– Мне ничего не угрожает, – тихо ответила она.
– Светлость, у вас есть клинок, но вы все равно можете погибнуть от стрелы в спину.
– Под таким дождем это маловероятно.
Он больше не спорил и пристроился позади нее. Ватах пытался делать работу, которую она ему поручила. К несчастью, Шаллан обнаружила, что ей не особенно нравится быть под чьей-то охраной.
Промчавшись под дождем, они нашли паршенди. Камень, на котором тот сидел, оказался почти высотой с человека. Паршенди, похоже, не был вооружен, а вокруг основания его «скамьи» собралась почти сотня солдат-алети с копьями наготове. Шаллан больше ничего не смогла разглядеть, потому что их разделяло ущелье с передвижным мостом поперек.
– Он что-нибудь сказал? – тихо спросил Далинар, когда к нему подошел Телеб.
– По моим сведениям, нет, – ответил осколочник. – Просто сидит там.
Шаллан устремила взгляд на одинокого паршенди на соседнем плато. Вот он встал и прикрыл глаза от дождя. Солдаты внизу заволновались, с угрозой подняли копья.
– Шрам? – позвал паршенди. – Шрам, это ты? И Лейтен?
Поблизости один из охранников Далинара выругался. Он метнулся через переправу, и за ним последовали еще несколько мостовиков.
Они вернулись спустя минуту. Шаллан придвинулась поближе, чтобы услышать, что их старший шепчет Далинару.
– Это он, сэр, – пробормотал Шрам. – Он изменился, но будь я дурнем в бурю, если ошибаюсь, – это точно он, Шен. Несколько месяцев он носил мост с нами, а потом исчез. Теперь он здесь. Говорит, что хочет вам сдаться.
79К центру
В: Что есть главная идея, к которой мы стремимся?
О: Идея сохранения, которая означает, что необходимо уберечь семя человечества во время грядущей бури.
В: Какую цену нам предстоит заплатить?
О: Цена не важна. Человечество должно выжить. На нас лежит ответственность за весь вид, и все прочие соображения по сравнению с этим – лишь пыль.
Далинар стоял, сцепив руки за спиной, в своем командном шатре и слушал, как дождь стучит по холщовой ткани. Пол в шатре промок. Во время Плача такого не избежать. Он в этом убедился на собственном печальном опыте, поскольку в это время года не раз бывал в военных походах.
Прошел день, после того как они обнаружили на равнинах паршенди – мертвого и того, кого мостовики именовали Шеном, а сам он назвался Рлайном. Далинар когда-то позволил его вооружить.
Шаллан заявляла, что все паршуны – «зародыши» Приносящих пустоту. У него были все причины верить ей на слово, учитывая то, что она показала. Но как ему следовало поступить? Сияющие вернулись, у паршенди появились красные глаза. Далинар чувствовал себя так, словно пытался уберечь дамбу от прорыва, не зная толком, в каких местах в ней трещины.
Полог шатра поднялся, и вошла Навани в сопровождении Адолина. Женщина повесила дождевик на крючок возле полога, а принц, схватив полотенце, начал вытирать лицо и волосы.
Его старший сын помолвлен с одной из Сияющих рыцарей. «Она говорит, что еще не является таковой», – напомнил себе Далинар. В этом был смысл. Можно быть умелым копейщиком, но не солдатом. Одно означало навык, другое – профессию.
– Паршенди привели? – спросил Далинар.
– Да, – ответила Навани, усаживаясь в кресло. Адолин не стал садиться, но разыскал кувшин с фильтрованной дождевой водой и налил себе. Он постукивал пальцем по оловянной кружке, пока пил.
С тех пор как обнаружили красноглазого паршенди, они не могли найти себе места. После того как ночью никто на них не напал, Далинар велел трем армиям отправиться в новый дневной переход.
Они медленно приближались к средней части равнин, если верить предположениям Шаллан. Разведанные области остались далеко позади. Теперь им приходилось полагаться на составленные девушкой карты.
Полог снова поднялся, и вошел Телеб с пленником. Далинар поручил Рлайна великому лорду и своему личному телохранителю, поскольку его насторожило, как мостовики защищают паршенди. Но он все-таки пригласил лейтенантов мостовиков – Шрама и повара-рогоеда, которого они звали Камнем, – присутствовать на допросе. Эти двое вошли следом за Телебом и его людьми. Генерал Хал и Ренарин были в другом шатре вместе с Аладаром и Ройоном – обсуждали тактику на случай приближения к поселению паршенди.
Навани встрепенулась, подалась вперед и устремила на пленника взгляд прищуренных глаз. Шаллан тоже желала присутствовать, но Далинар запретил, пообещав, что для нее все запишут. К счастью, Буреотец послал девушке немного здравого смысла, и она не настаивала. Правителю Дома Холин казалось опасным, если слишком многие из них будут близко к этому шпиону.
Он смутно припомнил стражника-паршуна, который время от времени присоединялся к мостовикам из Четвертого моста. Паршуны были почти невидимками, но, когда этот обзавелся копьем, его тотчас же заметили. Однако других отличительных черт у него не было – то же крепкое паршунское тело, мраморная кожа, тусклые глаза.
Существо перед ним выглядело совсем иначе. Полноценный воин-паршенди, с оранжево-красным панцирным шлемом, броней на груди, бедрах и наружной стороне предплечий. Почти такой же высокий, как алети, и более мускулистый.
Хотя он был без оружия, стражники все-таки вели себя так, словно на этом плато он опаснее всех, – и, наверное, так оно и было. Приблизившись, он отдал Далинару честь, прижав руку к груди. Как и прочие мостовики. На его лбу виднелась их татуировка, уходящая под панцирный шлем.
– Сядь, – приказал Далинар, кивнув на табурет посреди комнаты.
Рлайн подчинился.
– Мне передали, – сказал князь Холин, – что ты отказываешься сообщить что-либо о планах паршенди.
– Я их не знаю, – объяснил Рлайн. У него были ритмичные интонации, свойственные паршенди, но он очень хорошо говорил по-алетийски. Лучше любого паршуна, которого Далинару доводилось слышать.
– Ты был шпионом, – обвинил его Далинар, сцепив руки за спиной и напустив на себя грозный вид. При этом он держался достаточно далеко, чтобы пленник не смог напасть на него, прежде чем вмешается Адолин.
– Да, сэр.
– Как долго?
– Около трех лет, – сообщил Рлайн. – В разных военных лагерях.
Неподалеку Телеб, подняв забрало, повернулся к Далинару и вскинул бровь.
– Ты отвечаешь мне, когда я спрашиваю, – заметил Далинар. – Но не другим. Почему?
– Вы мой вышестоящий командир, – возразил Рлайн.
– Ты паршенди.
– Я… – Он уставился на пол, ссутулившись. Поднял руку к голове, ощупал складку кожи там, где оканчивался панцирный шлем. – Сэр, случилось что-то очень плохое. Голос Эшонай… в тот день на плато, когда она пришла, чтобы повстречаться с принцем Адолином…
– Эшонай, – повторил Далинар. – Осколочница-паршенди?
Сидевшая рядом Навани водила пером по бумаге, записывая каждое слово.
– Да. Она была моим командиром. Но теперь… – Он поднял голову, и, невзирая на чужеродную шкуру и странную манеру разговора, Далинар увидел на его лице скорбь. Ужасную скорбь. – Сэр, у меня есть основания верить, что все, кого я знал… кого любил… были уничтожены и их место заняли чудовища. Слушателей, то есть паршенди, возможно, больше нет. У меня ничего не осталось…
– Нет, осталось, – вмешался Шрам, стоявший по другую сторону от кольца стражников. – Ты Четвертый мост.
Рлайн глянул на него:
– Я предатель.
– Ха! – воскликнул Камень. – Маленькая проблема быть. Можно исправить.
Далинар жестом приказал мостовикам притихнуть. Посмотрел на Навани – она кивнула, чтобы князь продолжал.
– Расскажи, – велел князь, – как ты прятался среди паршунов.
– Я…
– Солдат! – рявкнул Далинар. – Это был приказ.
Рлайн выпрямился. Удивительное дело – он как будто желал подчиняться, словно черпал в этом силы.
– Сэр, – доложил Рлайн, – все дело в том, что у моего народа есть такая способность. Мы выбираем форму, исходя из того, что нам надо, какую работу следует сделать. Тупоформа – одна из них, и тупица с виду похож на паршуна. Ему нетрудно среди них спрятаться.
– Мы внимательно пересчитываем наших паршунов, – напомнила Навани.
– Да, – согласился Рлайн, – и нас замечают, но редко спрашивают, откуда мы явились. Кто задает вопросы, когда находит на земле чью-то сферу? Это не вызывает подозрений, а кажется простым везением.
«Опасная тема», – подумал Далинар, ощутив перемену в голосе Рлайна, ритме его речи. Паршенди не нравилось, как обращались с паршунами.
– То, что случилось с паршенди, связано с красными глазами?
Рлайн кивнул.
– Солдат, что это значит? – допытывался Далинар.
– Это значит – наши боги вернулись, – прошептал Рлайн.
– Что за боги?
– Духи древних. Те, кто посвятили себя разрушению. – Ритм его голоса опять переменился, стал медленным и почтительным. Он посмотрел на Далинара снизу вверх. – Сэр, они ненавидят вас и весь ваш род. Новая форма, которую они дали моему народу… она ужасна. И повлечет за собой нечто страшное.
– Ты можешь привести нас к городу паршенди?
Голос Рлайна еще раз изменился. Новый ритм.
– Мой народ…
– Ты сказал, его больше нет.
– Такое возможно, – согласился Рлайн. – Я подобрался достаточно близко, чтобы увидеть войско, десятки тысяч солдат. Но они ведь должны были сохранить кого-то в других формах. Стариков? Юных? Кто следит за нашими детьми?
Князь Холин шагнул к Рлайну, взмахом руки приказав встревоженному Адолину замереть на месте, наклонился и положил ладонь на плечо паршенди.
– Солдат, – обратился Далинар, – если ты рассказываешь мне правду, то самая важная вещь, на которую ты способен, – это отвести меня к твоему народу. Я позабочусь о защите тех, кто не воюет, даю тебе слово чести. Если с твоим народом происходит что-то ужасное, ты должен помочь мне это остановить.
– Я… – Рлайн перевел дух. – Да, сэр, – произнес он в новом ритме.