К счастью, он кое-что придумал, пока шло собрание.
Релис, сын Рутара и блестящий осколочник, обладал лицом, похожим на лопату, – плоским и широким, с носом, который, по всей видимости, расплющили. Он вырядился в вычурный зелено-желтый наряд. Имея возможность надеть что угодно, он остановил свой выбор на… этом?
Релис был полным осколочником, одним из немногих в лагерях. Он также действующий дуэльный чемпион – что, вкупе с происхождением, делало его весьма интересным для Адолина. Он беседовал со своим кузеном Элитом и тремя придворными дамами Садеаса в традиционных воринских хавах. Одна из этих женщин, Мелали, многозначительно посмотрела на Адолина. Она выглядела прекрасней, чем когда-либо, с заплетенными в сложные косы волосами, уложенными при помощи шпилек. Ну чем еще он мог ее разозлить? Прошла целая вечность с той поры, как они встречались.
– Релис, – приветствовал Адолин и поднял свою чашу. – Я просто хотел, чтобы ты знал: мне показалось очень смелым твое предложение выйти на бой с убийцей. Твоя готовность умереть за Корону воодушевляет.
Релис бросил на принца сердитый взгляд. Ну как можно было расплющить лицо до такой степени? Может, его в детстве уронили?
– Ты намекаешь, что я проиграю?
– Ну да, разумеется, – согласился Адолин, посмеиваясь. – Релис, я хочу сказать без обиняков. Ты сидишь на своем титуле почти полгода. После победы над Эпинаром ты не выиграл ни одной мало-мальски значимой дуэли.
– И это говорит тот, кто годами отказывался почти от всех вызовов, – сказала Мелали, смерив Адолина презрительным взглядом. – Я удивлена, что папочка позволяет тебе разговаривать с другими людьми. Он не боится, что ты причинишь себе вред?
– Мелали, я тоже рад встрече, – ответил Адолин. – Как сестра?
– Тебе до нее не добраться.
«А-а, ну да…»
Вот что он сделал. Что поделать, ошибся.
– Релис, – продолжал Адолин, – ты заявляешь, будто готов сразиться с убийцей, но при этом боишься дуэли со мной?!
Тот развел руками, держа в одной мерцающий кубок с красным вином.
– Адолин, все дело в протоколе! Я сражусь с тобой на дуэли, как только ты продвинешься в турнирной таблице, а это будет через год-два. Я попросту не могу принимать вызов от первого встречного, особенно если на кону наши осколки!
– Первого встречного? – переспросил принц. – Между прочим, я один из лучших.
– Да что ты говоришь! – с ухмылкой отозвался Релис. – А как же представление с Эраннивом?
– Да, Адолин, – встрял Элит, лысеющий коротышка-кузен Релиса. – В последнее время у тебя было совсем мало важных поединков – в одном ты, в общем-то, сжульничал, а в другом победил исключительно благодаря удаче!
Релис кивнул:
– Если я забуду о правилах и приму твой вызов, тогда сам сломаю буревую стену. На меня набросятся десятки мечников рангом пониже.
– Не набросятся, – возразил Адолин. – Потому что ты больше не будешь осколочником. Ты проиграешь в бою со мной.
– Сколько самоуверенности! – Релис усмехнулся и повернулся к Элиту и женщинам. – Только поглядите на него. Месяцами игнорирует турнирную таблицу, а потом прыгает назад и думает, что может меня победить.
– Я поставлю и доспех и клинок, – заявил Адолин. – А также доспех и клинок брата вместе с осколком, что выиграл у Эраннива. Пять осколков против твоих двух.
Элит вздрогнул. Он был осколочником с одним лишь доспехом, который ему дал кузен. Он повернулся к Релису с алчным видом.
Релис помедлил. Потом поджал губы и, глядя Адолину в глаза, неторопливо склонил голову набок.
– Холин, ты дурак.
– Я делаю предложение при свидетелях. Одержишь победу в поединке – заберешь все осколки, которыми владеет моя семья. Что сильнее? Твой страх или твоя жадность?
– Моя гордость! – ответил Релис. – Адолин, соревнования не будет.
Принц стиснул зубы. Он надеялся, что дуэль с Эраннивом заставит других его недооценивать, увеличит шансы на согласие драться с ним. Не вышло. Релис издал лающий смешок. Он протянул руку Мелали и увел ее прочь; остальные последовали за ними.
Элит задержался.
«Что ж, это лучше чем ничего», – подумал Адолин, у которого родился план.
– Ну а ты? – спросил он кузена Релиса.
Элит смерил его взглядом. Принц плохо знал этого человека. По слухам, он был недурным дуэлянтом, но чаще всего держался в тени своего кузена.
Но эта алчность… Элит хотел стать полным осколочником.
– Элит? – позвал Релис.
– Те же условия? – спросил Элит, глядя Адолину в глаза. – Твои пять против моего одного?
До чего ужасная сделка!
– Те же условия, – подтвердил Адолин.
– По рукам.
У него за спиной сын Рутара застонал. Он схватил Элита за плечо и с рычанием потянул в сторону.
– Ты сказал, мне надо продвинуться в турнирной таблице! – крикнул ему принц. – Я это и делаю.
– Но не с моим кузеном!
– Слишком поздно. Ты все слышал. Дамы все слышали. Элит, когда мы будем драться?
– Через семь дней. На чачель.
Семь дней – долгий срок, учитывая обстоятельства вызова. Выходит, ему нужно время, чтобы потренироваться?
– А как насчет завтра?
Релис взвыл от досады, что было очень нетипично для алети, и оттащил кузена еще дальше.
– Адолин, я не понимаю, что на тебя нашло. Разве ты не должен сосредоточить усилия на защите своего дражайшего отца? Так печально наблюдать за солдатом, который от старости впадает в маразм. Он еще ни разу на публике не обмочился?
«Спокойно», – приказал себе Адолин. Релис пытался вывести его из себя, вероятно, вынудить на необдуманный удар. Тогда он сможет обратиться к королю с петицией о возмещении и расторжении всех договоров между Домами – включая дуэльное соглашение с Элитом. Но оскорбление зашло слишком далеко. Спутники Релиса разинули рты от такой весьма неалетийской грубости.
Адолин не поддался на отчаянную провокацию. Он получил что хотел. Принц искал возможность достать предателя, и это – это может помочь. Сам Элит невысокого ранга, но служил Рутару, который все больше и больше действовал как правая рука Садеаса. Победа над ним позволит Адолину на шаг приблизиться к истинной цели. К дуэли с самим Садеасом.
Он повернулся и застыл как вкопанный. У него за спиной стоял мужчина – крепкого телосложения, с одутловатым лицом и курчавыми черными волосами. Красноватая кожа, нос сильно покраснел, на щеках виднелась сеть тонких вен. И руки солдата – невзирая на легкомысленный наряд, который, как с неохотой признался Адолин, был достаточно модным. Широкие брюки со вставками из темно-зеленого шелка, короткий открытый жакет в тон с рубашкой из жесткой ткани. Шарф на шее.
Тороль Садеас, великий князь, осколочник и тот самый человек, о котором Адолин думал, – тот, кого он ненавидел больше всех на свете.
– Еще одна дуэль, юный Адолин, – проговорил Садеас, глотнув вина. – Ты действительно задался целью опозориться на арене. Не устаю удивляться тому, что твой отец снял запрет на дуэли, – я ведь в самом деле считал, что для него это вопрос чести.
Адолин молча обогнул Садеаса, не доверяя себе в достаточной степени, чтобы сказать хоть слово этому человеку-угрю. Всего один взгляд – и на принца вновь нахлынули воспоминания о панике, которую он испытал, когда смотрел, как Садеас отступает с поля боя, бросая Адолина и его отца в одиночестве и в окружении.
Хавар, Перетом и Иламар – хорошие солдаты, добрые друзья – умерли в тот день. Они и еще шесть тысяч человек.
Садеас схватил Адолина за плечо, когда тот проходил мимо.
– Думай что хочешь, сынок, – прошептал великий князь, – но мой поступок должен был стать благодеянием для твоего отца. Острие меча для старого друга.
– Отпусти меня, – отчеканил Адолин.
– Если с возрастом ты потеряешь разум, то помолись Всемогущему, чтобы рядом оказались люди вроде меня, готовые подарить тебе хорошую смерть. Люди, что будут в достаточно степени заботливы, чтобы не хихикать, но придержать меч, на который ты упадешь.
– Садеас, я еще схвачу тебя за глотку, – прошипел Адолин. – Я буду сжимать и сжимать хватку, а потом воткну тебе кинжал в брюхо и поверну. Быстрая смерть слишком хороша для тебя.
– Ай-ай, – сказал Садеас с улыбкой. – Осторожнее. Тут полным-полно народа. Что, если кто-то слышал, как ты угрожаешь великому князю?
Как по-алетийски! Можно бросить союзника на поле боя, и все об этом узнают; но личное оскорбление – о, это просто немыслимо. Общество выражало в таких случаях недовольство. Длань Налана! Отец прав насчет их всех.
Адолин вывернулся из хватки Садеаса. Его следующие движения были инстинктивны: пальцы сжались в кулаки и он шагнул вперед, готовый врезать по этой ухмыляющейся самодовольной физиономии.
На плечо принца легла рука, вынудив его замереть.
– Светлорд Адолин, не думаю, что это мудрый шаг, – сказал негромкий, но суровый голос. Он напомнил об отце, хотя и был не того тембра. Принц Холин посмотрел на Амарама, который встал рядом с ним.
Высокий, с лицом точно высеченным из камня, светлорд Меридас Амарам был одним из немногих светлоглазых в зале, одетых в надлежащую форму. Как бы ни желал Адолин принарядиться сообразно моде, он все-таки осознавал важность военной формы как символа.
Адолин глубоко вздохнул и опустил кулак. Амарам кивнул Садеасу, развернул принца, взяв за плечо, и вместе с ним направился прочь от великого князя.
– Не позволяйте ему провоцировать себя, – негромко проговорил Амарам. – Он использует вас, чтобы поставить вашего отца в неудобное положение, если сможет.
Они шли через зал, полный болтающих придворных. Напитки и закуски разносили постоянно. Короткий перерыв в собрании превратился в полноценный званый обед. Неудивительно. Поскольку все важные светлоглазые собрались здесь, люди пожелали общаться и строить заговоры.
– Амарам, почему вы остаетесь на его стороне? – спросил Адолин.
– Он мой сюзерен.
– С вашим рангом можно самому выбирать себе сюзерена. Буреотец! Вы же теперь осколочник. Никто даже вопросов задавать не будет. Переходите в наш лагерь. Присоединяйтесь к отцу.