он поступил совершенно иначе и отказался от увлекательных схваток, которые часто становились главным элементом дуэли.
Принц шагнул в сторону и ударил, чуть задев шлем Элита. Из маленькой трещины потек буресвет, но его было не так много, как требовалось.
«Отлично».
Из-под шлема Элита раздалось громкое рычание, а затем он нанес еще один колющий удар. Прямо в забрало.
«Пытаешься меня убить?» – подумал Адолин и, взяв клинок в одну руку, подставил другую под надвигающийся меч Элита, позволив тому скользнуть между большим и указательным пальцами.
Клинок Элита заскрежетал по латной перчатке Адолина, когда тот поднял руку и увел ее направо. Такое движение без осколочного доспеха было невозможно: с обычным мечом все закончилось бы разрубленной пополам кистью, а с осколочным – и того хуже.
В доспехе он с легкостью направил удар вверх, мимо своей головы, а потом другой рукой замахнулся и обрушил свой клинок на бок Элита.
Кто-то в толпе издал радостный возглас при виде прямого удара. Однако остальные неодобрительно завопили. В этом случае традиция требовала бить противника по голове, пытаясь сломать шлем.
Элит неуклюже шагнул вперед, потеряв равновесие из-за неудачного выпада и последовавшего за ним удара. Адолин навалился на него плечом и повалил на землю. Потом отступил, не воспользовавшись шансом ударить.
Опять негодующие возгласы.
Элит встал, двинулся вперед. Зашатался, но сделал еще шаг. Адолин отступил и упер клинок лезвием в землю, выжидая. В небе над ним послышались раскаты грома. Вскоре должен был пойти дождь – к счастью, не Великая буря. Просто заурядный ливень.
– Сразись со мной! – заорал Элит из-под шлема.
– Я сразился, – негромко ответил Адолин. – И победил.
Элит накренился вперед. Принц вновь отступил. Под улюлюканье зрителей он ждал, пока Элит не замер как изваяние, – в его доспехе закончился буресвет. Десятки небольших трещин, которые Адолин оставил на броне своего противника, наконец-то дали общий результат.
Потом Адолин решительно шагнул вперед, уперся ладонью в грудь Элита и толкнул его. Тот с грохотом упал на спину.
Принц посмотрел на светледи Истоу, верховную судью.
– Исход, – признала она со вздохом, – снова в пользу Адолина Холина, победителя. Элит Рутар теряет свой доспех.
Толпе это не очень понравилось. Принц повернулся к зрителям, несколько раз взмахнул клинком и лишь потом позволил ему превратиться в туман. Снял шлем и поклонился под негодующие возгласы. Позади него оружейники – готовые к такому повороту – бросились к Элиту и оттеснили его собственных оружейников, а потом стянули доспех, который теперь принадлежал Адолину.
Он улыбнулся и, когда они закончили, последовал за ними в комнату для приготовлений под трибунами. У дверей ждал Ренарин в собственном доспехе, а тетушка Навани сидела у жаровни.
Ренарин выглянул наружу, посмотрел на недовольную толпу.
– Буреотец! Ты завершил первую из этих дуэлей быстрее, чем за минуту, и они тебя ненавидели. Теперь ты сражался чуть ли не целый час, и они, похоже, ненавидят тебя еще сильней.
Адолин со вздохом опустился на одну из скамеек:
– Я победил.
– Верно, – согласилась Навани, приближаясь и разглядывая его, словно в поисках ран. Она всегда переживала, когда он сражался на дуэлях. – Но разве ты не должен был это сделать с помпой?
Ренарин кивнул:
– Так просил отец.
– Они запомнят этот поединок. – Адолин принял чашку с водой от Питта, одного из телохранителей-мостовиков, и благодарно кивнул ему. – С помпой – значит так, чтобы все обратили внимание. И это вполне сгодится.
Он надеялся, что прав. То, что должно было случиться дальше, – крайне важно.
– Тетушка, – заговорил Адолин, когда она начала писать благодарственную молитву, – ты обдумала то, о чем я просил?
Навани продолжала рисовать.