– Я позабочусь о том, чтобы король их помиловал, – решил Далинар. – Подготовьте для меня список. Вешать солдат всегда казалось мне расточительством.
Шаллан расслабилась. Одной проблемой меньше.
– Светлорд, есть еще один деликатный вопрос, который нам следует обсудить, – сказала она.
Они оба повернулись к Адолину. Принц прогуливался поблизости и улыбнулся им.
У него была весьма приятная улыбка…
Когда Ясна в первый раз объяснила ей, в чем заключается суть условной помолвки, Шаллан испытала к этому вопросу совершенно абстрактный интерес. Брак с представителем могущественного алетийского дома? Союзники для ее братьев? Узаконенный способ продолжить работу с Ясной ради спасения всего мира? Эти вещи казались ей чудесными.
Но, глядя на широкую улыбку Адолина, она не вспомнила ни об одном из этих преимуществ. Ее боль от разговора о Ясне еще не утихла полностью, но девушка обнаружила, что страдания переносятся легче, если смотреть на него. Ее щеки зарумянились.
«Это, – подумала она, – может оказаться опасным».
Адолин подошел, чтобы присоединиться к ним, и гул болтовни вокруг наделил их неким подобием уединения посреди толпы. Он где-то раздобыл чашу оранжевого вина и протянул ей.
– Шаллан Давар? – спросил он.
– Э-э… – Он ее спрашивает? Ох, ну конечно. Она взяла вино. – Да?
– Адолин Холин, – представился принц. – Жаль слышать о том, через какие тяготы вам пришлось пройти. Придется сообщить королю о его сестре. Я могу взять на себя эту обязанность, если вы разрешите мне пойти вместо вас.
– Спасибо, – поблагодарила Шаллан. – Но я предпочла бы поговорить с ним сама.
– Разумеется, – согласился Адолин. – Что касается нашего… затруднительного положения. Все казалось куда более логичным, когда вы были ученицей Ясны, верно?
– Видимо, да.
– Впрочем, раз уж вы теперь здесь, возможно, нам стоит прогуляться и разобраться в том, как обстоят дела.
– Я люблю прогулки, – пробормотала Шаллан. «Дура! Быстро скажи что-нибудь остроумное». – Эм-м… У вас красивые волосы.
Та ее часть, что восприняла уроки Тин, застонала.
– Волосы? – переспросил Адолин, касаясь своей шевелюры.
– Да, – сказала Шаллан, пытаясь вновь расшевелить разленившиеся мысли. – В Йа-Кеведе белокурые волосы увидишь нечасто.
– Некоторые люди считают их знаком того, что моя родословная нечиста.
– Забавно. Про меня говорят то же самое из-за волос. – Девушка улыбнулась ему. Это показалось правильным маневром, тем более он улыбнулся в ответ. Ее словесные подвиги не были самыми блестящими за всю карьеру, но она все-таки была не так уж плоха, раз принц улыбался.
Далинар кашлянул. Шаллан моргнула. Она совсем забыла о присутствии великого князя.
– Адолин, – попросил он, – принеси-ка мне вина.
– Отец? А-а. Ну да, конечно.
И ушел. Очи Эш, до чего же он хорош собой! Шаллан повернулась к Далинару, о котором, увы, нельзя было сказать то же самое. О, у него была примечательная внешность, но ему однажды сломали нос, да и с лицом слегка не повезло. Синяки не улучшали положения.
Вообще-то, хватало одного взгляда на него, чтобы испугаться.
– Я хотел бы больше узнать о вас, – произнес великий князь негромко. – Точное положение вашей семьи и причину, по которой вы так горите желанием стать женой моего сына.
– Моя семья разорена, – призналась Шаллан. Откровенность казалась лучшим подходом к этому человеку. – Мой отец умер, хотя люди, которым мы должны деньги, об этом еще не знают. Я и помыслить не могла о союзе с Адолином до того, как Ясна его предложила, но я приму его с готовностью, если мне позволят. Брак с представителем вашего Дома обеспечил бы моей семье серьезную защиту.
Она по-прежнему не знала, как быть с духозаклинателем, который принадлежал ее семье. Всему свое время.
Далинар хмыкнул. Он не ожидал от нее такой прямоты.
– Итак, предложить вам нечего, – заключил князь.
– Исходя из того что Ясна рассказала о ваших убеждениях, мне показалось, что мое состояние или политические связи будут интересовать вас в последнюю очередь. Если бы вашей целью был подобный союз, вы бы женили принца Адолина много лет назад. – Она поморщилась от собственной прямолинейности. – Со всем надлежащим уважением, светлорд.
– Я не в обиде. Мне нравится, когда люди говорят то, что думают. То, что я позволяю сыну высказывать свое мнение в этом вопросе, не означает, что я не желаю для него хорошего брака. Женщина из малозначимого зарубежного семейства, которая признается, что ее Дом разорен и что ей нечего привнести в этот союз?
– Я не говорила, что не могу ничего предложить, – парировала Шаллан. – Светлорд, скольких учениц взяла Ясна Холин за последние десять лет?
– По-моему, ни одной, – признал он.
– Вы знаете, скольких она отвергла?
– Догадываюсь.
– Однако она взяла меня. Возможно, это послужит подтверждением того, что я могу представлять ценность?
Далинар медленно кивнул.
– Пока что мы оставим условную помолвку в силе, – решил он. – Главная причина, по которой я на нее согласился, по-прежнему важна: я хочу, чтобы Адолин был недоступен тем, кто пожелает манипулировать им ради политической выгоды. Если вы каким-то образом сумеете убедить меня, светлость Навани и, разумеется, самого мальчика, мы можем превратить условную помолвку в настоящее обручение. А сейчас я предоставлю вам должность младшего клерка. Там вы сможете себя проявить.
Предложение, хоть и щедрое, показалось Шаллан веревкой, которая сжималась вокруг нее все туже. Жалованья младшего клерка хватило бы на жизнь, но им не похвастаешься. И она не сомневалась, что Далинар будет внимательно наблюдать. Его взгляд пугающе проницательный. Она и пальцем пошевелить не сможет, чтобы об этом тут же не доложили ему.
Его благосклонность станет ее тюрьмой.
– Светлорд, это очень щедро, – произнесла она, – но я уже…
– Далинар! – позвал кто-то из собравшихся в зале. – Мы когда-нибудь возобновим это совещание или мне стоит приказать, чтобы сюда принесли полноценный ужин?
Князь Холин повернулся к пухлому бородатому человеку в традиционной одежде – открытой спереди мантии, надетой на просторную рубашку и воинскую юбку-такаму. «Великий князь Себариаль», – подумала Шаллан. В заметках Ясны он был поименован «несносным» и «бесполезным». Даже для Садеаса она подыскала более мягкие выражения и отметила, что ему не следует доверять.
– Хорошо-хорошо, Себариаль, – сказал Далинар и, покинув Шаллан, прошел к расположенным в центре зала креслам.
Там он сел в одно из них, возле стола. Рядом с ним расположился горделивый мужчина с внушительным носом. Видимо, это был король. Он оказался моложе, чем Шаллан воображала. Почему Себариаль ради продолжения собрания воззвал к Далинару, а не к королю?
Следующие минуты, пока высокородные мужчины и женщины устраивались в роскошных креслах, оказались настоящим испытанием для Шаллан. Рядом с каждым из них был маленький столик, а возле него старший слуга – на случай особой необходимости. Несколько паршунов следили за тем, чтобы на столиках все время было достаточно вина, орехов, свежих и сушеных фруктов. Шаллан вздрагивала каждый раз, когда один из них проходил мимо нее.
Она мысленно пересчитала великих князей. Садеаса оказалось нетрудно заметить – его лицо было красным из-за проступивших под кожей тонких вен, какие появлялись и у ее отца после выпивки. Другие приветствовали его кивками и позволили ему занять свое место первым. Он, похоже, внушал такое же уважение, как и Далинар. Его супруга, Йалай, была обладательницей стройной шеи, пухлогубого и широкого рта, а также большого бюста. Ясна отметила, что у Йалай столь же проницательный взгляд, как и у супруга.
По обе стороны от пары сидели два великих князя. Один был Аладар, знаменитый дуэльный мастер. Этот невысокий мужчина был отмечен в списке Ясны как могущественный властитель, склонный рисковать; любитель делать ставки в азартных играх той разновидности, которую запрещали ордена. Они с Садеасом, похоже, дружили. Девушке это показалось странным. По словам Ясны, они часто пререкались из-за земель. Что ж, это явно в прошлом, ибо на Далинара они глядели как союзники.
К ним присоединились великий князь Рутар с супругой. Ясна считала, что эти двое во многом самые настоящие воры, и предупреждала, что пара опасна и склонна к авантюрам.
Обстановка в комнате сложилась так, что все взгляды были устремлены к одной из двух фракций. Король и Далинар против Садеаса, Рутара и Аладара. Несомненно, политический расклад изменился, после того как Ясна сделала свои записи.
В зале все стихло, и, похоже, никого не волновало, что Шаллан наблюдает. Адолин занял место рядом с отцом и юношей помоложе, в очках. Было еще пустое кресло, – видимо, оно предназначалось Навани. Шаллан осторожно обошла комнату по кругу – у стен толпилось полным-полно стражников, слуг, и обнаружились даже несколько человек в осколочных доспехах, – уходя из поля зрения Далинара, на тот случай, если он ее заметит и решит выставить за дверь.
Светледи Джайла Рутар заговорила первой, сцепив руки перед собой и подавшись вперед.
– Ваше величество, – сказала она, – боюсь, наш сегодняшний разговор все время шел кругами, и мы ничего толком не добились. Ваша безопасность, разумеется, заботит нас больше всего остального.
Напротив князь Себариаль, поглощавший ломтики дыни, громко фыркнул. Остальные демонстративно игнорировали неприятного бородача.
– Да, – подхватил Аладар. – Убийца в Белом. Мы просто обязаны что-то предпринять. Я не стану ждать в своем дворце, пока он придет по мою душу.
– Он убивает князей и королей по всему миру! – прибавил Ройон.
Этот князь показался Шаллан похожим на черепаху, со своими сутулыми плечами и лысеющей макушкой. Что же о нем написала Ясна?..
«Что он трус, – вспомнила девушка. – Всегда выбирает безопасный вариант».
– Мы должны продемонстрировать объединенный Алеткар, – сказал Хатам, которого она узнала сразу же благодаря длинной шее и изысканной речи. – Нельзя допустить, чтобы нас перебили поодиночке, и нам не стоит затевать свары.