– Мы позаботимся о том, чтобы его отремонтировали, – ответил Адолин.
Он сидел в кресле у камина и листал книгу, заполненную рисунками. В соседнем кресле устроился его брат, сложив руки на коленях. Наверное, у него все тело болело после тренировок, но он не подавал вида. Ренарин достал из кармана маленькую коробочку и вертел ее в руках: открывал, поворачивал, тер стенки и закрывал крышку со щелчком. Он повторял это снова и снова.
При этом его глаза, казалось, смотрели в пустоту. Похоже, он часто так делал.
Элокар продолжал ходить из угла в угол. Идрин – глава королевской гвардии – стоял неподалеку, выпрямив спину, устремив перед собой взгляд зеленых глаз. Темнокожий для алети – возможно, в его жилах текла доля азирской крови, – он носил окладистую бороду.
Люди из Четвертого моста дежурили вместе с его людьми, как и предложил Далинар, и пока что Каладин был под впечатлением от этого человека и его подчиненных. Однако, когда звучали горны, призывавшие отправляться в вылазку на плато, Идрин поворачивался на звук и на его лице читалась тоска. Он хотел сражаться. После предательства Садеаса многие солдаты в лагере словно ждали шанса доказать, что армия Далинара по-прежнему сильна.
Снаружи грохот не затихал. Странно не мерзнуть во время Великой бури – в казарме всегда было прохладно. Эта комната хорошо обогревалась, хотя и не огнем. Вместо пламени в камине лежал рубин размером с кулак Каладина. Такого самосвета хватило бы для того, чтобы кормить весь его родной город на протяжении нескольких недель.
Капитан отошел от окна и неторопливо направился к камину под предлогом осмотра самосвета. На самом деле он хотел подглядеть, что за фолио листает Адолин. Многие мужчины отказывались даже смотреть на книги, считая их противоречащими самой идее мужественности. Принца это как будто не заботило. Любопытно.
Приближаясь к камину, Каладин прошел мимо двери в расположенную рядом комнату, куда удалились в преддверии бури Далинар и Навани. Он хотел отправить с ними охранника. Те отказались.
«По крайней мере, в комнату можно попасть лишь через эту дверь, – подумал юноша. – Там даже окон нет». Если и на этот раз появятся слова на стене, он будет уверен в том, что дело не в посторонних.
Каладин наклонился, изучая рубин в очаге. Самосвет был заключен в проволочный каркас и излучал такое сильное тепло, что на его лице выступил пот. Вот же буря! Рубин такой огромный, что, будучи заряженным, должен был ослепить смотрящего. Но капитан прозревал его до самого центра и видел, как внутри движется буресвет.
Люди считали, что свечение самосветов ровное и спокойное, но таким оно лишь казалось по сравнению с мерцающим пламенем свечей. Заглянув в сердце камня, можно увидеть, как там вихрится светящийся хаос, подобный разыгравшейся буре. Внутри было неспокойно. Он мог в этом поклясться шквалом и бризом.
– Полагаю, ты раньше не видел обогревающих фабриалей? – спросил Ренарин.
Каладин посмотрел на принца-очкарика. Юноша был в мундире алетийского великого лорда, как и Адолин. Вообще-то, они, похоже, никакой иной одежды и не носили – не считая, разумеется, осколочных доспехов.
– Нет, не видел, – признался Каладин.
– Новая технология, – объяснил Ренарин, продолжая играть с металлической коробочкой. – Этот тетушка сделала сама. Стоит моргнуть, как выясняется, что мир каким-то образом изменился.
Каладин хмыкнул. «Мне знакомо это чувство». Часть его жаждала вобрать в себя буресвет из этого камня. Глупый поступок. Света будет столько, что он запылает, как праздничный костер. Он опустил руки и неспешно прошел мимо кресла Адолина.
Рисунки в его книге изображали мужчин в превосходных нарядах. Картинки были весьма хороши, и лица прорисованы так же тщательно, как и одежда.
– Мода? – изумился Каладин. Он не собирался говорить вслух, но это вышло само собой. – Вы подыскиваете себе новую одежду, пока идет Великая буря?
Адолин захлопнул книгу.
– Но вы же носите только мундиры, – растерянно договорил Каладин.
– Ну вот зачем ты здесь, мостовичок? – резко спросил Адолин. – Во время Великой бури точно никто не попытается нас убить – это была бы глупость из глупостей.
– Из-за того, что вы так считаете, – сказал Каладин, – я и должен быть здесь. Разве можно придумать более подходящее время для попытки убийства? Ветер заглушит крики, а помощь придет с опозданием, потому что все попрятались, чтобы переждать бурю. Сдается мне, в такие моменты его величество больше всего нуждается в охранниках.
Король перестал ходить из угла в угол и прислушался.
– Звучит разумно. Почему никто никогда не задумывался об этом?
Он посмотрел на Идрина, который сохранял невозмутимый вид.
Адолин вздохнул.
– Ты бы мог хоть меня с Ренарином в это не впутывать, – негромко проворчал он Каладину.
– Светлорд, вас легче защищать, когда вы все вместе, – напомнил капитан, удаляясь. – Кроме того, вы можете защищать друг друга.
Далинар в любом случае собирался провести всю Великую бурю с Навани. Каладин снова вернулся к окну, прислушиваясь к бушевавшей снаружи стихии. Неужели во время той Великой бури он и правда видел то, что запомнил? Лицо – огромное, как небо? Самого Буреотца?
«Так ведь я действительно божество, – сказала Сил. – Совсем малюсенькое».
В конце концов стихия успокоилась, и Каладин открыл окно. В черном небе сияла Номон, озаряя несколько призрачных облаков. Буря разыгралась через пару часов после наступления ночи, но мало кому удавалось спать, пока она шла. Каладин ненавидел, когда Великие бури случались так поздно; на следующий день он частенько чувствовал себя измотанным.
Открылась дверь в соседнюю комнату, и вышел Далинар, а за ним – Навани. Статная женщина несла большую тетрадь. Каладин, разумеется, слышал о припадках великого князя, которые случались во время бурь. Мнения его людей по этому поводу разделились. Одни считали, что Далинар боится Великих бурь и от ужаса у него начинаются конвульсии. Другие шептались, мол, с возрастом Черный Шип постепенно утрачивал разум.
Каладину было чрезвычайно интересно, в чем же дело. Его собственная судьба и судьбы его людей зависели от здоровья этого человека.
– Числа, сэр? – спросил Каладин, заглядывая в комнату, чтобы осмотреть стены.
– Нет, – ответил Далинар.
– Иногда они появляются в скором времени после бури, – заметил Каладин. – В холле снаружи стоят мои люди. Я бы предпочел, чтобы все задержались здесь еще на некоторое время.
Далинар кивнул:
– Как пожелаешь, солдат.
Каладин проверил выход. За дверью стояли на страже несколько человек из Четвертого моста и из королевской гвардии. Юноша кивнул Лейтену, потом жестом указал им следить за балконом. Каладин точно знал, что поймает призрака, который царапал эти числа. Если, конечно, тот вообще существовал.
Ренарин и Адолин подошли к отцу.
– Что-нибудь новое? – негромко спросил Ренарин.
– Нет, – ответил Далинар. – Это видение уже приходило ко мне. Но они накатывают не в том порядке, как в прошлый раз, и кое-что новое есть, так что, возможно, нам еще предстоят открытия… – Глянув на Каладина, он осекся и сменил тему. – Что ж, раз уж мы тут собрались, похоже, я могу узнать новости. Адолин, когда можно ждать новых дуэлей?
– Я пытаюсь. – Юноша скривился. – Думал, поражение Салинора вызовет у остальных желание попытать счастья, но вместо этого они воздерживаются от поединков.
– Это проблема, – заметила Навани. – Разве ты не твердил, что все хотят с тобой сразиться на дуэли?
– Так и было! – воскликнул Адолин. – По крайней мере, пока я не мог участвовать в дуэлях. Теперь, стоит мне предложить поединок, они переминаются с ноги на ногу и отводят глаза.
– Ты пытался вызвать кого-нибудь из лагеря Садеаса? – нетерпеливо спросил король.
– Нет, но, кроме него, там только один осколочник – Амарам.
Каладина пробрал озноб.
– Нет, с ним ты сражаться не станешь, – сказал Далинар с коротким смешком. Великий князь сел на кушетку, и светлость Навани устроилась рядом, с нежностью положив руку на его колено. – Мы должны попытаться перетянуть его на нашу сторону. Я говорил с великим лордом Амарамом…
– Думаешь, тебе это удастся? – уточнил король.
– А такое вообще возможно? – изумился Каладин.
Светлоглазые повернулись к нему. Навани моргнула, словно впервые заметив его.
– Да, возможно, – признался Далинар. – Бо́льшая часть территории, за которой надзирает Амарам, останется у Садеаса, но свои личные земли он может присоединить к моему княжеству вместе со своими осколками. Обычно для такого требуется обмен землей с княжеством, граничащим с тем, к которому желает примкнуть великий лорд.
– Такого не случалось уже больше десяти лет! – Адолин покачал головой.
– Я работаю над этим, – пробурчал Далинар. – Но Амарам… он желает вместо этого объединить меня и Садеаса. Он думает, мы можем помириться.
Адолин фыркнул:
– После того как Садеас нас предал, все шансы на такое бурей унесло.
– Возможно, это случилось даже раньше, – сказал Далинар. – Просто я не понимал. Адолин, есть ли кто-то еще, кому ты мог бы бросить вызов?
– Я попытаюсь с Таланором, – прикинул юноша, – а потом – с Калишором.
– Ни тот ни другой не являются полными осколочниками, – заметила Навани, нахмурившись. – У первого – только клинок, у второго – только доспех.
– Все полные осколочники отказались. – Адолин пожал плечами. – Эти двое нетерпеливы, желают славы. Один из них может согласиться там, где не согласились остальные.
Каладин скрестил руки на груди и прислонился к стене.
– Если вы одержите победу, это окончательно отпугнет прочих от дуэлей, верно?
– Никаких «если»! – Адолин нахмурился, увидев расслабленную позу Каладина. – Отец добьется от них согласия на поединок.
– Но когда-нибудь это закончится, так? – допытывался капитан. – В конце концов другие великие князья поймут, что происходит. Они не позволят втягивать себя в новые стычки. Возможно, это уже случилось. Потому они и отказываются.