Рядом раздался крик. Генерал Хал и ударный отряд, судя по приближавшемуся знамени. Время истекало. Убийца стоял на мокром плато, опустив голову, между двумя группками мостовиков, окружавших Далинара и Адолина. Упавшие синие фонари еще светились. Небо потемнело, как ночью, если не считать время от времени озарявших его красных молний.
Напасть на осколочника всей толпой. Надеяться на счастливый удар. Другого пути нет. Адолин кивнул отцу. Далинар ответил таким же мрачным кивком. Он знал. Знал, что эту тварь невозможно победить.
«Возглавь их, сын.
Объедини их».
Адолин закричал и бросился в атаку, вскинув меч. Мостовики последовали за ним. Далинар тоже двинулся вперед, медленнее, прижимая одну руку к груди. Буря свидетельница, он едва держался на ногах.
Сзет вскинул голову, лицо его не выражало никаких чувств. Когда они приблизились, он прыгнул, взмыл в воздух.
Адолин проследил за ним взглядом. Не могли же они его спугнуть…
Враг кувыркнулся в полете и рухнул обратно на землю, сияя точно комета. Адолин едва успел парировать удар клинка – просто неимоверной силы. Принца отшвырнуло назад. Убийца крутанулся – и два мостовика упали с выжженными глазами. Другие потеряли наконечники копий, пытаясь заколоть шинца.
Сзет вырвался из-под навалившихся тел; на его собственном теле виднелось несколько кровоточащих ран. Не успел Адолин и глазом моргнуть, они… закрылись, и кровь перестала течь. Все – как говорил Каладин. Адолина охватила внезапная жуткая слабость, когда он понял, сколь незначительны на самом деле их шансы на победу.
Убийца метнулся к Далинару, державшемуся в задних рядах атакующих. Пожилой солдат поднял свой клинок, словно в знак уважения, а потом сделал выпад.
Всего один удар. Это был способ уйти.
– Отец… – прошептал Адолин.
Убийца парировал клинок, а потом прижал ладонь к груди князя Холина.
Великий князь вдруг засиял и взмыл в темное небо. Молча.
Плато окутала тишина. Некоторые мостовики помогли раненым товарищам подняться. Другие обратились к убийце и приняли боевое построение. Их лица исказила ярость.
Шинец опустил свой клинок и повернулся, чтобы уйти.
– Ублюдок! – заорал Адолин, бросившись за ним. – Ублюдок! – Из-за слез он почти ничего не видел.
Сзет остановился и направил меч на юношу.
Принц замер. Буря свидетельница, как же сильно болела голова!
– Я сделал дело, – прошептал убийца. – Все кончено. – Он отвернулся от Адолина и продолжил свой путь.
«Клянусь Преисподней, это я тебя прикончу!» Адолин вскинул осколочный клинок над головой.
Неправедник развернулся и с такой силой ударил по лезвию его клинка собственным мечом, что Адолин отчетливо услышал хруст в своем запястье. Клинок вырвался из его пальцев, кувыркнулся в воздухе и исчез. Шинец выбросил вперед руку, кулаком ткнул Адолина в грудь – и у принца внезапно перехватило дыхание.
Оглушенный, он рухнул на колени.
– Полагаю, – прорычал шинец, – в свободное время я могу убить еще одного. – Потом он ухмыльнулся – это была ужасная улыбка со стиснутыми челюстями и широко распахнутыми глазами. Словно он испытывал неимоверную боль.
Адолин, хрипло дыша, ждал удара. Он смотрел в небо. «Отец, прости. Я…
Я…»
Что это?
Он моргнул и уставился на нечто светящееся, спускавшееся с неба, точно падающий лист. Фигура. Человек.
Далинар.
Великий князь медленно парил, словно весил не больше облачка. Белый свет струился от его тела вьющимися потоками дыма. Неподалеку забормотали мостовики, завопили солдаты, указывая в небо.
Адолин моргнул, уверенный, что бредит. Но нет, это и впрямь был отец. Словно… словно один из Вестников, спускающийся из Чертогов Спокойствия.
Убийца глянул вверх и попятился, в ужасе открыв рот:
– Нет… НЕТ!!!
А потом мимо великого князя Холина пронесся полыхающий огненный шар, похожий на падающую звезду. Он рухнул наземь, и от него во все стороны разошлись волны буресвета, точно белый дым. В центре был человек в синем – он присел, одной рукой упираясь о камни, а в другой сжимая светящийся осколочный клинок.
Его глаза сияли, в сравнении с ними свет убийцы показался тусклым. Мужчина был в форме мостовика, и на лбу виднелись рабские глифы.
Расширяющееся кольцо дымного света исчезло, не считая большого глифа, формой напоминавшего меч, – он повисел еще мгновение и растворился в воздухе.
– Ты послал его на смерть, убийца, – бросил Каладин, и облачко буресвета вырвалось из его рта, – но небеса и ветра принадлежат мне. Они мои по праву, и твоя жизнь – тоже.
86Узоры из света
Почти нет сомнений в том, что один предаст остальных.
Каладин позволил буресвету перед собой рассеяться. Энергия заканчивалась – неистовый полет через равнины осушил его до дна. Какое потрясение он испытал, когда вспышка света, поднявшаяся в темнеющее небо над озаренным плато оказалась великим князем Холином собственной персоной. Чудовище почти прикончило его.
Мостовик перехватил его и спустил на землю посредством аккуратного переплетения потоков буресвета. А вот и Сзет – глаза распахнуты, губы дрожат, он отпрянул от князька, предостерегающе направив меч на нового противника. Охвачен ужасом.
Отлично.
Далинар наконец-то мягко приземлился на плато.
– Найдите убежище, – велел Кэл, и ураган в его жилах еще немного ослабел. – Я видел бурю, пока летел сюда… большую. Она идет с запада.
– Мы в процессе отхода.
– Поспешите, – бросил Каладин. – Я разберусь с нашим другом.
– Капитан?
Каладин повернулся и посмотрел на великого князя, который стоял прямо, хоть и прижимал одну руку к груди. Далинар уставился ему в глаза:
– Ты и правда тот, кого я искал.
– Да. Наконец-то.
Бывший раб повернулся к шинцу. Он миновал Четвертый мост в плотном построении, и мостовики – по команде, которую рявкнул Тефт, – что-то швырнули на землю перед ним. Синие фонари с огромными самосветами, которые продержались без подпитки во время Плача.
Какие же они молодцы! Буресвет заструился, наполняя Каладина, пока он шел. Но внутри у него все сжалось, когда он увидел трупы с выжженными глазами. Педин и Март. Эт прижимал к себе тело брата и плакал. Другие мостовики потеряли конечности.
Каладин зарычал. Хватит. Он больше никого не отдаст этому чудовищу.
– Ты готова? – прошептал он.
«Разумеется, – ответила Сил в его голове. – Не меня тут пришлось дожидаться».
Светящийся, наполненный буресветом и яростью Каладин бросился на убийцу, и их клинки встретились.
– Мы покойники… – бормотал Ренарин.
– Кто-нибудь, заткните его! – рявкнула Шаллан. – Суньте кляп в рот, если придется. – Девушка демонстративно отвернулась, игнорируя принца, несшего чепуху. Она по-прежнему стояла в центре комнаты с фресками на стенах. Узор. В чем же здесь узор?
Круглая комната. Штуковина с одной стороны, которая приспосабливалась к осколочным клинкам разной формы. Изображения рыцарей на полу, сияющих от буресвета, указывающие на город-башню, в точном соответствии с мифами. Десять ламп на стенах. Замок висел над тем, что она сочла изображением Натанатана, королевства, занимавшего прежде территорию Расколотых равнин. Оно…
Десять ламп. С самосветами внутри. Каждый закрыт металлической решеткой.
Шаллан моргнула, испытав потрясение:
– Это же фабриаль.
Убийца взмыл в воздух. Каладин последовал за ним, лучась буресветом.
– Как идет отступление? – заорал Далинар, пересекая плато. Ребра у него дико болели, полученная до этого рана была немногим лучше. Вот буря! Сражаясь, он ее почти не чувствовал, но теперь боль ярилась. – Кто-нибудь, добудьте мне сведения!
Письмоводительницы и ревнители появились из ближайших покосившихся шатров. Повсюду раздались громкие возгласы. Ветер усиливался – передышка, недолгое затишье подошли к концу. Им надо бежать с этих плато. Немедленно!
Далинар достиг Адолина и помог юноше подняться. Ему здорово досталось – весь в синяках, одежда изодрана, взгляд затуманенный. Он напряг правую руку, поморщился от боли и аккуратно ее расслабил.
– Преисподняя! – выдохнул Адолин. – Этот мостовичок в самом деле один из них? Сияющий рыцарь?
– Да.
Удивительно, но принц улыбнулся с явным удовлетворением.
– Ха! Я знал, что с ним что-то не так.
– Ступай, – велел Далинар, подталкивая сына. – Надо переместить армию на два плато в том направлении, где ждет Шаллан. Иди туда и организуй все. – Он посмотрел на запад; ветер усилился, и с ним то и дело налетал дождь. – Времени мало.
Адолин крикнул мостовикам следовать за собой, и они повиновались, помогая своим раненым, – хотя, к несчастью, им пришлось бросить павших товарищей. Несколько человек несли осколочный доспех Адолина, который, похоже, полностью истощился.
Далинар заковылял на восток через плато, двигаясь так быстро, как только мог в таком состоянии. Он искал… Да. Место, где оставил Храбреца. Конь фыркнул, тряхнул мокрой гривой.
– Спасибо тебе, старый друг, – сказал Далинар, протянув руку к ришадиуму. Невзирая на гром и хаос, жеребец не сбежал.
В седле князю стало куда легче, и в конце концов он разглядел, что армия Ройона течет на юг организованными рядами. Он позволил себе вздох облегчения при виде их упорядоченного марша; большая часть армии уже перешла на южное плато, и до круглого им оставалось пересечь всего одно. Чудесно. Он не помнил, куда послал капитана Хала, но, поскольку сам Ройон пал, князь опасался, что армию охватил хаос.
– Далинар! – окликнул кто-то.
Он повернулся и обнаружил совершенно неуместное зрелище: Себариаль и его любовница сидели под навесом и поедали сушеные фрукты с блюда, которое держал перед ними растерянный солдат.
Союзник отсалютовал Далинару чашей с вином.
– Надеюсь, ты не возражаешь, – сказал он. – Мы посягнули на твои припасы. Их как раз несло мимо, прямиком к роковому концу.