– Правда иной раз удивительнее лжи.
Тин улыбнулась и подалась вперед:
– Все в порядке, со мной можешь не притворяться. Вообще-то, ты работаешь весьма хорошо. Я решила, что ты меня уже не раздражаешь, но изумляешь. Ты новичок в этом деле, но талантливая.
– В этом деле? – переспросила Шаллан.
– В искусстве надувательства, разумеется. В великом спектакле, где ты притворяешься тем, кем не являешься на самом деле, а потом сбегаешь, прихватив барахло. Мне понравилось, как ты все устроила с этими дезертирами. Игра была рискованная, но у тебя получилось. Теперь, однако, ты в затруднительном положении. Ты притворяешься той, чей статус куда выше твоего, и обещаешь большое вознаграждение. Мне случалось проворачивать такие аферы, и самое главное в них – финал. Если ты с ним не справишься, то нанятые тобой «герои» без колебаний свернут тебе шею. Я заметила, что ты не торопишься попасть на равнины. Сомневаешься в себе, верно? По уши увязла?
– Это точно, – негромко согласилась Шаллан.
– Что ж, – сказала Тин, снова принимаясь за еду, – я тебе помогу.
– В обмен на что?
Женщина определенно любила поболтать, и Шаллан решила подтолкнуть ее к продолжению.
– Я хочу долю в том, что ты задумала. – Тин тыкала хлебом в миску, словно мечом в большепанцирника. – Ты неспроста преодолела такой путь по Мерзлым землям. Ты замыслила что-то весьма сложное, но я могу предположить, что тебе не хватает опыта, чтобы все провернуть как следует.
Шаллан постучала пальцем по столу. Кем же она станет для этой женщины? Кем ей следует стать?
«Похоже, она аферистка-виртуоз, – подумала веденка, потея. – Мне не удастся обмануть такую».
Впрочем, уже обманула. Случайно.
– Как ты сюда попала? – спросила Шаллан. – Почему оказалась главой караванных стражников? Это часть аферы?
Тин рассмеялась:
– Это? Нет, я бы не стала так руки марать. Я, возможно, преувеличила свой опыт, нанимаясь к караванщикам, но мне требовалось попасть на Расколотые равнины, и у меня не было средств, чтобы сделать это самостоятельно, не подвергая себя опасности.
– Но как женщина вроде тебя могла оказаться без средств? – удивилась Шаллан, хмурясь. – Не думаю, что ты можешь остаться ни с чем.
– Я не осталась. – Тин взмахом руки указала на шатер. – Сама погляди. Если хочешь постигать тайны ремесла, тебе придется привыкнуть все начинать сначала. Легко нашел, легко потерял. Я застряла на юге без единой сферы в кармане и направляюсь в более цивилизованные края.
– На Расколотые равнины, – уточнила Шаллан. – У тебя там тоже есть какое-то дело? Э-э… афера, которую ты собираешься провернуть?
Тин улыбнулась:
– Детка, дело не во мне. Дело в тебе и в том, как я могу тебе помочь. Я знаю людей в военных лагерях. Это почти что новая столица Алеткара – все интересное в стране происходит там. Деньги текут – как реки после бури, но все считают, что это приграничная крепость, так что законы там мягкие. Женщина может многого добиться, если обзаведется правильными знакомствами.
Тин подалась вперед, ее лицо помрачнело.
– В противном случае она может очень быстро заполучить врагов. Поверь мне, ты захочешь познакомиться с теми, кого знаю я, и захочешь с ними работать. Без их дозволения на Расколотых равнинах не происходит ничего по-настоящему большого. Так что я спрошу тебя опять. Что ты собираешься там устроить?
– Я… кое-что знаю про Далинара Холина.
– Про самого Черного Шипа? – изумленно переспросила Тин. – Он в последнее время ведет скучную жизнь – весь такой возвышенный, словно какой-нибудь герой из легенд.
– Ну да. То, что я знаю, для него очень важно. Очень.
– Так что же это за секрет?
Шаллан не ответила.
– Не хочешь так рано делиться добытым. – Тин с пониманием кивнула. – Что ж, шантаж – мудреное дело. Ты будешь рада, что взяла меня в долю. Ты ведь взяла?
– Да. Уверена, я многому у тебя научусь.
25Чудища
Дымоформа – чтоб скрываться и скользить среди людей.
Форма силы, сродни человечьим потокам.
Пусть вернется она!
Хоть богами дана,
Несотворенными рождена.
Для врага и для друга эта форма – одна.
Каладин думал, что испытал в этой жизни уже все. Он был рабом и лекарем, сражался на поле боя и прислуживал светлоглазым за обедом. И много повидал для своих двадцати лет. Временами казалось, слишком много. Юноша с радостью бы избавился от некоторых воспоминаний.
Как бы там ни было, он оказался не готов к тому, что этот день принесет ему такую неожиданную и сбивающую с толку новость.
– Сэр? – спросил он, шагнув назад. – Вы хотите, чтобы я сделал… что?!
– Оседлал ту лошадь, – сказал Далинар Холин, указывая на животное, что паслось неподалеку.
Зверь стоял совершенно неподвижно, ожидая, пока трава выберется из норок. Потом наскакивал и быстро кусал. Травинки каждый раз молниеносно прятались в убежища, но лошадь успевала набирать полную пасть, часто выдергивая их с корнями.
Множество животных бродило по всей округе без дела, но с важным видом. Каладина по-прежнему ошеломляло богатство людей вроде Далинара: каждый конь стоил неимоверного количества сфер. И князь хотел, чтобы он оседлал одного из них.
– Солдат, – произнес великий князь, – ты должен научиться ездить верхом. Возможно, придет время, когда тебе понадобится охранять моих сыновей на поле боя. Кроме того, как долго ты бежал ко дворцу той ночью, когда услышал о происшествии с королем?
– Почти три четверти часа, – признал Каладин.
Прошло уже четыре дня после той ночи, и он частенько ощущал себя на взводе.
– Возле казарм у меня есть конюшни, – сообщил Далинар. – Ты мог бы проделать этот путь в мгновение ока, если бы умел ездить верхом. Возможно, проводить много времени в седле и не придется, но этот навык тебе и твоим людям точно не помешает.
Каладин оглянулся на других членов Четвертого моста. Они пожимали плечами. Кое-кто явно оробел. Только Моаш охотно закивал.
– Ну что ж, – сдался Каладин, снова поворачиваясь к Далинару, – сэр, если вы считаете, что это важно, мы попробуем.
– Славный малый. Я пошлю за Дженет, главным конюхом.
– Сэр, будем ждать его с нетерпением, – произнес Каладин с напускным воодушевлением.
Двое из людей Каладина сопровождали Далинара на пути к конюшням – большим и крепким каменным зданиям. Когда лошади не были внутри, им позволяли свободно пастись на этом открытом пространстве к западу от военного лагеря. Его огораживала низкая каменная стена, которую животные, несомненно, могли перепрыгнуть, если бы захотели.
Они не хотели. Громадины бродили вокруг, преследовали траву или лежали, фыркали и издавали тихое ржание. Запах этого места казался Каладину странным. Пахло не навозом, а… лошадьми. Каладин внимательно посмотрел на одну, что паслась неподалеку, прямо за стеной. Юноша ей не доверял; кони казались ему слишком уж умными. Настоящие вьючные животные вроде чуллов были медленными и покорными. Он бы прокатился верхом на чулле. А вот такая тварь… кто знает, о чем она думает?
К нему подошел Моаш, поглядывая вслед Далинару, и негромко спросил:
– Он тебе нравится, верно?
– Он хороший командир, – ответил Каладин, инстинктивно выискивая взглядом Адолина и Ренарина, которые катались на лошадях неподалеку. Похоже, с животными надо было время от времени заниматься, чтобы они вели себя как следует. Коварные твари.
– Не сближайся с ним слишком сильно, – посоветовал Моаш, продолжая следить за Далинаром. – И не очень-то ему доверяй. Он светлоглазый – помни об этом.
– Вряд ли я такое забуду, – сухо проговорил Каладин. – Кроме того, это ведь ты чуть в обморок от радости не упал в тот момент, когда он предложил нам покататься на этих чудищах.
– Ты когда-нибудь видел светлоглазого верхом на таком звере? – спросил Моаш. – Я хочу сказать – на поле боя?
Каладин вспомнил грохот копыт, человека в серебристом доспехе. Мертвых друзей.
– Да.
– Тогда ты знаешь, какие преимущества это дает. Я с радостью приму предложение Далинара.
Старший конюх оказался женщиной. Каладин вскинул бровь, когда к ним подошла симпатичная молодая светлоглазая в сопровождении пары грумов. Она была в обычном воринском платье, но не из шелка, а какой-то более плотной ткани, с разрезами спереди и сзади, доходящими до бедер. Под платьем – женские брюки.
Темные волосы Дженет стянула в хвост; украшений она не носила, а в лице ее ощущалась некая напряженность, которую юноша не ожидал увидеть у светлоглазой дамы.
– Великий князь говорит, что я должна пустить вас, головорезов, к моим лошадям, – процедила она, скрестив руки. – Мне это не нравится.
– Нам тоже, – сказал Каладин. – Какое удачное совпадение.
Дженет окинула его взглядом с головы до пят:
– Ты тот самый, верно? Тот, о ком все болтают?
– Может быть.
Она фыркнула:
– Подстригся бы. Ну ладно, слушайте меня, солдатики! Мы все сделаем как надо. Я не позволю причинить боль моим лошадкам, понятно? Так что слушайте, и слушайте как следует.
И последовала одна из самых нудных лекций, на каких Каладину доводилось присутствовать за всю его жизнь. Женщина говорила об осанке – спина прямая, но не слишком напряженная. О том, как заставить лошадь двигаться: слегка подтолкнуть пятками, не очень резко. О том, как ездить, как уважать животное, как правильно держать поводья и сохранять равновесие. И все это до того, как им разрешили хотя бы прикоснуться к одной из тварей.
В конце концов скучное занятие прервалось из-за появления верхового. К несчастью, им оказался Адолин Холин, который разъезжал на своем громадном белом жеребце. Конь был на несколько ладоней выше того, что Дженет показывала им. Да и вообще казался существом другого вида, с массивными копытами, блестящей белой шкурой и бездонными глазами.