Шаллан не опознала вид дерева. Оно выглядело слишком старым для недавно посаженного – значит, росло здесь еще до того, как прибыл Себариаль. Узловатая, крепкая кора наводила на мысль о том, что это какая-то разновидность дендролита, но у дерева также имелись длинные побеги, которые развевались на ветру, точно знамена, кружась и трепеща. Они напоминали о долинной иве. Шаллан уже сделала набросок; позже разыщет растение в своих книгах.
Дерево привыкло к людям и не втягивало побеги, когда кто-то проходил мимо. Если бы кто-то приблизился достаточно осторожно, чтобы не коснуться побегов, Шаллан бы заметила. Если бы кто-то двигался быстро, побеги бы ощутили вибрации и спрятались, что она бы тоже заметила. Девушка была в разумной степени уверена, что, если кто-то попытается что-то спрятать внутри дерева, она об этом узнает, даже если на миг отвернется.
«Думаю, – написало даль-перо, – я могу и дальше составлять вам компанию. Шорен ничем не занят».
Шорен был ревнителем, который сегодня трудился писцом у Адолина, навестив его по приказу самого принца. Тот нарочно отметил, что пользуется услугами жреца, а не одной из отцовских письмоводительниц. Неужели он думал, что она устроит сцену, если писать для него будет женщина?
Принц и впрямь казался удивленным отсутствию ревности. Неужели все придворные дамы такие мелочные? Или это сама Шаллан слишком странная, слишком расслабленная? Хотя Адолин и впрямь заглядывается на других женщин, и девушка вынуждена была признаться, что ей это не нравится. И еще нужно учитывать его репутацию. Говорили, что в прошлом молодой человек менял спутниц столь же часто, как другие мужчины меняют сюртуки.
Возможно, ей нужно держаться за него крепче, но от одной лишь мысли об этом мутило. Такое поведение напоминало ей об отце, который впивался во все так крепко, что в итоге остались одни обломки.
«Да, – написала она в ответ, используя доску, установленную рядом. – Я уверена, хорошему ревнителю больше нечем заняться, кроме как помогать двум светлоглазым обмениваться любовными записочками».
«Он жрец. Ему нравится служить. В этом их суть».
«Я думала, их суть в том, чтобы спасать души».
«Он от этого устал. Сказал, что три души сегодня утром уже спас».
Девушка с улыбкой посмотрела на дерево – по-прежнему никаких изменений.
«В самом деле спас? Спрятал, наверное, в задний карман – для сохранности?»
Нет, нельзя поступать, как поступал отец. Если она хочет сохранить Адолина, нужно предпринять кое-что куда более сложное, чем просто вцепиться в него. Ей придется быть такой неотразимой, что он сам не захочет ее отпускать. К несчастью, в этом ни уроки Ясны, ни наставления Тин не помогут. Ясна была безразлична к мужчинам, а Тин рассуждала лишь о том, как отвлечь их и быстро обвести вокруг пальца, а не удержать.
«Ваш отец чувствует себя лучше?»
«Да, так и есть. Со вчерашнего дня на ногах и выглядит сильным, как обычно».
«Рада слышать», – написала Шаллан. Они продолжали обмениваться праздными репликами, а девушка наблюдала за деревом. Записка Мрейза предписывала явиться на рассвете и поискать инструкции в дыре в стволе. Вот почему она явилась на четыре часа раньше, когда небо было еще темным, и пробралась на крышу этого дома, чтобы наблюдать.
Похоже, она пришла недостаточно рано. Шаллан очень хотела знать, как они будут закладывать инструкции в дыру.
– Мне это не нравится, – шепотом сказала она Узору, не обращая внимания на перо, которое писало новые слова Адолина. – Почему Мрейз просто не передал инструкции по даль-перу? Почему заставил меня явиться сюда?
– Ммм… – прогудел Узор на полу рядом с ней.
Солнце уже давно взошло. Ей пора отправиться за инструкциями, но она колебалась, постукивая пальцем по доске для даль-пера.
– Они наблюдают. – Сообразила девушка.
– Что? – спросил Узор.
– Они делают в точности то же самое, что и я. Где-то прячутся, чтобы увидеть, как я заберу инструкции.
– Зачем? Чего они этим добьются?
– Получат информацию. Эти люди богатеют благодаря таким вещам. – Шаллан наклонилась в сторону и выглянула из своей дыры, которая со стороны должна была выглядеть зазором между двумя кирпичами.
Ей не верилось, что Мрейз действительно хочет ее смерти, несмотря на отвратительное убийство бедного возницы. Глава духокровников позволит своим соратникам убить Вуаль, если она покажется угрозой, но это – как и некоторые иные его поступки и слова – лишь проверка. «Если ты действительно достаточно сильна и умна, чтобы присоединиться к нам, – намекал тот случай, – то сумеешь избежать смерти».
А теперь – еще одна проверка. Как ее пройти, чтобы на этот раз никто не умер?
Заговорщики должны ждать, когда она придет за инструкциями, но мест, откуда можно следить за деревом, оказалось не много. Будь она Мрейзом, где бы устроила наблюдательный пункт?
Думая об этом, Шаллан чувствовала себя глупо.
– Узор, – прошептала она, – ступай и загляни в окна этого дома, обращенные на улицу. Проверь, не устроился ли кто-то рядом с одним из них, наблюдая, как и мы.
– Ладно. – Он выскользнул из ее иллюзии.
Девушка вдруг осознала тот факт, что люди Мрейза могут прятаться где-то совсем близко, но подавила тревогу, читая ответ Адолина.
«Кстати, есть хорошие новости, – написало даль-перо. – Отец приходил прошлым вечером, и мы все обговорили. Он готовит экспедицию на равнины ради последней и решающей битвы с паршенди. Частью подготовки в ближайшие дни станут разведывательные миссии. Я убедил его, чтобы вас взяли на плато во время одной из них».
«И мы сможем отыскать куколку?» – уточнила Шаллан.
«Ну, – ответило даль-перо, – даже если паршенди больше за них не сражаются, отец не станет рисковать. Я не смогу взять вас с собой в вылазку, во время которой есть шанс стычки с ними. Но я тут подумал, что, возможно, мы сумеем организовать разведывательную миссию так, чтобы она затронула плато с куколкой, которую вскрыли день или около того назад».
Шаллан нахмурилась.
«Мертвая вскрытая куколка? Даже не знаю, какой от нее толк для меня».
«И все-таки это лучше, чем никакая, верно? А ведь вы упоминали, что хотели бы вскрыть одну из них. Это почти то же самое».
Он прав. Кроме того, ее истинная цель – попасть на равнины.
«Хорошо. Когда?»
«Через пару дней».
– Шаллан!
Девушка вздрогнула, но это был всего лишь Узор, жужжащий от возбуждения.
– Ты была права. Мммм. Она следит внизу. Всего на один уровень ниже нас, вторая комната.
– Она?
– Ммм. Та, что в маске.
Шаллан содрогнулась. И что теперь? Вернуться в свои покои и написать Мрейзу, что не любит, когда за ней следят?
От этого не будет никакой пользы. Глянув на доску с прикрепленной бумагой, Шаллан поняла, что ее отношения с Мрейзом чем-то походят на отношения с Адолином. В обоих случаях она не может поступать как обычно. Нужно удивлять и превосходить ожидания.
«Надо идти, – написала она Адолину. – Себариаль вызывает. Возможно, это надолго».
Потом со щелчком отключила даль-перо и спрятала его вместе с доской в сумку – в потрепанный мешок с кожаным ремнем. Его можно перекинуть через плечо, как могла бы носить Вуаль. Девушка вынырнула из своего иллюзорного убежища. Прижалась спиной к стене сарая, отвернулась от улицы и, коснувшись иллюзии, втянула буресвет.
От этого поддельная часть стены растаяла и высвобожденный буресвет хлынул потоком в ее руку. Девушка понадеялась, что в этот момент никто не смотрел на здание. Если же и смотрел, то должен был решить, что перемена ему просто померещилась.
Вслед за этим она присела и использовала буресвет, чтобы зарядить Узора и связать с ним изображение Вуали, нарисованное заранее. Шаллан кивком велела ему двигаться, и, когда он это сделал, образ Вуали зашагал.
Иллюзия выглядела хорошо. Уверенная походка, развевающийся плащ, высокая шляпа защищает лицо от солнца. Вуаль даже моргала и время от времени поворачивала голову, как и было предписано последовательностью эскизов, которую создала художница ранее.
Шаллан смотрела и не знала, что и думать. Неужели так она выглядела, надевая лицо и одежду Вуали? Девушка и близко не ощущала себя такой уверенной, и одежда всегда казалась ей вычурной и даже глупой. Со стороны все было таким, как надо.
– Спустись, – шепотом велела она Узору, – и подойди к дереву. Попытайся приблизиться осторожно, медленно, и громко жужжи, чтобы дерево втянуло листья. Постой у ствола недолго, словно вытаскивая то, что там спрятано, а потом пройди в переулок между этим зданием и следующим.
– Да! – Узор шмыгнул к лестнице, взбудораженный тем, что удалось стать частью обмана.
– Медленнее! – одернула его Шаллан, скривившись при виде того, как походка Вуали перестала соответствовать ее скорости. – Как мы тренировались!
Узор замедлился и достиг ступеней. Изображение Вуали начало спускаться. Неуклюже. Иллюзия могла ходить и спокойно стоять на плоских поверхностях, но к другим – вроде лестниц – не была приспособлена. Стороннему наблюдателю показалось бы, что Вуаль ступает по воздуху и скользит вниз по ступеням.
Что ж, это лучшее, на что она была способна сейчас. Шаллан глубоко вздохнула, натянула шляпу и выдохнула второй образ, который окутал ее и превратил в Вуаль. Тот, что на Узоре, должен был продержаться, пока хватит буресвета. Но буресвет вытекал из спрена гораздо быстрее, чем из Шаллан. Она пока не разобралась, в чем причина.
Девушка спустилась по лестнице, но только на один этаж, ступая как можно тише. Нашла вторую дверь в тускло освещенном коридоре. За ней стояла женщина в маске. Шаллан не потревожила ее, а спряталась в нишу возле лестницы, где могла оставаться незамеченной из коридора.
И принялась ждать.
В конце концов дверь щелкнула и отворилась, в коридоре раздался шорох одежды. Женщина в маске миновала убежища Шаллан и на удивление тихо ступила на лестницу.
– Как тебя зовут? – спросила Шаллан.