А потом побежал догонять Четвертый мост.
67Плевки и желчь
Тропу свою я выбрал, как следует подумав. Да, я согласен со всем, что ты сказал про Рейза, включая и серьезную опасность, которую он представляет.
Далинар остановился на крутом повороте тропы, ведущей к подножию Пика. Навани была рядом с ним. В тускнеющем свете они следили, как людской поток затекает с Расколотых равнин обратно в военные лагеря. Армии Бетаба и Танадаля возвращались с вылазки на плато, следуя за великими князьями, которые, вероятно, вернулись немного раньше.
Внизу показался верховой – видимо, гонец с новостями для короля по поводу вылазок. Далинар посмотрел на одного из своих охранников – этим вечером с ним были четверо, двое для него и двое для Навани, – и махнул рукой.
– Светлорд, желаете узнать детали? – уточнил мостовик.
– Будь добр.
Мостовик побежал вниз по тропе. Далинар задумчиво глядел ему вслед. Эти люди, принимая во внимание то, откуда они явились, были отлично дисциплинированны, но не являлись профессиональными солдатами. Им не понравилось, что он отправил их капитана в темницу.
Князь надеялся, что они не превратят это в проблему. Капитан Каладин хорошо ими управлял – он был в точности тем офицером, какой требовался Далинару. Тем, кто проявлял инициативу не ради продвижения по службе, но ради удовлетворения от дела, которым занимался. У таких солдат частенько поначалу все складывается через пень-колоду, но потом они привыкают держать себя в руках. Буря свидетельница, жизнь самого Далинара изобиловала крутыми поворотами.
Они с Навани продолжили медленно спускаться по тропе. Вдовствующая королева этим вечером выглядела блестяще, сапфиры в ее волосах мягко светились в сумерках. Навани любила такие прогулки, и они не спешили на пиршество.
– Я все думаю, – заговорила Навани, возобновляя прерванную беседу, – что должен быть способ использования фабриалей в качестве насосов. Ты видел самосветы, устроенные таким образом, чтобы притягивать субстанции определенных видов, – это особенно полезно в случае с чем-то вроде дыма от костра. Не могли бы мы применить это для воды?
Далинар хмыкнул и кивнул.
– Все больше и больше зданий в военных лагерях обзаводятся водопроводными трубами, – продолжила она, – по образцу Харбранта, но там все дело в рельефе, вода сама бежит по трубам. Я представляю себе истинное движение, с самосветами по обоим концам частей трубопровода, которые устроят постоянную тягу, превозмогающую притяжение земли…
Он снова хмыкнул.
– На днях у нас случился прорыв в разработке новых осколочных клинков.
– В самом деле? – спросил он. – Что произошло? Как скоро вы сможете изготовить образец?
Она улыбнулась и крепче сжала его руку.
– Что?
– Просто хотела убедиться, что ты по-прежнему верен себе. Наш прорыв заключается в понимании того, что самосветы на клинках, при помощи которых возникают узы, вероятно, изначально не были частью оружия.
Он нахмурился:
– И это важно?
– Да. Если это правда, то клинки не питаются от камней. Благодарить стоит Рушу, которая спросила, почему осколочный клинок можно призвать и отпустить, даже если его самосвет погас. У нас не нашлось ответа, и она потратила последние пару недель на общение с Харбрантом посредством одной из этих новых станций осведомления. Она нашла обрывок, датирующийся несколькими десятилетиями после Отступничества, в котором говорится о том, как люди научились призывать и отпускать клинки, прибавив к ним самосветы, – похоже, украшение случайным образом принесло пользу.
Князь нахмурился. Они прошли мимо гряды из сланцекорника, возле которой трудился припозднившийся садовник, аккуратно подпиливая отростки и напевая себе под нос. Солнце село; на востоке взошел Салас.
– Если это правда, – радостно произнесла Навани, – то мы опять ничегошеньки не знаем о том, как сотворили осколочные клинки.
– Я вообще не понимаю, как это можно считать прорывом.
Она улыбнулась и похлопала его по руке.
– Вообрази, что ты провел последние пять лет, веря в то, что противник использует «Войну» Диалектура как наставление для разработки тактики, а потом тебе сообщили, что он даже не слышал про такой трактат.
– А-а…
– Мы предполагали, что сила и легкость клинков – результат действия какого-то фабриалевого конструкта, который питается от самосветов, – пояснила Навани. – Возможно, мы ошибались. Похоже, предназначение самосвета заключается всего лишь в изначальном формировании уз с клинком – а Сияющим это и не требовалось.
– Погоди-ка. В каком смысле, не требовалось?
– Так гласит найденный отрывок. Подразумевается, что Сияющие всегда могли отпускать и призывать свои клинки, но на какое-то время утратили эту способность. Она была восстановлена лишь после того, как кто-то украсил свой клинок самосветом. В фрагменте говорится, что мечи даже сами изменили свою форму, чтобы принять камни, но я сомневаюсь, что этому стоит верить.
Как бы там ни было, после падения Сияющих, но до того, как люди научились помещать самосветы в свои клинки и связываться с ними, мечи, несомненно, были такими же сверхъестественно острыми и легкими, однако не привязанными к определенному хозяину. Это объясняет несколько других фрагментов из разных хроник, которые я читала раньше и сочла противоречивыми…
Она продолжала говорить, и ему нравилось ее слушать. Но детали устройства фабриалей не представляли для него особой важности в тот момент. Они, конечно, были ему интересны. Иначе никак. Ради нее и ради блага королевства.
Но не прямо сейчас. Про себя он вновь и вновь обдумывал приготовления к экспедиции на Расколотые равнины. Как защитить духозаклинателей от посторонних глаз? Проблем с санитарией быть не должно, и воды будет в избытке. Сколько письмоводительниц взять с собой? А сколько лошадей? Оставалась всего одна неделя, и он почти все подготовил, включая передвижные мосты и примерные запасы продовольствия. Впрочем, всегда можно добавить в план что-то еще.
К несчастью, с самой большой переменной Далинар ничего поделать не мог. Он не знал, как много солдат отправятся в поход. Все зависело от того, сколько великих князей согласятся выступить с ним, если вообще пойдут на это. Оставалось меньше недели до выхода, а Далинар все еще сомневался, поддержит ли его хоть кто-то.
«Хатам пригодился бы мне больше остальных, – подумал Далинар. – У него крепкая армия. Если бы только Аладар не спелся с Садеасом… не понимаю я его. Танадаль и Бетаб… вот буря, если даже один из них согласится, мне придется брать с собой их наемников? Я такое войско хотел получить? А смею ли я отказываться хоть от одного копья, которое мне предложат?»
– Сегодня мне не удастся тебя разговорить? – спросила Навани.
– Верно, – признался он, когда они достигли подножия Пика и повернули на юг. – Прости.
Навани кивнула, и князь заметил, как на миг из-под маски выглянуло ее истинное лицо. Она так много болтала о работе, потому что надо же было о чем-то беседовать. Далинар остановился и негромко произнес:
– Я знаю, это больно. Потом станет легче.
– Она не позволяла мне быть матерью, – пробормотала Навани, отрешенно глядя перед собой. – Ты об этом знал? Все было так, словно… словно Ясна, став взрослой, уже не нуждалась в матери. Я пыталась с ней сблизиться, но ощущала холод, как если бы мое присутствие само по себе напоминало ей, что когда-то она была ребенком. Что случилось с моей маленькой девочкой, которая задавала так много вопросов?
Далинар послал правила приличия в Преисподнюю и крепко обнял ее. Стоявшие поблизости охранники потоптались и отвели взгляды.
– Они и сына у меня заберут, – прошептала Навани. – Они пытаются.
– Я буду его защищать, – пообещал Далинар.
– А кто защитит тебя?
На этот вопрос у него не нашлось ответа. Напоминать, что у него есть телохранители, было банально. Она спрашивала о другом: «Кто защитит тебя, когда вернется тот убийца?»
– Я почти желаю тебе поражения, – призналась она. – Удерживая королевство от распада, ты превращаешь себя в мишень. Если бы все рухнуло и Алеткар разбился на княжества, быть может, он оставил бы нас в покое.
– А потом пришла бы буря, – негромко ответил Далинар. Одиннадцать дней.
Навани в конце концов кивнула и отстранилась, взяв себя в руки.
– Ты прав, конечно. Просто… такое со мной в первый раз. Раньше мне не приходилось справляться с подобным. Как ты пережил смерть Шшшш? Я знаю, ты ее любил. Не отрицай это из опасения задеть мое самолюбие.
Далинар колебался. «В первый раз» – это был намек на то, что после смерти Гавилара она не страдала. Навани еще никогда не заявляла так открыто о… сложностях, которые были у нее с покойным мужем.
– Прости, наверное, это слишком трудный вопрос, с учетом того, кто его задал. – Навани спрятала платок, которым промокнула глаза. – Извини. Я знаю, ты не любишь о ней говорить.
Вопрос не был трудным. Далинар просто не помнил свою жену. Как странно – он неделями мог не замечать дыру в своих воспоминаниях, перемену, что исполосовала его вдоль и поперек, оставила в заплатках. И когда звучало ее имя, которое Далинар не мог услышать, он не испытывал никакого всплеска эмоций.
Лучше обсудить что-то другое.
– Навани, я не могу не думать о том, что убийца как-то связан с происходящим. Грядущая буря, секреты Расколотых равнин, даже Гавилар. Мой брат что-то знал и своим знанием не поделился ни с кем из нас. – «Разыщи самые важные слова, какие только может сказать мужчина». – Я бы почти все отдал, чтобы узнать, в чем секрет.
– Возможно, мне стоит вернуться к своим дневникам того времени. Вдруг он упоминал что-то, что даст нам подсказку? Хотя должна предупредить: я уже десятки раз изучала те записи.
Князь кивнул.
– Как бы там ни было, это забота не для сегодняшнего вечера. Сегодня наша цель – они.
Далинар и Навани повернулись, глядя на проезжавшие мимо кареты, направлявшиеся к расположенному неподалеку пиршественному пруду, где в ночи светились мягкие фиолетовые фонари. Князь прищурился и разыскал взглядом приближавшуюся карету Рутара. Тот потерял все осколки, кроме собственного клинка. Все, что произошло недавно, позволило отрубить Садеасу правую руку, но оставалась голова с ядовитым жалом.