— Но вы не можете…
Он исчез в кабинете отца, оставив меня кипятиться на диване. Сколько бы докладов и трактатов я ни написала от имени отца, сколько бы раз я ни ставила его подпись вместо своей, мне и в голову не могло прийти, что меня охватит такая безудержная ярость, как сейчас, когда я поняла, что мистер Тримбл намерен выдать мои труды за свои собственные.
Я заставила себя подняться на ноги. Прижав руку к виску, я сделала шаг. И еще один. Да, танцевать в ближайшее время я не смогу, и слава Богу, но в том, что дойти до кабинета сил у меня хватит, я не сомневалась.
Если только я не стану спешить.
Присев на стул, я перевела дух, выжидая, когда в голове утихнет пульсирующая боль.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы добрести до кабинета, но, когда я переступила порог, наградой мне стал шок на лицах мужчин, словно они увидели перед собой ожившее привидение.
Признаюсь, что испытала некоторое удовлетворение.
Я подошла к столу, за которым отец с мистером Тримблом совещались… по поводу моих бумаг, если я правильно понимала сложившееся положение вещей.
— Я настаиваю на том, чтобы мне вернули бумаги, похищенные из моей спальни.
Отец нахмурился:
— Ты имеешь в виду заметки о твоих субантарктических островах?
— Да. Мои заметки. Время для написания доклада по ним выбрано почти безупречно… – С величайшим трудом переставляя ноги, я доковыляла до мистера Тримбла и уже потянулась к бумагам, как он схватил их в охапку. – Поистине безупречно, поскольку теперь я располагаю временем, чтобы поработать с ними.
Но отец отмел мои возражения небрежным взмахом руки:
— Нет, нет. Ты не в том состоянии. Вот почему у меня есть мистер Тримбл. Чтобы ты могла сосредоточиться на поисках супруга. А теперь, когда ты должна оправиться от травмы, необходимость освободить тебя от утомительной работы стала еще настоятельнее.
— Я уже оправилась. И стою перед вами, не так ли?
Мистер Тримбл тоже поднялся на ноги и взглянул на меня, словно призывая вновь повторить эти слова.
— Что ж, в таком случае предлагаю послать весточку адмиралу о том, что сегодня вечером вы можете присутствовать с ним на концерте.
— В этом нет необходимости. Я все еще чувствую легкую усталость и…
— Пожалуй, тогда вам лучше вернуться в свою спальню, вы не находите?
Комната поплыла у меня перед глазами, и я ухватилась за край стола, чтобы не лишиться чувств.
— Я не хочу никуда возвращаться.
— Это пойдет вам на пользу.
— Но я не желаю уходить отсюда. Никуда.
Отец озабоченно смотрел на меня:
— Ты переутомилась, Шарлотта. И ты…
— И я не желаю выходить замуж, и чтобы меня силой заставляли…
Отец обошел стол кругом, чтобы взять меня за руку:
— Недавние травмы сказались на твоем здоровье. Давай ты вернешься в малую гостиную и отдохнешь немного…
Но я не могла. И не хотела. Слова, перемежаемые слезами, потоком хлынули из моей души:
— Меня принуждают к тому, чего мне не хочется делать, тогда как на самом деле я всего лишь хочу быть нужной! – Крупная слезинка шлепнулась на стол отца. – Я просто хочу, чтобы все стало как прежде. Как раньше. Но по-другому.
Мистер Тримбл поднял меня на руки, вынес из комнаты и стал подниматься наверх по лестнице. Я обхватила его рукой за шею и спрятала лицо у него на груди.
— Я хочу, чтобы моя работа имела значение. И еще я хочу, чтобы она была моей собственной. – Но почему мне кажется, будто все пошло наперекосяк? Почему я чувствую себя так, словно меня расплющили в гербарном прессе? Словно кто-то вытягивает из меня силы, лишая радости жизни?
— Будь на то моя воля, вы бы ничего не хотели и не требовали.
— Но в этом-то все и дело. Я не хочу, чтобы с меня сдували пылинки, и я не хочу заботиться о чужих коллекциях. Я просто… Не знаю… Не понимаю, почему никого не интересует, чего я хочу. Меня просто заставляют делать то, чего хотят другие.
На следующее утро меня разбудил стук в дверь.
Я накрылась одеялом с головой, поскольку твердо решила, что больше никогда не смогу взглянуть в лицо ни отцу, ни мистеру Тримблу.
— Кто там?
Дверь скрипнула и приотворилась.
— Мисс Уитерсби?
Кто это, мисс Темплтон? Я приподняла краешек одеяла и выглянула. Да, это была она. Отбросив одеяло, я села на постели.
— Вам… вам стало хуже?
— Нет. То есть, да.
— Так все-таки? – Она стояла в дверях, заламывая руки.
— Я больше никогда не сойду вниз. Никогда.
— Почему? Что случилось? – Подойдя к моим окнам, она раздвинула занавески.
Я поморщилась от неожиданного потока яркого света.
— Все это слишком унизительно.
Она сняла шляпку и огляделась, выискивая, куда бы положить ее. Не найдя подходящего места, она просто положила ее себе на колени, присев рядом со мной на краешек кровати.
— Давеча вечером со мной случилась истерика. Это было ужасно.
— Я вот о чем подумала… Почему вы просто не попросите вернуть вам ваше место, если оно так вам дорого?
— После того как мистер Тримбл продемонстрировал, что управляется со всеми делами лучше меня? Чтобы все выглядело так, будто я умоляю сжалиться надо мной? Разве не подвергну я себя риску услышать, что мои услуги больше никому не требуются?
— Вы правы. Это невозможно. Значит, ваши ухажеры по-прежнему нужны вам.
— Полагаю, что да. Но ведь это не решает проблему с мистером Тримблом. Теперь вопрос заключается уже не в том, чтобы меня попросили вернуться, а ему указали на дверь. Совершенно очевидно, что сначала он должен уехать, если я рассчитываю вообще когда-либо вновь занять свое место. И я даже не уверена, что отец захочет отдать его мне! Особенно после того, как я сорвалась и расплакалась, наговорив всяких глупостей накануне вечером.
— Значит, вы намерены позволить ему и дальше оставаться здесь?
Я откинулась на подушку:
— Похоже, ему нет никакого дела до своей семьи, а овец он оставил под чьим-то присмотром. В надежных руках, как он выразился. Так что, скорее всего, он и дальше будет работать здесь до скончания веков, пока не умрет, а потом его похоронят в Чешире, и за все это я должна благодарить только саму себя.
— За все это, говоря откровенно, вы должны, в первую очередь, благодарить адмирала, не так ли? Разве это была не его идея – найти вам супруга?
— Именно так. Это была его идея от начала и до конца!
— Как бы там ни было, мы должны заставить мистера Тримбла уехать отсюда по доброй воле. Но вы говорите, что своим овцам он не нужен?
— Нет.
— Как насчет его семьи?
— Насколько мне известно, они – презренные и падшие люди. Помните?
— Но это же прекрасно!
— Как прикажете вас понимать?
— Судя по вашим словам, люди они крайне неприятные. А таким всегда нужна помощь. Или деньги. Или и то, и другое одновременно. Так что мне остается лишь найти способ сделать так, чтобы мистер Тримбл почувствовал себя обязанным содержать их.
Мое расположение духа начало стремительно улучшаться.
— Вы – самая неустрашимая душа из тех, кого я знаю. И вы полагаете, что сумеете справиться с этой задачей?
— Я могу попытаться. А теперь постарайтесь вспомнить, что еще вам известно о семье или хотя бы о том, откуда он родом?
Я надолго задумалась.
— Кажется… однажды он получил письмо из какого-то местечка под названием Истли.
Общество изучения природы мисс Темплтон собиралось на следующем своем заседании отправиться на экскурсию, и я позволила уговорить себя присоединиться к ним. Главным образом, потому, что против этого возражал мистер Тримбл. Голова моя больше не гудела, как барабан, и мне действительно хотелось оказаться на вольном воздухе и заняться хоть чем-нибудь полезным.
Адмирал в своем экипаже сначала отвез нас в церковь, а потом доставил на вокзал. Вооружившись зонтиком и с футляром под мышкой, здесь я встретилась с остальными участниками экспедиции. Вскоре к нам с мисс Темплтон присоединились мистер Стенсбери и пастор. По прибытии в соседний городок члены Общества столпились на платформе, дабы выработать план предстоящего похода. Представительницы слабого пола затеяли было дискуссию о том, где лучше всего отыскать омелу, а мужчины обсудили возможность встретить в округе маленькую коноплянку.
Я испытала чувство горького разочарования оттого, что никто не удосужился продумать все детали загородной прогулки заранее.
— Мы найдем или одно, или другое, или одно на пути к другому, но никак ни то и другое вместе, – негромко пробормотала я, обращаясь к мисс Темплтон, поскольку при малейшем усилии в голове у меня начинало стучать, словно включался паровой молот.
— Будем надеяться, что мисс Уитерсби сможет привести нас к омеле, – громко провозгласила мисс Темплтон, подталкивая меня локтем. – Она – настоящий гений ботаники.
Президент расстроенно заморгал, отчего стразу стал похож на негодующую сову:
— Но я надеялся собрать семена чертополоха или щавеля.
Голова моя опять разболелась.
— Если они вам действительно нужны, тогда нам лучше направиться к ближайшей болотистой низине, не правда ли? То есть, к такому месту, о котором известно, что они там растут?
Собственно, болото было назначено конечной целью нашей экскурсии. Но, добравшись туда, мы обнаружили, что нас уже опередили члены Общества изучения живой природы «Айрондейл-Фаундри»[68], приехавшие из графства Шропшир и тайком пробравшиеся в наши владения. Они и впрямь походили на литейщиков в своих толстовках и шапочках.
Наш президент застыл на месте, охваченный негодованием:
— Святые угодники! Да вы только посмотрите, они уже обчистили все стручки!
Именно поэтому любителей и на пушечный выстрел нельзя подпускать к научным исследованиям, по моему скромному разумению.
Он обратился к президенту конкурирующего Общества: