Если мы будем заниматься собой, то не будем осуждать других
Геронда, когда я вижу непорядок на послушании, то в мыслях осуждаю сестёр.
– Ты следи за тем, чтобы у тебя самой всё было в порядке, а не смотри на чужой беспорядок. Будь строгой к себе, а не к другим. Сегодня ты что делала?
– Пыль вытирала.
– С других пыль вытирала или с себя самой?
– К сожалению, с других.
– Смотри, ты начнёшь работать над собой, когда прекратишь любопытствовать о чужих делах. Если обратишь внимание на себя, то будешь видеть только свои собственные недостатки, а чужих не будешь замечать. Тогда ты отчаешься в себе (в хорошем смысле слова) и будешь осуждать только себя. Будешь чувствовать свою греховность и постараешься преодолеть свои немощи. Потом, когда заметишь чужую слабость, остановишь себя: «Неужели я преодолела свои немощи? Тогда с какой стати я могу предъявлять к другим претензии?» Постоянно сверяй свою жизнь с писаниями святых отцов и следи за собой, чтобы не впасть в скрытую гордость. Также имей самоукорение с рассуждением, чтобы избежать осуждения, даже в помыслах. Делай так, и понемногу исправишься.
– Геронда, авва Исаак пишет: «Если любишь чистоту… вошедши в виноградник сердца твоего, делай в нём, истребляй в душе своей страсти, старайся не знать зла человеческого»[58]. Что он имеет в виду?
– Он имеет в виду, что надо обратить внимание на себя и работать над собой. Как святые стяжали святость? Они обратили внимание на себя и видели только свои собственные страсти. Благодаря самоосуждению и самоукорению у них с душевных очей спала завеса, и они стали видеть чисто и глубоко. Они видели себя ниже всех людей, они считали всех людей лучше себя. Они видели собственные недостатки большими, а чужие – маленькими, потому что смотрели очами души, а не земными глазами. Поэтому они и говорили о себе: «Я хуже всех людей». Их душевные очи очистились и приобрели зоркость, поэтому они смотрели на собственные недостатки-щепочки как на брёвна. А мы, хотя наши недостатки размером с брёвна, смотрим на них как на сучки[59] или даже вовсе не замечаем. А вот чужие недостатки мы любим разглядывать в микроскоп. Нам чужие грехи кажутся большими, а свои собственные мы не видим, потому что у нас не очистились очи души.
Главное, чтобы очистились душевные очи. Когда Христос спросил слепого: «Как ты теперь видишь людей?» – тот ему ответил: «Как деревья»[60], потому что зрение его восстановилось лишь частично. Когда зрение вернулось полностью, он стал видеть ясно. Достигнув хорошего духовного состояния, человек всё видит чисто, все недостатки других оправдывает (в хорошем смысле этого слова), потому что видит их духовным зрением, а не человеческим.
Находя другим оправдания, мы перестаём их осуждать
– Геронда, ко мне приходят помыслы гордости и осуждения. Я стараюсь оправдывать других, но не понимаю – это у меня борьба или уже падение?
– Это борьба. Когда человек разинет рот, туда ему может влететь муха. Конечно, он её выплюнет, но лучше стараться, чтобы мухи не влетали.
– Геронда, однако часто, глядя на других, я их действительно осуждаю.
– Конечно, невозможно не видеть то доброе и злое, что происходит вокруг тебя. Однако нужно стяжать рассуждение, чтобы видеть смягчающие обстоятельства и оправдывать людей. Тогда ты будешь их видеть в добром состоянии.
– Геронда, во время службы мне приходят помыслы: почему одна сестра не пришла на клирос, почему другая поёт тихо?.. И так я постоянно осуждаю то одну, то другую.
– А почему ты не думаешь о том, что, может быть, сестра устала или, может, у неё что-то болело и она не спала – и поэтому не поёт? Я вот, например, знаю сестёр, которые даже больные и с температурой, еле волоча ноги, идут на послушания и стараются, чтобы никто ничего не заметил, чтобы их не освободили от послушаний и не подменили бы какой-нибудь другой сестрой, которой придётся работать за двоих. Это тебя не трогает?
– Трогает, но у меня не всегда получается оправдывать сестру, когда она грубо себя ведёт.
– Ты когда-нибудь думала о том, что сестра, может быть, ведёт себя грубо, чтобы скрыть свою добродетель? Я вот знаю людей, которые намеренно творят бесчинства для того, чтобы их злословили те, кто к себе невнимателен. Или, возможно, сестра ведёт себя грубо, потому что устала, но потом она сразу кается. Сестра уже покаялась за своё поведение, а ты её продолжаешь осуждать. В глазах людей она выглядит униженно, но в глазах Бога – высоко.
– Геронда, а я вот страдаю какой-то узостью восприятия: не ставлю себя на место другого человека, чтобы его оправдать.
– Смотри с состраданием на того, кто ошибается, и прославляй Бога за то, что Он дал лично тебе. Иначе Он потом тебе может сказать: «Я тебе столько всего дал, так почему же ты со Мной поступила так жестоко?» Подумай о том, что было у человека в прошлом, были ли у него какие-нибудь возможности для духовного развития, – и какие прекрасные обстоятельства были у тебя, но ты ими не воспользовалась. Так ты будешь радоваться благам, которые тебе даровал Бог, прославлять Его и смиряться. И одновременно ты почувствуешь любовь и сострадание к тому, у кого не было таких возможностей, как у тебя, и будешь за него от сердца молиться.
Есть люди, которые совершают тяжкие преступления, но при этом у них есть много смягчающих вину обстоятельств. И кто знает, каковы эти люди в глазах Божиих? Если бы Бог нам не помогал, то, может, и мы были бы шпаной и хулиганами. Допустим, какой-то преступник совершил двадцать преступлений. Ты его осуждаешь, но не знаешь, что у него было в прошлом. Кто знает, сколько преступлений совершил его отец?! Может, его с детских лет посылали воровать? А потом, в молодости, много лет он провёл в тюрьме, где его учили опытные воры. Да с такой биографией он мог бы совершить не двадцать, а сорок преступлений, но он-то сдержался, ограничился двадцатью!.. А ты с твоими наследственными задатками и воспитанием теперь уже должна бы творить чудеса. А где они, эти чудеса? Нет их. Значит, извинения тебе нет. Или даже вообразим, что ты совершила двадцать чудес – но ведь могла бы совершить сорок!.. Значит, опять извинения тебе нет. Такими вот помыслами мы отгоняем осуждение и слегка размягчаем наше жестокосердие.
Не надо торопиться с выводами
– Геронда, что поможет мне не осуждать?
– Разве дело всегда обстоит так, как ты думаешь?
– Нет, геронда, не всегда.
– Ну тогда напоминай себе: «Не всегда я думаю правильно, ох как часто ошибаюсь! Вот вчера напридумывала себе, а оказалось всё совсем наоборот. Да и третьего дня – наговорила, осудила, несправедливо поступила на ровном месте. Всё, хватит верить тому, что нашёптывают помыслы!»
Каждому из нас случалось ошибаться в своих предположениях. Если мы будем почаще об этих случаях вспоминать, то и осуждать будем поменьше. При любой ситуации, кажущейся очевидной, не очевидны смягчающие обстоятельства – а они наверняка есть у человека, которого мы собрались осудить.
И у меня в молодости осуждение тоже частенько вертелось на языке. Так как я старался жить внимательно и имел некое подобие благочестия, то и осуждал то, что мне казалось неправильным. Когда человек живёт в миру духовной жизнью, то может видеть в других пороки и не видеть добродетелей. Тех, кто возделывает добродетель, он может не видеть, так как они живут незаметно. Но он видит других, творящих бесчинства, и осуждает их. Этот, по его мнению, делает не то, другой ходит не так, третий смотрит не туда…
Знаете, что со мной случилось однажды? Мы с одним моим знакомым пошли на службу в монастырь в Моноде́ндри – от Коницы примерно девять часов пешком. В храме мой знакомый пошёл на клирос, а я стал в стасидии позади певчих и тихо им подпевал. Через некоторое время в храм вошла относительно молодая женщина, одетая в чёрное, стала рядом со мной и принялась меня внимательно рассматривать. Смотрит на меня и крестится, смотрит и крестится… Я вскипел. «Ну что она за человек, – думал я, – чего она на меня всё время смотрит?» Я даже на своих сестёр, когда они проходили рядом по улице, не поднимал глаз. Они потом приходили домой и жаловались матери: «Арсений[61] меня видел и прошёл мимо!» – «Ну разве так можно, – говорила мне потом мама, – встречаешь на улице своих сестёр и не здороваешься!» – «Буду я смотреть на каждую, что проходит мимо меня, сестра она мне или нет! – отвечал я. – У нас целая куча родственников[62]. Делать мне больше нечего». Вот в такие я впадал крайности: проходит мимо сестра, а я с ней не здороваюсь! Ну так вот… Только окончилась Литургия, эта женщина в чёрном пригласила меня к себе в дом. Оказывается, я был очень похож на её сына, убитого на войне! Так вот почему она смотрела на меня в церкви и крестилась: я напомнил ей её ребёнка. А я-то осуждал: «Вот бессовестная – разглядывает в церкви монаха!» Меня сильно мучила совесть после этого случая. «Ты не пойми что выдумываешь, – говорил я себе. – А она потеряла сына, у неё горе!»
А в другой раз я осудил своего брата, который служил тогда в армии. Интендант роты прислал мне записку: «Я дал твоему брату два бидона с оливковым маслом. Где они?» Я вспомнил, что брат был в очень хороших отношениях со своими сослуживцами, они даже гостили у нас дома. «Неужто он мог обмануть своих боевых друзей, взять чужое масло?» – подумал я. Сажусь и пишу брату резкое письмо… А он мне отвечает: «Бидоны спроси у пономаря нижней церкви!» Оказывается, он, договорившись с офицером, пожертвовал масло в церковь нижней Коницы, а теперь речь шла только о пустых бидонах. «Что ж, поздравляю, – сказал я себе, – в тот раз ты осудил бедную женщину, теперь собственного брата. Всё, хватит! В другой раз не суди вообще. Ты ведь, оказывается, ненормальный, потому и видишь всё ненормально. Постарайся же стать нормальным человеком». И поэтому в другой раз, когда что-то мне казалось не так, я говорил: «Наверное, происходит что-то хорошее, только я этого не понимаю. Ведь сколько раз я ни принимал помысел слева, всегда оказывался неправ». Когда я возненавидел себя (в хорошем смысле слова), то стал всех оправдывать. Для других я всегда находил оправдание и обвинял только себя.
Если человек не следит за собой, то ему нечего будет сказать на Суде в своё оправдание. Нужно мужество, чтобы отсечь осуждение.
= СРОЧНАЯ ТЕЛЕГРАММА =
= ДОБРОГО НАЧАЛА И ТОЧКА =
= ПОМЫСЛАМ ОСУЖДЕНИЯ ТОЧКА И АМИНЬ =
= УМУ И СЕРДЦУ ОЧИЩЕНИЯ =
= АМИНЬ =[63]