И снова они неслись на всех порах в Аксиас. Копыта лошадей стучали по сухой земле, и позади них поднималось объемное облако желтой пыли.
Миниатюрная девушка с платиновыми волосами, едва достававшая макушкой до подбородка Киллиана, не только не отставала, но и была впереди строя, стойко вынося стремительный марш в его объятиях.
Несмотря на то что она всегда туго завязывала волосы, отправляясь в путь, они быстро распускались, пока они скакали на лошади. Чтобы не мешать Киллиану, Риетта в такую жаркую погоду натягивала капюшон, и растрепанные платиновые волосы лишь слегка развевались на ветру.
«С того момента, как мы пришли в этот мир, каждое наше даже самое маленькое действие, совершенное ради выживания, было обагрено кровью и потом других существ, сотворенных нашими богами. Прежде чем вы будете ненавидеть или осуждать других, подумайте о тяжести собственных грехов».
Хотя Киллиан не был набожным, его мать часто усаживала мальчика к себе на колени и читала ему молитвы из священных писаний. Он любил эти моменты, когда золотые солнечные лучи просачивались сквозь листья и играли зайчиками на ее красивых волосах и ресницах.
«И мы приходим в этот мир во грехе, через великие страдания наших матерей, и только в любви и сострадании к другим мы сможем его искупить. И пусть этот путь освободит вас от необходимости поддерживать жизнь за счет других. Не приносите мне жертву на моем алтаре ценою крови других».
«Эта жизнь, что поддерживает меня, действительно обагрена кровью Уильяма и Саллериона», – подумал Киллиан.
Возможно, он убил их, чтобы выжить. Чтобы спасти свою душу от разрушительного гнева и жажды мести.
Он увидел себя в императрице. Она поступает так же ради собственного выживания.
«Ма-а-ам, а ты страдала, когда я родился?»
В его воспоминаниях мама распутывала ослепительные золотистые волосы и красиво улыбалась.
«Совсем нет».
«Киллиан, прости Аверсати».
Сухой голос перечеркнул прекрасные воспоминания.
«Это твои братья согрешили, а не она. Они уже заплатили за свои грехи. Но она заплатила очень суровую цену за свою невиновность. Прими ее гнев».
«Ты лжешь…»
Очаровательный смех покатился по травинкам. Моя прекрасная, прекрасная мама. Она улыбнулась и обняла Киллиана.
«Я не лгу».
Задыхаясь, они продолжали свой путь.
«Киллиан, тебе придется найти причину жить. Потому что твоя мать умерла, чтобы дать жизнь тебе».
Всякий раз, когда его голову наполняли мысли о делах поместья, женщины, о которых он беспокоился, быстро исчезали из его головы. Даже если он не может любить, сочувствовать и благословлять других, то в его силах позволить жить свободно тем, кто ступил на его земли. По крайней мере, это он точно мог сделать.
«В Аксиас пришла чума!»
«Лучше вымести свой гнев на мне. Жители моих земель не имеют к нашей борьбе никакого отношения», – пронеслось в голове Киллиана.
Однако причина, по которой он так переживает за девушку в своих объятиях, кроется не только в ее хрупкости, но и в излишней самоотверженности. Возможно, все из-за ее платиновых светлых волос, которые ему кого-то напоминают. Или потому, что на этот раз ему было действительно тяжело принять гнев императрицы.
А может…
Спустя два дня, ближе к полуночи, они вернулись в Аксиас. С тех пор как Анна заболела чумой, прошла неделя.
Чума и демоны тесно связаны между собой. Смерть от черной смерти – лучший источник энергии для этих существ, поскольку она вызывает у людей страх, отвращение и скорбь. Поэтому демоны охотно обосновывались в землях, где свирепствовала чума. В городах, охваченных черной смертью, чумной демон появлялся повсюду, словно катализатор, усиливая разрушительную мощь. Смерть делала его могущественнее и помогала ему распространяться.
Что было раньше: чума или чумной демон? Этот мрачный союз действует двояко. Чумной демон может «прикрепиться» к человеку, зараженному естественным образом, питаясь его энергией. Это тот случай, когда чума приходит первой.
Хотя бывало, когда сначала появлялся демон. Он цеплялся к телу здорового человека и медленно, мало-помалу, заражал человека чумой. Перед тем как поглотить смерть, чумной демон слабел и не мог вызвать болезнь сразу, как прикрепился к человеку. Поэтому это занимало время.
Если получить благословение, можно относительно легко это предотвратить, но всегда есть исключения, поэтому способ не идеален, например, так было в случае с Касарием.
– Думаешь, там чумной демон? – спросил Киллиан, повернувшись к Риетте.
– Вероятно. Пусть замок и освящен, но, если кто-то заразился, значит, либо вторгся сильный демон, либо наложили проклятие, – ответила девушка.
Демоны не могут легко вторгнуться в благословленные места и прицепиться к человеку, но бывают исключения. Например, если проклятие или другая темная энергия ослабляют силу освящения, если демон обрел невероятную силу, поглотив сотню смертей, или если он свирепствует уже давно. Такого демона нельзя остановить очищением или освящением.
В этих случаях требуется экзорцизм, ведь демоны с физической оболочкой становятся видимыми для людей. Существо, с которым они сражались в ночь церемонии благословения, было именно таким.
Для чумного демона оставаться видимым – слабость. Хоть он и развил способность скрываться, оставаться незамеченным для него было трудно, пока он полностью не укоренится в теле человека.
Если бы Риетта была там, когда вторгся демон, она бы узнала его, как только увидела.
Она помнила свой последний визит в восточное крыло. Никаких признаков присутствия демона не было. Будто кто-то ждал, пока Киллиан и его свита покинут замок.
Как только они прибыли, им сообщили, что состояние Анны ухудшилось. Пятна распространились по всему телу, и она бредила, словно шла уже третья неделя болезни и вступала завершающая стадия. Они сразу направились в сторону восточного флигеля, чтобы лично проверить состояние девочки, по пути обмениваясь информацией.
– Как ее нужно лечить, если вовлечена нечисть?
– Если чумной демон паразитирует на ней, болезнь не будет излечена, пока он не отстанет. Вот почему его необходимо уничтожить.
– А что с заражением?
– Если кто-то умрет, оно непременно распространится. Нельзя находиться рядом с больными из-за того, что чумной демон поглащает их смерть, а чума тут же разрастается больше.
Киллиан вспомнил отчет из Габитуса. Тогда он не придал значения этим записям, но в них рассказывалось о подобном случае.
Если Анна умрет, в восточной пристройке начнется беспорядок. Возможно, и весь замок Аксиас может оказаться в опасности. Пока Киллиан размышлял над словами, в его голове возникло совсем еще юное лицо Анны.
Девочке было всего двенадцать лет. Она еще слишком мала, чтобы умереть. Черт.
Киллиан и девушки стояли перед дверью восточного крыла, закрытого на карантин.
– Освяти меня, – приказал эрцгерцог заклинательнице.
Белый свет озарил ее тело, и она произнесла:
– Я дам вам свое благословение, но пойду туда одна.
Прежде чем он успел хоть как-то отреагировать, Риетта быстро положила руку ему на плечо, притянула к себе и поцеловала в лоб. Это было уже не первое их благословение, но Киллиан застыл от ее неожиданных слов и резких действий.
Всего на мгновение ее губы коснулись его лба, и она поспешила зайти внутрь.
– Как я сказала, если что-то случится, чумы не избежать.
Если вдруг что-то случится. Чья-то смерть. Когда только женщины из восточного крыла поняли, что имела в виду Риетта, их лица застыли. Не дожидаясь ответа, заклинательница быстро прошла вглубь здания.
Киллиан с тревогой на лице сделал шаг в ее сторону.
– Подожди, Риетта!
Жизель мгновенно схватила его за руку.
– Мой господин! Вам туда нельзя!
Киллиан рассерженно повернулся к ней. Четыре женщины, которые больше всего хотели последовать за ней, сдерживались и напряженно смотрели на него.
– Вы ведь и сами понимаете.
Он был тем, кто должен нести ответственность за Аксиас. Кто должен командовать. Он был последней твердой опорой, стеной, что должна защищать территорию от чумы. И да, мужчина понимал, что действия Риетты разумны. Но как же он был зол на нее. Она осмелилась принять решение за него, не дожидаясь его ответа. И снова взвалила на себя ту ответственность, что он должен был нести сам. Какой же самонадеянный поступок.
– Риетта!
К заклинатильнице подбежала девушка, что впервые за долгое время открыла дверь восточного крыла, и расплакалась.
– Хелен, как Анна?
– Она в своей комнате. Я уже неделю не видела ее. Комната на карантине, и нам нельзя к ней приближаться. Селин нас не впускает.
Это была вынужденная мера, но Хелен, сдерживая слезы, сетовала на девушку. К счастью, на теле Хелен не было видно присутствия демона. Риетта обняла ее за плечи и молча благословила.
Чуть позже появилась и сама Селин, встретив девушек с осунувшимся лицом. Ее блестящие янтарные волосы были спутаны.
– Риетта… Спасибо, что пришла.
Белая ткань была обернута вокруг шеи и рта Селин наподобие шарфа. Он должен был закрывать рот и нос. На ней тоже не было следов чумного демона. Когда Риетта попыталась подойти, Селин подняла руку, чтобы остановить ее.
– Не подходи ближе. Ты можешь заразиться.
Глаза Риетты расширились.
– Селин, только не говори мне…
– Нет. Я еще не больна. Возможно, – ответила Селин спокойно. – Но я часто захожу в комнату Анны… Так что это на всякий случай.
Селин разбиралась в болезнях и уходе за больными, поэтому взяла на себя заботу о трех зараженных. Девушка протянула Риетте ткань, чтобы прикрыть ей рот и нос, но та отказалась.
– Я в порядке. Не беспокойся. И с тобой тоже будет все хорошо.
Риетта подошла к ней ближе, чтобы благословить измученное тело Селин. Девушка недолго колебалась, но поверила ей и кивнула.