Я отвечаю:
— Да, конь превосходный. Но он не мой, я одолжил его и должен вернуть.
— Жаль, — сокрушается молодец. — Впрочем, мы и так можем с вами посидеть, — и заказывает литр вина.
Я говорю ему, что пить не буду, потому что тороплюсь.
— И все из-за этого, лештинского? — бухает он без обиняков. — Сами виноваты! Взгляните на меня. Я совсем не пользуюсь у нее успехом, но весел оттого, что дерзаю. Будь я на вашем месте, начхал бы я на этого Запоточного и на его жеребца!
Он лукаво пригладил усики и приветливо улыбнулся, глядя мне в глаза. Он показался мне славным малым, но на всякий случай я обменялся взглядом с Маляриком — тот был явно доволен, что я сижу и не собираюсь уходить.
— Собственно, зачем я вам нужен? — спросил парня.
Тогда он вкратце рассказал мне, что, пока Маляриха с Магдаленой ходят по лавкам, Запоточный пьет в городе, похваляясь каждому встречному своим удачным сватовством. Дескать, кроме него, дочку Малярика хотели сватать я и этот, с усиками, но Магдалена знает, что делает. Имея возможность выбрать богатого, она не пойдет за голодранца. Скоро она будет его женой, и мы оба останемся с носом. Пускай, мол, бродяга ищет себе бродяжку. И все в таком духе, дерет глотку, гогочет над своими же словами и бьет рюмки.
— Видали такого! И за него отдать Магдалену! — продолжает малый. — Когда Запоточный произносит ваше имя, у него от ненависти лицо перекашивается. Вот я и зашел взглянуть на вас. Я уже давно наблюдаю за вами, с той минуты, как вы подошли к стойке, и, должен признаться, вы мне нравитесь. И вот вам доказательство: хоть я и ревную Магдалену, как черт, но вам я бы ее уступил.
Он улыбнулся своей подкупающей улыбкой.
— Поздновато, дружище, — и я подумал о вчерашнем сватовстве, об обручальных кольцах, которые уже наверняка куплены…
— Не говорите так, — возразил он. — Для того, кто смел, никогда не поздно. На вашем месте я ввязался бы в драку с самим чертом, не только что с Запоточным. Доведись мне выбирать между ними двумя, я не раздумывая выдал бы ее за черта. До того противен мне этот тип. И не верьте, будто Магдалена выходит за него по любви. Ее мать заставила. Кабы не старуха, она выбрала бы одного из нас.
Он озорно рассмеялся и, помолчав, добавил:
— Думаю, она предпочла бы вас, вы мужчина более видный.
— Похоже, вы собираетесь меня дразнить, мол, близок локоть, да не укусишь… — заметил я, повеселев. — Если так, могу отплатить вам тем же.
— Благодарю, — хохочет он, — меня больше устроит чарочка.
Он тут же поднимает ее, мы чокаемся и пьем.
— Так вот… — начинает он снова, — а теперь открою вам главное…
И он тоже принялся уговаривать меня, чтобы я остался до вечера ради купальских костров. Магдалена пойдет в горы вместе со всеми, и, быть может, мне удастся с ней переговорить. Общими силами мы должна вызволить ее, ибо она задыхается, как человек, застигнутый лавиной.
При этих словах я вспомнил, как она плакала вчера и в отчаянии убежала в амбар. А каким взглядом она простилась со мной, когда меня выгнали из горницы, и я вместо того, чтобы спасти ее, вышел в темноту, как потерянный, как заблудшая овца. От неожиданности я растерялся. Зато теперь, когда я вспоминаю об этом, грудь моя грозно вздымается, точно я намерен свести с кем-то счеты. Не дай бог, повторится такое еще раз — я тогда все разнесу. И мне вдруг начинает казаться, что именно к решительным действиям поощряла меня Магдалена своим взглядом. Впрочем, не оттого ли мне так кажется, что этот, с усиками, научил меня уму-разуму? Он прав. Для того, кто смел, никогда не поздно. Мне даже не понадобится убивать Запоточного, достаточно переговорить с Магдаленой наедине.
— Ну что, как вы решили? — спрашивает он меня, поглаживая пальцем ямку над губой.
— Пожалуй, останусь, — говорю ему наконец.
На радостях он заказывает еще литр вина и приглашает Малярика выпить за компанию — якобы по случаю удачной сделки.
Когда старик подошел к нам с бутылкой, щеголь сказал:
— Все в порядке… Напрасно коршун когти точит.
Я отправился с парнями и девушками в горы жечь купальские костры. Собирались вечером на лугу, на опушке буйного молодого леска. Ждали, пока подойдут остальные, чтобы всем вместе подняться на гору и разложить костер во славу Ивана Купалы.
В долине извивалась река с пышными травянистыми берегами. Ее лента поблескивала под небом, которое в тот вечер цветом и формой напоминало оловянную миску; на дне, словно брошенный кем-то дукат, лежал месяц.
Я одиноко сидел под деревом и слушал, как у меня за спиной шумит лес. Поодаль, на лугу, собралась ватага девчат и парней, в том числе Йожка Грегуш и Яно Запоточный. Я думал, что придет и тот щеголь с усиками, но его нигде не было видно.
Ждали, собственно, одну Магдалену. Все остальные уже собрались. Я пристально глядел по сторонам, с нетерпением ожидая ее появления. Без нее терял для меня всякий смысл и этот вечер, и все купальские костры.
Я заметил, что и Запоточный раздражен ее отсутствием и только сдерживается на людях, чтобы не дать волю своему гневу. Но я знал: надолго его не хватит — ведь он был не совсем трезв.
Через некоторое время, когда у всех лопнуло терпение и молодежь группками стала подниматься в гору, Запоточный проговорил:
— И что она о себе воображает?! Надоело мне это ломанье. Она меня доведет…
— Никуда она не денется, — успокаивал его Грегуш. — Наряжается долго, чтобы тебе понравиться.
— Может, кому другому, — буркнул Яно и посмотрел в мою сторону. — Даром что просватана, а ведь, поди, на другого заглядывается.
Йожка вполголоса одернул Яно — нечего, мол, возводить на Магдалену напраслину и говорить всякие глупости при посторонних людях. Но его уговоры только подлили масла в огонь. Казалось, Яно вот-вот лопнет от злости. В конце концов Грегуш взял его под руку и отвел в мою сторону.
Приблизившись, Запоточный сказал:
— Меня она не обманет. Я знаю, как поступить. Все как есть обдумал, не отвертится.
— Что ты забрал в голову? — спрашивает у него Йожка.
— Моя забота. Чтоб знала — водить себя за нос не позволю, я ей не какой-нибудь…
Он засопел, и в глазах его вспыхнули злые огоньки.
Не в силах совладать с собой, Яно в конце концов прибег к излюбленному оружию и принялся хвастать своим богатством. Особенно распинался он насчет денег, заключив свою тираду такими словами:
— Я-то мог выбрать любую, а она еще… Но терпение мое лопнет!
Все промолчали, а он продолжал говорить о своем состоянии и обо всех бабах в округе, которые вешаются ему на шею. Потом обернулся к девушкам, которые остались на лугу, и изрек:
— Вон сколько тут красавиц! Любую возьму, потому что каждая знает, кто такой Запоточный. А не верите — могу доказать.
И он уже было направился к девушкам, но Грегуш удержал его.
— А тогда пускай приходит, — не унимался Яно, — провалиться мне на этом месте, ежели не натяну ей нос с другой!
Яно еще раз окинул взглядом луг и, убедившись, что Магдалены не видно, закусил удила. Он подошел к самой красивой девушке, и мне показалось, что она действительно польщена тем, что Запоточный удостоил ее своим вниманием. Он начал с ней заигрывать, но был так пьян и назойлив, что всем стало не по себе. Мало-помалу молодежь разбрелась.
В конце концов, кроме нас с Грегушем, никого не осталось.
Да и нам было тошно смотреть на его ужимки, и мы направились к елям, где были привязаны наши кони. Мы забрали их от Маляриков, так как решили больше не возвращаться и после гулянья у костра отправиться наконец по домам.
Тем временем подошла Магдалена со своей подружкой, зазнобой Йожки Грегуша. Она искала взглядом кого-то из нас.
Я вышел из-за елей, глаза наши встретились. Лицо ее вдруг просветлело, и она вся преобразилась.
Увидев Магдалену, Запоточный принялся обнимать девушку, которая с ним осталась. Из кожи лез, лишь бы возбудить в Магдалене ревность, и, кажется, ему стоило немалых усилий, чтоб это выглядело правдоподобно.
Нам предстояло нагнать остальных, но Яно не спешил, и Грегуш окликнул его, ссылаясь на поздний час.
— Верхом нагоним их в два счета, — отозвался распаленный Запоточный и поднялся из-за куста, где сидел с девушкой.
Первым вскочил на коня Яно. Мы ожидали, что он посадит к себе Магдалену, но он подал руку девушке, с которой только что заигрывал. Грегуш выбрал подружку Магдалены, а мы, Магдалена и я, стояли, признаться, в некотором замешательстве.
Тогда Запоточный гаркнул, криво ухмыляясь:
— А вы чего стоите, как пни?!
Магдалена пристально посмотрела в темноту. Поведение Яно, недопустимое после вчерашнего сватовства, задело ее. Но, подсаживая Магдалену на своего коня, я уловил в ее лице тихую, затаенную радость. Сам же я был вне себя от восторга, что все так сложилось.
Когда мы тронулись, на вершине горы взметнулись первые огненные языки и поднялись к небу золотистым столбом. В тот же миг вспыхнули костры и на других вершинах, они метались, словно деревья взяли их в плен.
Мы въехали в лес.
Хотя Яно и вызвался в проводники, вперед он послал Йожку, мы с Магдаленой оказались посредине, он в хвосте.
Такой порядок я объяснил себе тем, что, по-видимому, Запоточный намерен был без свидетелей развлекаться и не выпускать из поля зрения Магдалену.
Ехали молча, раздавалось лишь цоканье да постукивание копыт — в зависимости от того, какой была дорога. Кроме этих звуков, мы не слышали ничего. В лесу царило безмолвие. Только когда углубились в чащу, девушка, ехавшая вместе с Запоточным, неожиданно взвизгнула, будто ее ущипнули. Слышали мы и звуки поцелуев, и вновь — игривые взвизгивания, видимо, Запоточный попытался обнять девушку.
Никто из нас не обернулся. Грегуш со своей спутницей невозмутимо продолжал подниматься в гору. Славная, скромная была у него девушка. В ее пользу говорила и дружба с Магдаленой — та не стала бы водиться с кем попало. Йожка относился к ней подобающим образом. Это видно с первого взгляда.