Паршенди. Каладин напрягся, когда паршенди… отдал честь. Форма Четвертого моста.
И татуировка у него имелась.
– Рлайн? – спросил Кэл.
– Сэр, – отсалютовал Рлайн. Его черты больше не были округлыми и пухлыми, но заострились и обросли мышцами, шея сделалась толстой, линия челюсти – более резкой, и теперь у него появилась красно-черная борода.
– Похоже, в тебе скрыто много талантов.
– Прошу прощения, сэр, – ответил «паршун», – но стоит заметить, это относится к нам обоим. – Теперь его голос обрел музыкальные интонации – в словах появился странный ритм.
– Светлорд Далинар помиловал Рлайна, – объяснил Сигзил и, обойдя Каладина, вошел в зал.
– За то, что он паршенди? – поинтересовался Кэл.
– За то, что я шпион, – уточнил Рлайн. – Я шпионил за вами ради народа, который, похоже, прекратил свое существование. – Он произнес это в другом ритме, и Каладину показалось, что он слышит в голосе боль. Подошел Камень и положил руку Рлайну на плечо.
– Можем все тебе доложить, когда доберемся до города, – вмешался Тефт.
– Мы предположили, что ты вернешься сюда, – прибавил Сигзил, – на это плато, и потому нам тоже нужно было оказаться здесь, чтобы встретить тебя, хоть светлость Давар и ворчала. В любом случае нам есть что рассказать – много всего случилось. Думаю, ты в каком-то смысле окажешься в центре всей истории.
Каладин тяжело вздохнул, но кивнул. Чего еще он ждал? Больше никаких пряток. Он принял решение.
«Что мне рассказать им про Моаша?» – спросил он сам себя, когда члены Четвертого моста гурьбой завалились в зал и кинулись наперебой объяснять ему, что нужно зарядить сферы в фонарях. У нескольких он заметил ранения после битвы, включая Бисига, который прятал правую руку в кармане мундира. Из-под манжета выглядывала серая кожа. Убийца в Белом лишил его кисти.
Каладин оттащил Тефта в сторону.
– Мы кого-то еще потеряли? – уточнил он. – Я видел Марта и Педина.
– Род, – проворчал Тефт. – Погиб от рук паршенди.
Каладин зажмурился и выдохнул сквозь зубы. Род был одним из кузенов Лопена – веселый гердазиец, который почти не говорил на алетийском. Капитан едва его знал, но он все-таки был из Четвертого моста. Каладин отвечал за него.
– Тебе нас всех не защитить, – буркнул Тефт. – Ты не можешь сделать так, чтобы люди больше не чувствовали боли и не умирали.
Каладин открыл глаза, но не стал спорить. По крайней мере, не вслух.
– Кэл, – продолжил Тефт, еще сильней понизив голос. – В самом конце, прямо перед твоим прибытием… Клянусь бурей, я видел, как несколько парней светились. Чуть заметно лучились буресветом.
– Что?!
– Я слушал записи тех видений, что посещают светлорда Далинара. Думаю, тебе следует сделать то же самое. Сдается мне, ордена Сияющих рыцарей состояли не только из собственно рыцарей.
Каладин окинул взглядом Четвертый мост и неожиданно для самого себя улыбнулся. Он запихнул подальше боль потерь – по крайней мере, на время.
– Интересно, – тихонько проговорил он, – что случится с алетийским обществом, когда целая компания бывших рабов вдруг обзаведется светящимися шкурами.
– Не говоря уже о твоих глазах, – хмыкнув, заметил Тефт.
– Глазах? – переспросил Каладин.
– А ты не видел? Ох, что ж я чушь несу! На равнинах нет зеркал. Твои глаза, сынок. Бледно-голубые, как спокойная вода. Светлей, чем у любого короля.
Каладин отвернулся. Он надеялся, что глаза сохранят цвет, данный ему при рождении. То, что они все-таки изменились, заставило его смешаться. Тут же появились тревожные мысли. Он не хотел верить, что у светлоглазых был хоть какой-то аргумент для обоснования угнетения.
«Его и нет, – подумал он, заряжая самосветы в фонарях, как велел Сигзил. – Возможно, светлоглазые правят из-за похороненного в недрах памяти воспоминания о Сияющих. Но одно лишь то, что они немного похожи на Сияющих, не означает, что им должно быть позволено всеми командовать».
Буря бы побрала этих светлоглазых! Он…
Он теперь один из них.
Пошло все в бурю!
Он призвал Сил в облике меча, следуя указаниям Сигзила, и использовал ее в качестве ключа, чтобы запустить фабриаль.
Шаллан стояла у главных ворот Уритиру, глядела вверх и пыталась его постичь.
Внутри, в большом зале, эхом разносились голоса, и фонари мотались туда-сюда, пока люди изучали его. Адолин руководил этим предприятием, в то время как Навани занялась устройством лагеря, чтобы позаботиться о раненых и оценить запасы. К несчастью, они оставили бо́льшую часть припасов и вещей на Расколотых равнинах. К тому же путешествие через Клятвенные врата оказалось не таким легким, как Шаллан поначалу предположила. Каким-то образом переход осушил бо́льшую часть самосветов, что были у мужчин и женщин на плато, включая фабриали Навани в руках инженеров и ученых.
Они провели несколько испытаний. Чем больше людей перемещалось, тем больше требовалось света. Похоже, буресвет сам по себе, а не только самосветы, в которых он содержался, должен стать ценным ресурсом. Им уже приходилось экономить самосветы и фонари, чтобы осмотреть здание.
Мимо прошли несколько письмоводительниц с бумагами, для зарисовки карты исследований Адолина. Они коротко и неловко поклонились Шаллан и назвали ее «светлость Сияющая». Она все еще не обсудила с женихом то, что с ней случилось.
– Это правда? – спросила Шаллан, запрокидывая голову и глядя на стену огромной башни, стремившейся к синим небесам далеко в вышине. – Я одна из них?
– Ммм… – прогудел Узор, разместившийся на ее юбке. – Ты близка к этому. Еще надо произнести кое-какие слова.
– Что за слова? Какой-то обет?
– Светоплеты не дают обетов, кроме первого, – пояснил Узор. – Ты должна произнести правдивые слова.
Шаллан еще некоторое время глядела в небеса, после чего повернулась и пошла обратно в их импровизированный лагерь. Здесь не было Плача. Она не знала, в чем причина: в том ли, что они оказались выше дождевых облаков, или в том, что погодные закономерности теперь не действовали из-за появления странных Великих бурь.
В лагере люди сидели на камнях, разделенные по сословиям, и дрожали в мокрой одежде. Дыхание Шаллан превращалось в облачка перед ее лицом, хотя она вдохнула буресвет – лишь чуть-чуть, – чтобы не чувствовать холода. К несчастью, здесь почти не из чего было разводить костры. На просторном каменном поле перед городом-башней обнаружилось очень немного камнепочек, да и те малюсенькие – меньше кулака. Для костра их не хватало.
Поле окружали десять плато, напоминающих по форме колонны, вокруг которых вились спиральные лестницы. Клятвенные врата. За ними простирался горный хребет.
Кое-где ступени покрывал крем, и его потеки виднелись по границам открытого поля. С тем, что было на Расколотых равнинах, и не сравнить. В здешних высотных краях, дожди, видимо, редки.
Шаллан подошла к границе каменного поля. Пропасть с отвесными стенами. Если Нохадон действительно пришел в этот город пешком, как утверждалось в «Пути королей», тогда его дорога включала покорение крутых вершин. Пока что они не обнаружили иной дороги вниз, кроме как через Клятвенные врата, – и даже если она существовала, путешественник оказался бы в большой опасности посреди гор, в неделях пути от цивилизации. Исходя из положения солнца над горизонтом, ученые поместили их близко к центру Рошара, где-то в отрогах возле Ту-Байла или, возможно, Эмула.
Отдаленное расположение делало город невероятно защищенным, если верить Далинару. Еще это вполне могло означать, что они отрезаны от всего мира. А это, в свою очередь, объясняло, почему на Шаллан странно таращились. Попытки использовать другие осколочные клинки ни к чему не привели; ни один не смог запустить древний фабриаль. Шаллан в буквальном смысле слова была их единственным способом покинуть эти горы.
Один из солдат поблизости кашлянул.
– Светлость Сияющая, вы уверены, что вам следует находиться так близко к краю?
Она напустила на себя дурашливый вид:
– Солдат, я могу пережить такое падение и уйти прочь неспешным шагом.
– Э-э, да, светлость. – Он покраснел.
Она отошла от расселины и отправилась искать Далинара. За ней следили все без исключения: солдаты, письмоводительницы, светлоглазые и великие лорды. Что ж, пусть поглазеют на Шаллан Сияющую. Она вернет себе свободу позже, надев другое лицо.
Далинар и Навани руководили группой женщин поблизости от центра армии.
– Как успехи? – спросила Шаллан, приблизившись.
Князь Холин взглянул на нее. Письмоводительницы строчили сообщения, используя все имевшиеся в их распоряжении даль-перья, предупреждая военные лагеря и станцию осведомления в Ташикке.
«Возможен приход новой бури с запада, а не с востока. Приготовьтесь».
Новый Натанан, расположенный на восточном побережье Рошара, попадет под удар сегодня, после того как Буря бурь покинет Расколотые равнины. Потом она должна уйти в восточный океан и двинуться к Изначалью.
Никто не знал, что случится дальше. Обогнет ли буря весь мир, обрушится ли на западный берег? Были ли Великие бури на самом деле одной бурей, которая огибала планету, или мифы правы и каждый раз в Изначалье рождалась новая?
Современные ученые и бурестражи считали, что справедливо первое утверждение. Их расчеты показывали, что, если Буря бурь будет двигаться с той же скоростью, что и Великая буря в это время года, у них осталось несколько дней до того, как она вернется и ударит по Шиновару и Ири, а потом ринется на континент, сокрушая города, которые считались защищенными.
– Никаких новостей, – ответил Далинар напряженным голосом. – Король как будто исчез. Более того, в Холинаре, похоже, волнения. Я не смог получить толкового отчета ни на один вопрос.
– Уверена, король в безопасности, – произнесла Шаллан, бросив взгляд на Навани. Лицо у женщины оставалось невозмутимым, но, когда она наставляла письмоводительницу, ее голос звучал жестко и отрывисто.
Одна из колонн-плато поблизости сверкнула. Стена света закружилась вокруг ее периметра, оставив после себя гаснущий расплывчатый послеобраз. Кто-то запустил Клятвенные врата.