— Вы имеете к этому самое прямое отношение. Именно вы взялись обучать и наставлять меня – во всем! Если бы я не стремилась во что бы то ни стало оставаться вежливой, если бы не пыталась промолчать о том, что я обо всем этом думаю, и не пыталась отрицать все, что чувствовала, то я бы никогда не оказалась в положении, когда мне приходится отказывать сразу двум претендентам.
— Одному.
— Что?
— Одному претенденту. Вы должны были сказать, что вы не оказались бы в положении, когда вам приходится отказывать одному претенденту, поскольку второе предложение вы можете принять.
Отец неожиданно разволновался:
— Я не совсем понимаю… так мы отказываем обоим или только одному?
— Одному. – Мистер Тримбл посмотрел на меня так, словно призывал бросить ему вызов.
Я решила не обращать на него внимания:
— Двоим. Я решила, что не стану принимать ни одного предложения.
— Ни одного? – Отец перевел беспомощный взгляд с мистера Тримбла на адмирала и обратно. – Но разве мы не решили поддержать промышленника? – И он почесал мочку уха.
Адмирал покачал головой:
— А я думал, что мы остановились на пасторе. По крайней мере, я так решил после того, как послушал его проповеди на протяжении последних нескольких месяцев.
— Не имеет значения, кто из вас что решил. Я решила, что не выйду замуж ни за одного из них. Так что думать надо о том, как отказать обоим. Вот что я хотела бы знать.
Ни один из людей, которые так стремились выпихнуть меня замуж, не поспешил мне на помощь с дружеским советом.
— Отец, поскольку принимал предложения ты, ты и должен отвергнуть их.
— Ох… – вздохнул он. – Не представляю, как я это сделаю. На самом деле, я ведь не знал, что ты приняла оба предложения сразу… И они могут этого не понять, поскольку я не имею ни малейшего понятия, как и чем объяснить им отказ. Пожалуй, будет лучше, если ты сделаешь это сама.
Я поочередно взглянула на адмирала и мистера Тримбла, но оба поспешно отвели глаза.
— Отлично. – Я подошла к столу, который некогда был моим, взяла чистый лист бумаги, адресовала его мистеру Стенсбери и стала писать, читая написанное вслух.
— «Уважаемый мистер Стенсбери, к сожалению, я не смогу выйти за вас замуж. Прошу принять мои сожаления. Искренне ваша, мисс Шарлотта Уитерсби». – Промокнув чернила, я сложила письмо, сунула его в конверт, запечатала и помахала им в воздухе. – Мистер Тримбл, не будете ли вы так любезны сделать мне одолжение и отправить его по почте?
— Не думаю, что это хорошая идея. Ваше письмо не дает никаких объяснений.
— И что же, по-вашему, я должна написать?
Адмирал и отец тоже с нескрываемым интересом уставились на него.
— Не знаю. Я всего лишь полагаю, что вам оказали честь, предложив руку и сердце, и вы должны ответить ему тем же.
— Вы имеете в виду ту белиберду, которая скрывает истинный смысл моих слов, предоставляя ему право самому расшифровать ее?
— Э-э… нет. Полагаю, будет лучше… То есть, на вашем месте я бы предпочел сказать правду.
— Правду? Правда состоит в том, что я вообще не собиралась выходить замуж. Правда состоит в том, что я всего лишь хотела закончить иллюстрации к очередной книге папы и опубликовать свою статью, пусть даже это никому не нужно. Правда состоит в том, что я чувствовала себя совершенно несчастной, расхаживая в туфельках и модных платьях в ожидании того, пока папа не придет в чувство и вновь не призовет меня к работе. Правда состоит в том, что единственный, кого я ждала, – это вы, мистер Тримбл.
— Я?
— Да! Я ждала, пока вы уйдете, чтобы я могла вернуться. Правда состоит в том, что я изо всех сил пыталась добиться успеха в науке, не предназначенной для представительниц слабого пола, и старалась изо всех сил стать своей в обществе, которое отвергло меня из-за моей страсти к ботанике. Правда состоит в том, что теперь мне нет места ни там, ни там, так что в данный момент я полагаю, будет лучше, если я удалюсь к себе наверх. Прошу простить меня.
Мужчины расступились, чтобы дать мне пройти, и я стала подниматься по лестнице. Я успела дойти до верхней ступеньки, прежде чем слезы хлынули ручьем, и в эту секунду я уже не видела смысла останавливать их.
ГЛАВА 26
На следующее утро я надела ботики и отправилась прямо по полю в Додсли-Манор. Мне нужно было срочно поговорить с мисс Темплтон.
Ей понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы выйти ко мне, – она буквально ворвалась в гостиную.
— Что случилось? Сейчас только половина десятого, а вы знаете, что обычно я сплю до десяти, поэтому я и поняла, что дело не терпит отлагательств.
— Мне нужна ваша помощь. Мне сделали два предложения, и я не знаю…
— Два предложения? Но я думала, что вы не рассчитываете получить ни одного.
— Так и есть. Но я их получила. В один день. С разницей в один час.
— В таком случае, вы просто должны отказать.
— Очевидно. Но я уже приняла их.
— Оба?
Я кивнула.
Ее ладошка взлетела ко рту.
— И что я теперь должна сказать?
— Видите ли… теперь, после того, как вы их приняли, вы уже не можете ответить отказом.
— Но я должна отказать, по крайней мере одному из них!
— Но как такое могло случиться? Во всем виноват этот ужасный мистер Тримбл, не так ли? Если бы он оказал вам услугу и уехал, ничего бы этого не случилось. А мне только что сообщили, где он… Ой! Я же чуть не забыла…
— Во всем виноват мой отец. Он так и не попросил меня вернуться к работе.
— И все равно, на вашем месте я бы не позволила, чтобы это так просто сошло мистеру Тримблу с рук! Особенно после того, что я вам сейчас расскажу… – Она топнула ногой. – О! Я так и не смогла простить ему, что он такой симпатичный. И вы тоже не должны этого делать.
— Я и не собираюсь. Тем не менее, я бы не зашла так далеко, если бы он не научил меня танцевать, поддерживать разговор и… – И всему прочему. Быть может, именно он и вправду был во всем виноват. Я бы не стала и вполовину столь заманчивой кандидаткой на замужество, если бы он не дал себе труд наставлять меня во всем.
Мисс Темплтон между тем выжидательно уставилась на меня.
— Я не знаю, что мне делать.
— Это просто не принято – говорить «нет» в ответ на предложение руки и сердца, которое вы уже приняли. То есть, так случается, конечно, хотя обстоятельства должны быть крайнего порядка. Полагаю, мистеру Стенсбери не грозит опасность лишиться своего состояния…
— Скорее всего, нет.
— И пастор не женат….
— Нет.
Она вздохнула:
— В таком случае я в полной растерянности.
— Я представляю собой угрозу для высшего общества.
— Я бы не стала утверждать это со всей определенностью. Я бы сказала, что на вас можно положиться в том, что вы обязательно скажете то, чего от вас никто не ожидает.
— Полагаю, в моем случае лучше всего… – Я умолкла, глядя на нее и надеясь на добрый совет.
Но она лишь молча смотрела на меня.
— Так что бы вы сделали на моем месте?
— Для начала я бы не стала принимать эти предложения.
— В моем нынешнем положении ваш совет несколько запоздал.
— Да. – Она вновь вздохнула. – Что ж, полагаю, у вас нет иного выбора. Вам просто придется сказать им обоим правду.
— То же самое посоветовал мне и мистер Тримбл.
Она прищурилась:
— Теперь я стала ненавидеть его еще сильнее.
Я повернулась, чтобы уйти.
— Но, мисс Уитерсби, я должна рассказать вам о том, что узнала о…
Не говоря ни слова, я вышла вон. Что бы это ни было, оно может подождать до тех пор, пока я не разорву обе свои помолвки.
Сказать правду.
Это было легче сказать, чем сделать, потому что правда была не очень лестной. Несмотря на обвинения, которые я бросила в лицо отцу, адмиралу и мистеру Тримблу, правда заключалась в том, что к своей выгоде я играла с мистером Стенсбери и пастором, воспользовавшись их расположением. Именно это я и сообщила мистеру Стенсбери во время нашего с ним разговора, который состоялся в тот же день после полудня.
— К своей собственной выгоде. Понимаете?
— Да. Я понимаю не только это. Я осознаю, что поступил аналогичным образом и с вами, пытаясь очаровать и увлечь вас своими орхидеями и коряжником, чтобы вы сделали мою холостяцкую жизнь не такой одинокой. Так что мы можем смело сказать, что я использовал вас так же, как вы использовали меня.
— Я даже не подозревала о том, что мы с вами оказались настолько корыстными. А вы?
Он расхохотался.
— Вы сильно разочарованы?
Он долго смотрел на меня, прежде чем ответить:
— Да. Но, пожалуй, все-таки не настолько, как должен чувствовать себя отвергнутый жених.
Я не знала, то ли мне оскорбиться, то ли обрадоваться.
— Не представляю, что я теперь буду без вас делать. – Он со вздохом оглядел свою оранжерею.
— То, что я не выйду за вас замуж, вовсе не означает, что я не могу и дальше помогать вам, верно?
Лицо его просветлело:
— Полагаю, что так.
— Хотя… прямо сейчас я не смогу этим заняться, потому что мне еще предстоит отказать мистеру Хопкинсу-Уайту.
— Отвергнуть два предложения руки и сердца подряд? В один день? Наверняка это станет местным рекордом.
— Я знаю. – Слова мои прозвучали жалко и потерянно, да и чувствовала я себя не лучше.
Мистер Стенсбери выразительно выгнул бровь, и губ его коснулась легкая улыбка:
— В таком случае, я должен поздравить себя с тем, что ухаживал за первой красавицей сезона.
Из Оуэрвич-Холл я зашагала по дороге в сторону дома приходского священника, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться семенными стеблями по обеим ее сторонам, и вскоре оказалась на пороге жилища пастора. Я постучала, и изнутри донеслось приглушенное приглашение войти. Отворив дверь, я ахнула, увидев пастора. Он сидел на полу, окруженный грудами засушенных образцов.