Шаллан окинула взглядом узлы с вещами:
– Балат, хорошо, что отец не заходит к тебе. Эти баулы выглядят так, что и слепой бы понял, в чем дело.
Йушу тихонько рассмеялся и потер шрам на запястье другой рукой.
– Мало того, он дергается, стоит служанке чихнуть в коридоре.
– Тише вы оба, – одернул их Балат, наблюдая за окном, где рабочие закрепляли буревой ставень. – Сейчас не время для легкомыслия. Преисподняя! Если он узнает, что я собираюсь уехать…
– Не узнает. – Шаллан развернула письмо. – Он слишком занят – готовится поразить великого князя своим великолепием.
– А не кажется ли кому-то удивительным, – проговорил Йушу, – что мы так разбогатели? Сколько на наших землях месторождений ценного камня?
Балат снова принялся паковать вещи.
– Пока отец этим доволен, мне плевать.
Проблема в том, что отец не был доволен. Да, Дом Давар теперь поднялся – новые каменоломни приносили фантастический доход. Вместе с тем чем лучше шли дела, тем мрачнее становился отец. Бродил по коридорам, ворчал. Срывался на слугах.
Шаллан просмотрела письмо.
– Не вижу радости на твоем лице, – заметил Балат. – Они не смогли его отыскать?
Девушка покачала головой. Хеларан пропал. По-настоящему исчез. Больше никаких контактов, никаких писем; даже люди, с которыми он постоянно связывался раньше, теперь понятия не имели, куда тот отправился.
Балат сел на один из своих узлов:
– Что же мы будем делать?
– Тебе придется решать, – ответила Шаллан.
– Я должен вырваться отсюда. Должен! – Он пробежался пятерней по волосам. – Эйлита готова отправиться со мной. Ее родители уехали на месяц в Алеткар. Момент самый подходящий.
– Что, если ты не сможешь найти Хеларана?
– Я отправлюсь к великому князю. Его бастард сказал, что князь прислушается к любому, кто захочет свидетельствовать против отца.
– Это было много лет назад, – напомнил Йушу, откидываясь на спинку кресла. – Теперь отец в фаворе. Кроме того, великий князь почти покойник, все об этом знают.
– Это наш единственный шанс. – Балат встал. – Я уеду. Сегодня, после Великой бури.
– Но отец… – начала Шаллан.
– Отец велел, чтобы я поехал с проверкой в поселки, расположенные в восточной долине. Навру ему, что этим и займусь, а сам заберу Эйлиту, и мы отправимся в Веденар, пойдем прямиком к великому князю. К тому моменту как отец явится туда через неделю, я уже скажу свое слово. Этого должно хватить.
– А Мализа? – спросила Шаллан. План по-прежнему предполагал, что он заберет мачеху с собой, в безопасное место.
– Не знаю, – ответил Балат. – Он ее не отпустит. Может, когда отец уедет к великому князю, ты отошлешь ее куда-нибудь? Не знаю. Как бы там ни было, мне надо уехать. Сегодня вечером.
Шаллан шагнула вперед и положила руку ему на плечо.
– Я устал бояться, – объяснил ей Балат. – Устал быть трусом. Если Хеларан исчез, то я на самом деле старший. Пришла пора это доказать. Я не стану спасаться бегством и тратить жизнь на догадки о том, преследуют ли нас отцовские прихвостни. А так… а так все будет кончено. Решено.
Дверь распахнулась.
Несмотря на все издевки, что Балат ведет себя подозрительно, Шаллан подпрыгнула в точности так же, как он, и пискнула от испуга. Но это был всего лишь Виким.
– Клянусь бурей, Виким! – воскликнул Балат. – Мог бы хоть постучать или…
– Эйлита здесь, – сообщил Виким.
– Что?! – Балат кинулся вперед, схватил брата. – Она не должна была приходить! Я планировал забрать ее.
– Ее вызвал отец, – объяснил Виким. – Эйлита прибыла только что вместе с горничной. Он разговаривает с ней в пиршественном зале.
– Ох, нет… – выдохнул Балат и, оттолкнув Викима в сторону, ринулся в коридор.
Шаллан последовала за ним, но задержалась на пороге.
– Не делай глупостей! – крикнула она вслед брату. – Балат, план!
Было непохоже, что он ее услышал.
– Все может обернуться плохо, – буркнул Виким.
– Или наоборот, чудесно, – пробормотал Йушу позади них, по-прежнему расслабленный. – Если отец как следует прижмет Балата, может быть, он прекратит ныть и что-то сделает.
Выходя в коридор, Шаллан ощутила холод. Была ли это… паника? Всепоглощающая паника, такая резкая и сильная, что все прочие чувства исчезли без следа.
Этого следовало ожидать. Она знала, что так случится. Они пытались прятаться, пытались сбежать. Конечно, у них ничего не могло получиться.
У матери ведь тоже не вышло.
Виким пробежал мимо нее. Она шла медленно. Не потому что была спокойна, а потому что ее тянуло вперед. Медленный шаг был сопротивлением неизбежному.
Девушка пошла по лестнице вверх, а не вниз, в пиршественный зал. Ей надо было кое-что захватить.
Понадобилась всего минута. Вскоре она вернулась с кошелем, который ей когда-то дали, спрятанным в тайном кармане. Она спустилась по ступенькам, подошла к дверям в пиршественный зал. Йушу и Виким ждали снаружи, напряженно наблюдая.
Они пропустили ее.
В зале, разумеется, орали.
– Ты не должен был этого делать, не обсудив со мной! – орал Балат. Он стоял возле главного стола; Эйлита была рядом, держала его за руку.
Отец возвышался по другую сторону стола, перед ним была недоеденная трапеза.
– Балат, с тобой бесполезно спорить. Ты не слушаешь.
– Я ее люблю!
– Ты дитя, – отмахнулся отец. – Глупое дитя, которое не заботится о своем Доме.
«Плохо, плохо, плохо», – подумала Шаллан. Отец говорил тихим голосом. Он был опаснее всего, когда говорил тихим голосом.
– Думаешь, – продолжил отец, подавшись вперед и упираясь ладонями о столешницу, – я не знаю о твоем плане сбежать?
Балат попятился:
– Как?!
Шаллан вошла в комнату. «Что это на полу?» – подумала она, идя вдоль стены к двери в кухню. Что-то мешало той закрыться.
По крыше снаружи застучал дождь. Пришла буря. Стражники были в караулке, слуги разошлись по комнатам, чтобы дождаться, пока стихия уляжется. Семья осталась в одиночестве.
Поскольку окна закрыли, комнату освещали только холодные сферы. Светлорд Давар не приказал разжечь камин.
– Хеларан мертв, – бросил отец. – Ты это знал? Ты не можешь его отыскать, потому что его убили. Мне даже не пришлось это делать. Он сам нашел смерть на поле боя в Алеткаре. Вот придурок!
Эти слова пошатнули ледяное спокойствие Шаллан.
– Как ты узнал, что я собираюсь уйти? – требовательно спросил Балат. Он шагнул вперед, но Эйлита удержала его. – Кто тебе доложил?
Шаллан присела рядом с тем, что препятствовало кухонной двери закрыться. От грохота грома все здание дрожало. У двери лежало тело.
Мализа. Смерть пришла к ней после нескольких ударов по голове. Свежая кровь. Теплый труп. Он убил ее недавно. Вот буря!.. Отец узнал о плане, послал за Эйлитой и подождал, пока та прибудет, а потом прикончил свою жену.
Это не было убийством сгоряча. Он лишил ее жизни в наказание.
«Вот к чему все пришло, – подумала Шаллан, чувствуя странное, отрешенное спокойствие. – Ложь становится правдой».
Это ее вина. Она встала и прошла по комнате туда, где слуги оставили для отца кувшин с вином и чаши.
– Мализа, – предположил Балат. Брат не смотрел на Шаллан, он просто догадался. – Она сломалась и все тебе выложила, верно? Преисподняя! Не стоило нам ей доверять.
– Да, – подтвердил отец. – Она заговорила. В итоге.
Меч Балата с тихим скрежетом покинул кожаные ножны. Меч отца последовал примеру.
– Наконец-то, – усмехнулся отец, – ты демонстрируешь хоть какое-то подобие хребта.
– Балат, нет! – воскликнула Эйлита, вцепившись в него.
– Я больше не буду его бояться, Эйлита! Не буду!
Шаллан налила вина.
Светлорд Давар перепрыгнул через главный стол, замахиваясь мечом, который держал обеими руками, и они сошлись. Эйлита закричала и попятилась, когда Балат замахнулся мечом на отца.
Шаллан мало что понимала в фехтовании. Она наблюдала за тем, как Балат и остальные тренируются, но настоящие поединки видела только на дуэльной арене.
Сейчас все было по-другому. Сейчас все было… жестоко. Отец снова и снова обрушивал на Балата удары, которые тот едва успевал парировать. Звон металла вторил грохоту бури. От каждого удара комната как будто вздрагивала. Или причиной тому был гром?
Балат споткнулся, начиная стремительную атаку, и упал на одно колено. Отец выбил меч из его рук.
Неужели все закончилось так быстро? Прошло всего-то несколько секунд. Совсем не как на дуэлях.
Отец грозно навис над сыном.
– Я всегда тебя презирал, – прорычал он. – Ты трус. Хеларан был благородным. Он противился мне, но делал это с пылом. А ты… ты ползаешь на брюхе, скулишь и жалуешься.
Шаллан подошла к нему и протянула вино:
– Отец, он повержен. Ты победил.
– Я всегда хотел сыновей, – продолжил светлорд Давар. – И у меня их четверо. Все никудышные! Трус, пьяница и слабак. – Он моргнул. – Только Хеларан… только Хеларан…
– Отец? – позвала Шаллан. – Выпей.
Он взял чашу и осушил до дна.
Балат схватил меч. Все еще стоя на одном колене, он сделал выпад. Шаллан закричала, и меч со странным звоном задел отца, прорезав его сюртук и выйдя со спины, коснувшись чего-то металлического.
Отец выронил чашу. Та упала на пол, пустая. Он охнул, ощупывая бок. Балат отвел меч и в ужасе уставился на отца снизу вверх.
Когда светлорд Давар посмотрел на руку, на ней была капля крови – не больше.
– Это все, на что ты способен? – зарычал он. – Пятнадцать лет тренировок – и это твой лучший удар? Атакуй меня! Срази меня! – Он отвел меч в сторону, поднял другую руку.
Балат разрыдался, и меч выскользнул из его пальцев.
– Ба! – завопил отец. – Бесполезен. – Он швырнул меч на главный стол, подошел к очагу. Схватил железную кочергу и вернулся обратно. – Бесполезен.
Он ударил кочергой по бедру Балата.
– Отец! – завизжала Шаллан и попыталась схватить его за руку. Он ее оттолкнул и снова обрушил кочергу на ногу сына.