«Когда человек научится радоваться преуспеянию других, тогда и Христос даст ему всё то, в чём преуспели другие. Тогда он будет радоваться так, как радуются все другие вместе взятые, и тогда его успехи и радость будут огромны!»
Глава первая. О том, что зависть ядовита
Зависть – одна из самых тяжёлых страстей
Геронда, по отношению к одной сестре у меня возникает чувство соперничества.
– Знаю я, кого ты имеешь в виду… Но есть важная новость: я тут узнал, у неё к тебе бывают такие же чувства. Желаю же вам, сёстры, чтобы вы прекратили соревноваться друг с другом, а стали ревновать по Богу, подражая пророку Илии-ревнителю, который изгнал бы из вас дух тщеславного соперничества и дал бы вам своей божественной ревности. Аминь.
– Геронда, когда во мне возникает дух соперничества, то я стараюсь взглянуть на вещи более рассудительно.
– А не лучше ли просто с самого начала не устраивать «соревнований»? Это же глупо выглядит. Чтобы не поддаться духу соперничества, не требуется великих телесных подвигов, достаточно чуть-чуть поработать головой, чтобы отогнать эту страсть, ведь она относится к душе, а не к телу. Смотри, никогда не позволяй духу соперничества тобой возобладать, потому что это может довести тебя до одной из самых тяжёлых страстей – до зависти, а от неё рукой подать до клеветы, которая гораздо хуже, чем зависть.
– Геронда, а зависть многогранна?
– Да, каких только граней в ней нет!.. Есть и гордость, и эгоизм, и самолюбие… Нет в ней любви и, естественно, смирения.
– Значит, геронда, в том, кто завидует, не может быть любви?
– Конечно, не может! Невозможно, чтобы в одном человеке уживались одновременно зависть и любовь. Даже если у него есть немного любви, любовь его нечистая, потому что в ней полным-полно его «я». Зависть портит, делает негодной любовь и доброту – так всё масло в кувшине становится негодным, если туда свалится мышь и утонет.
– Геронда, мне кажется, я завидую другим из-за того, что не ощущаю в себе полноту.
– Как же ты можешь почувствовать полноту, когда хочешь, чтобы всё принадлежало тебе?
– А если я желаю чего-то, что есть у сестры?
– Если Бог сказал: Не пожела́й… ели́ка суть бли́жняго твоего́[64], то как мы можем желать чего-то, что принадлежит другому? Что же, выходит, мы даже основные заповеди не в состоянии соблюдать? Тогда наша жизнь превратится в ад. Ки́йждо искуша́ется от своея́ по́хоти[65], – говорит святой Иаков, брат Господень. Эти-то вот похоти и будут мучить души в аду. И если Бог возьмёт нас в рай, а мы не будем свободны от зависти, то и там не найдём успокоения, потому что будем иметь те же безрассудные пожелания.
Ревность отравляет женскую любовь
– Геронда, почему страсть ревности присуща женщинам в большей степени, чем мужчинам?
– Женщина от природы обильно одарена добротой и любовью, и диавол сильно на неё нападает: он подбрасывает ей ядовитую ревность и отравляет её любовь. А когда женская любовь будет отравлена и превратится в злобу, тогда и сама женщина из пчёлки превращается в осу и жестокостью начинает превосходить мужчин. Если для ревнующего мужчины достаточно, чтобы соперник просто исчез с глаз, то женщине, которую Бог сотворил более эмоциональной, этого мало, ей хочется, чтобы соперница вообще исчезла с лица земли – чтобы уж наверняка!
Злоба женщины, принявшей в себя ревность и упрямство, может достичь демонической степени. Женщина должна бояться ревности. Она обязана удалить «я» из своей любви, чтобы её сильная любовь была чистой.
– Но как этого можно достичь?
– Достичь можно, преодолев в себе мелочность и взрастив духовное мужество, духовное благородство и жертвенность. Благородство – это противоядие ревности. Но, к сожалению, это благородство есть у немногих.
Зависть делает нас бессильными
– Геронда, у меня совершенно нет дерзновения.
– Завидуешь другим, вот и нет у тебя дерзновения. Когда человек кому-то завидует, он переживает, теряет аппетит, чахнет и теряет дерзновение, в то время как другие думают, что он великий подвижник!
– Я вот, геронда, как раз такой себя и чувствую: духовно жалкой и слабенькой.
– У тебя много сил, но ты их расточаешь на глупую зависть, и хотя в тебе есть прирождённое благородство, ты мучаешься, как последняя нищенка. Ты бы очень преуспела в духовной жизни, если бы не буксовала в зависти. Будь осторожна, следи за собой: зависть высасывает у тебя все душевные и телесные силы, которые ты могла бы принести в дар Богу. Если бы ты отогнала зависть, то и молитва твоя имела бы силу.
Из-за зависти человек теряет духовные силы. Почему, думаете, из бесноватого отрока апостолы не могли изгнать беса, хотя приняли от Христа власть изгонять демонов и уже неоднократно так исцеляли людей? Потому что завидовали Петру, Иакову и Иоанну: ведь только их Христос взял на гору и преобразился перед ними[66]. Христос мог бы взять с Собой всех учеников, но не все были в состоянии вместить такое таинство, поэтому Он взял только тех, которые могли бы его вместить. Может, вы скажете, что Он не любил других учеников? Или любил Иоанна больше других? Нет, наоборот: это Иоанн любил Христа больше других учеников и потому вмещал любовь Христову лучше, чем они. Он обладал большей «ёмкостью», его «духовный аккумулятор» был получше. Видите, как зависть удалила благодать Божию от апостолов, и они не смогли исцелить бесноватого отрока? Поэтому Христос сказал: О ро́де неве́рный и развраще́нный, доко́ле бу́ду с ва́ми? Доко́ле терплю́ вам?[67]
Кто погребает собственные дарования, тот завидует дарованиям других
– Геронда, как человек, который завидует, может помочь себе преодолеть эту страсть?
– Если он познает дарования, которыми его наделил Бог, и станет их развивать, то не будет завидовать и станет жить как в раю. Многие не видят своих собственных талантов, а видят только чужие, и их охватывает зависть. Они считают себя обделёнными, ущемлёнными, мучаются и превращают свою жизнь в кошмар. «Почему у него есть эти дарования, а у меня нет?» – говорят они. Да, но у тебя – одни дарования, у другого – другие. Помните Каина и Авеля? Каин не стремился разглядеть собственные дарования, а смотрел на те, которые были у Авеля. Так он взрастил в себе недоброжелательство к брату, потом восстал и против Бога, и наконец дошёл до убийства[68]. А ведь, возможно, он имел дарования даже бо́льшие, чем Авель.
– А как может человек, видя таланты других, не завидовать им, а радоваться?
– Если он будет развивать свои собственные таланты, а не закапывать их, тогда будет радоваться и талантам других. Я уже много лет наблюдаю за одной сестрой, у неё есть и голос, и благоговение, однако она не поёт на клиросе. А так как свой собственный талант она закапывает и не поёт, то её просто крутит, когда она слышит, как поёт другая сестра, у которой и не такой уж хороший голос. Лучше бы она думала о том, что ей надо развивать свой весьма неплохой голос, который даровал ей Бог.
Поэтому пусть каждый посмотрит: может, дарование, которому он завидует, есть и у него, но он его не развивает? Или, может быть, Бог дал ему другой талант? Бог ведь не обделил никого, он каждому дал свой талант – именно тот, который поможет человеку в его духовном развитии.
Как один человек не похож на другого, так дарование одного человека не похоже на дарование другого. Вы не обращали внимания на душистый горошек, который у вас растёт внизу у ограды? У него один корень, но цветки все разные: голубые, белые, розовые, лиловые… Один цветок краше другого, однако друг другу они не завидуют – каждый рад своему цвету! А птицы? У каждой своя красота, своё щебетание.
Итак, каждый пусть найдёт те дарования, которые ему дал Бог, и пусть прославляет Благого Бога, но не горделиво и по-фарисейски, а смиренно, признавая, что пренебрёг ими, и пусть развивает эти таланты.
– А вот я, геронда, завидую некоторым сёстрам из-за того, что у них есть дарования, которых нет у меня.
– Тебе Бог дал столько дарований, и при этом ты завидуешь дарованиям других? Ты мне напоминаешь дочь одного кондитера в Конице. Отец каждый день давал ей небольшой кусочек пирожного, от большого ей могло бы стать плохо, а она смотрела на детей в школе, которые ели большие кукурузные лепёшки, и завидовала им. «Они-то едят большие куски, а мне отец даёт маленький», – плакала она. Завидовала кукурузным лепёшкам, которые ели другие, а у самой была целая кондитерская с пирожными! Так и ты не ценишь великих дарований, которые тебе дал Бог, но смотришь на чужие и завидуешь.
Не будем неблагодарными. Ведь Бог, наш Благой Отец, наделил каждое из Своих созданий различными дарованиями, зная, что нужно каждому из нас, чтобы дарования эти пошли на пользу, а не во вред. Однако мы часто ведём себя как маленькие дети, жалуемся, что Отец не дал нам ни одной монетки – ни драхму, ни две драхмы, – а дал какую-то бумажку, и не понимаем, что Он дал нам купюру в сто драхм. Но нам нравятся монетки, а про бумажки мы ничего не знаем, и вот мы плачем и обижаемся на нашего Благого Отца…
Добрая зависть
– Геронда, я завидую одной сестре, потому что вижу что у неё есть смирение, простота, благоговение.
– Ладно, я помолюсь, чтобы она умерла. Ты ведь хочешь, чтобы она умерла?
– Нет же, геронда, что Вы такое говорите?! Да, я могу завидовать добродетели другого, но даже в мыслях не имею, чтобы с ним случилось что-то плохое!.. Я не хочу, чтобы моя сестра лишилась добродетели: хочу лишь, чтобы и во мне было что-то хорошее!
– Ладно, тогда распилим добродетель, чтобы каждой из вас досталось по половине! Не переживай. Твоя зависть – это добрая зависть. Ты ревнуешь дарова́ний бо́льших[69]…
– Значит, геронда, бывает и добрая зависть?
– Да. Когда кто-нибудь завидует добродетели другого и одновременно радуется за него, тогда эта зависть добрая. Но если человеку становится плохо, если он расстраивается, видя успехи другого, или же втайне радуется, когда у того возникают трудности, тогда эта зависть недобрая. Допустим, что ты завидуешь сестре, потому что у неё хороший голос и она хорошо поёт. Если ты, узнав, что она охрипла и не может петь, обрадуешься, значит, в твоей зависти есть зло, значит, она отравлена. Если же ты огорчишься из-за болезни сестры – это значит, что в твоей ревности нет зла, просто ты тоже хотела бы научиться хорошо петь.
– А как, геронда, мне стяжать эту добрую зависть?
– Ну, давай назовём тебя в постриге Доброзавистницей!.. Постарайся очистить и освятить свою зависть, чтобы она стала доброй завистью. Радуйся за сестру, которая преуспевает, и стремись ей подражать. Так ты преобразишься духовно, и в тебе будет пребывать благодать Божия, которая дарит человеку небесную радость уже в этой жизни.
– Геронда, а может ли в человеке добрая зависть превратиться в недобрую?
– Если человек не работает над собой, то, конечно, может. Нужно быть внимательной.
– Геронда, а я вот не всегда могу понять то, что именно чувствую, видя успехи сестры. Какая это зависть: хорошая или плохая?
– А ты спроси себя: «Если бы сестра сотворила чудо, что бы я почувствовала?» Или: «Если бы она впала в искушение и уронила бы себя в глазах людей, я бы радовалась или переживала?» Ответив на этот вопрос, ты поймёшь, хорошая у тебя зависть или плохая. Ну-ка скажи: если ты услышишь, что сестра, которой ты завидуешь, обленилась и совсем перестала исполнять своё монашеское правило, сама не молится, а ставит в магнитофон кассету и слушает: «Господи Иисусе Христе…» – ты этому обрадуешься или огорчишься?
– Огорчусь. Но и если услышу, что она делает всё бо́льшие и бо́льшие духовные успехи, тоже, думаю, не обрадуюсь.
– Если сама ты ходишь с трудом, радуйся за того, кто быстро бегает, а не огорчайся. Если хочешь духовно преуспеть, радуйся успехам сестёр и проси Бога, чтобы они и дальше преуспевали, а ты пришла в свою меру. Когда я был послушником в монастыре[70], там был ещё один послушник, примерно того же возраста, что и я. Он достиг большой духовной меры, его лицо светилось. Он во всём был примером, великий подвижник и ревнитель. Ещё он был очень благоговейным. Даже старшие монахи в знак уважения вставали, когда он проходил мимо. Я больше получил пользы от этого послушника, чем от всех книг, которые до того читал, потому что он был живым примером. Однажды у меня болело сердце. Случайно в это время в келью ко мне зашёл тот брат, и я попросил его помолиться. Он ещё не успел уйти, а боль уже прошла. В другой раз в монастырь пришёл бесноватый и просил у отцов, чтобы они его исцелили. Тогда игумен сказал этому послушнику: «Давай-ка помолись, пусть бес выйдет из этого несчастного». – «Вашими молитвами, – ответил он, – Христос да прогонит беса». Только он отошёл, бес вышел из человека. Вот какое у него было дерзновение к Богу! Вот в какую духовную меру он пришёл! Так вот, я просил Бога, чтобы тому брату прийти в меру того святого, имя которого он носил, а мне прийти в его меру. Так же поступай и ты, и ощутимо увидишь силу Божию.
Когда человек научится радоваться преуспеянию других, тогда и Христос даст ему всё то, в чём преуспели другие. Тогда он будет радоваться так, как радуются все другие вместе взятые, и тогда его успехи и радость будут огромны!