– …
– Эту вещь я принять не могу. С самого начала ты не должна была давать это мне.
Риетта ответила спокойно:
– Находясь у вас, она принесет вам больше пользы, чем мне.
– Такие вещи держат при себе не потому, что в них есть польза. Для тебя оно ведь драгоценно.
Киллиан нахмурил брови. Хоть он и говорил раздраженным голосом, она не могла не заметить теплоту за холодным тоном. Риетта спокойно улыбнулась, будто совсем не боялась его гнева.
– Я попросила у Адель разрешения.
Наступила пауза. Риетта также добавила:
– Ах, Адель – это моя дочь, которая…
– Я знаю, – прервал девушку Киллиан.
Риетта продолжила, словно ее не интересовало, откуда он знает имя ее умершей дочери:
– Я бы хотела, чтобы у этой вещи было применение. И я бы совсем не хотела, чтобы оно бессмысленно устарело в моих руках из-за эгоизма.
Эгоизм? И это называется эгоизмом? Кто назвал бы так заботу о вещах, что дороги нам? Тем более если это памятная вещь любимого ребенка.
– Что за черт, – пробормотал шокированный Киллиан себе под нос.
– Конечно, это немного странно говорить самой, но… этому есть применение. Особенно в наши дни, когда вы много разъезжаете, то… – осторожно добавила Риетта.
– Она будет полезной, – повторил Киллиан, перебивая Риетту. – Да, мне уже сказали, что это драгоценная освященная реликвия, которую нельзя купить за деньги. А ты даже не заикнулась об этом тогда. Ты это…
Замолчавший Киллиан, словно проглотив что-то очень горькое, стиснул зубы и закрыл глаза. Когда Риетте нужно было объяснить, что это за вещь, она просто не смогла этого сделать. Если бы ее спросили, откуда такая священная реликвия и как ее сделали, она бы не ответила. Девушка наверняка думала, если он узнает, то просто не примет ее дар…
И в чем, черт возьми, был смысл? Риетта, должно быть, понимала, что Киллиан не пользовался украшением, ведь все время наблюдала за ним. Эрцгерцог же, ничего не зная, уже и забыл, что вообще получал от нее что-то.
«Но вы им даже не пользуетесь».
Если бы Риетта не сказала ему об этой вещи, он бы даже о ней не вспомнил. Если бы чума не пришла, а Святая Тания не осмотрела украшение, он бы никогда в своей жизни не узнал, что это священная реликвия.
И какой толк дарить ему такое?
Если бы он не поймал случайно того мерзавца и не избил его, то до конца своих дней не узнал бы, что это вещь значит для девушки.
Некоторое время спустя эрцгерцог сделал глубокий выдох, успокаиваясь, и снова заговорил:
– Риетта, ты… – Мужчина спокойно встретился взглядом с девушкой. – Я не могу тебя понять. О чем ты, черт возьми, думаешь?
Риетта лишь смотрела на него светло-голубыми глазами, молчаливо и твердо. Казалось, что она не собирается забирать украшение. Киллиан снова с нажимом сказал, словно пытался ее переубедить:
– Я не могу это принять.
– Спасибо за то, что вы так внимательны. И я понимаю, о чем вы говорите. Но… – Риетта улыбнулась. – Но я уже получила разрешение от дочери. Если вы вернете мне его, мое дитя будет грустить. Поэтому я прошу вас, просто… найдите этому полезное применение.
Получила разрешение? Это смешно. От мертвого ребенка? В спокойной улыбке Риетты таились сложные чувства. Действительно ли ее дочь мертва?
«Дочь Риетты правда умерла?»
«Я, я не знаю… Этого я правда не знаю… потому что… я ее не искал».
– Риетта, ты… – случайно позвал Киллиан девушку, но, так и не найдя слов, просто промолчал.
Трехлетняя девочка, проданная работорговцу в охваченной чумой империи. Вероятность того, что девочка выжила, была ужасно мала. Нить надежды, что может стать для женщины ужасной пыткой. Надежда и отчаяние одинаково были для нее тяжким грузом.
Несмотря на ее печальный взгляд, теперь она хотя бы могла улыбаться. Если он необдуманно вселит в нее частичку надежды, а потом снова толкнет к обрыву, то…
Проклятье, почему он раньше об этом не разузнал? Киллиан проглотил отчаянно поднявшиеся в нем слова и закрыл глаза.
– Черт возьми…
У Риетты на лице было написано, что она не понимает, почему он так себя ведет.
– Ты хочешь, чтобы я им пользовался, так? Этим кольцом.
Риетта кивнула ему с посветлевшим лицом и мягкой улыбкой. Почему ты улыбаешься? Чего ты смеешься? Это шутка?
– А я вот не хочу.
Лицо Риетты помрачнело после его резкого отказа.
– Вместо того чтобы быть благодарным, я чувствую себя вором.
– …
– Не будь такой упрямой. Если мне будет нужно освящение, я просто могу получить его от известного священника или кого-то другого. Если ты так хочешь отплатить мне за помощь, не лучше ли будет просто самой освятить меня и все?
Риетта покачала головой.
– Я приложу все усилия, чтобы освятить то место, где вы живете, милорд. Однако когда дело доходит до освящения человека, я не могу благословить его лучше, чем это ожерелье. Даже если это сделает священнослужитель, результат будет тем же.
На кольце Адель стояло мощное благословение, которое не исчезало со временем. С ним можно было путешествовать по опаснейшим местам, наполненным магической энергией, без страха перед демонами, проклятиями и болезнями. Священная реликвия, которая значительно превосходила любое освящение даже от самых лучших священнослужителей. Это был предмет, наделенный магической силой, чтобы защитить своего владельца от внешних угроз и проклятий. В особенности он обладал способностью защищать от чумы и чумного демона.
Угрозы со стороны императрицы Аверсати и чума, что бродит по Аксиасу. Вещь правда сейчас была ему необходима. Каждое подобранное Риеттой слово попадало прямо в точку, поэтому девушка его убедила. Она все сказала правильно. Риетта и так знала его ситуацию до мельчайших подробностей. Однако сколько бы девушка ни говорила, что ему кольцо нужнее, Киллиан не собирался его принимать.
Ничто не могло сравниться с тем, как ему было от этого некомфортно.
– Все, закончили на этом, я уже сказал, что верну его тебе.
– Но, милорд, Адель…
– Не смеши меня.
– Я же говорю, что для меня оно бесполезно…
Риетта не испугалась и не отступила, даже когда перед ней оказался Киллиан. Хоть он сделал такое лицо, будто вот-вот собирался взорваться, на нее это не подействовало. Два упрямых человека продолжали спорить.
Наконец, спустя какое-то время Риетта уступила и предложила ему компромисс:
– Если вы действительно так хотите… то как насчет того, чтобы я вам его одолжила на время?
Киллиан нахмурился.
– Где ты видела человека, который бы одалживал памятные вещи своей дочери?
– Я уже однажды вам его подарила. Что мне мешает теперь его одолжить?
От абсурдности ее суждений он не удержался от смеха. Риетта улыбалась, словно вообще не опасалась его реакции.
– Можете вернуть его попозже. Сейчас вам оно нужнее.
Уступать больше этого она, кажется, не собиралась. В итоге эрцгерцог, неудовлетворенный ее ответом, нахмурился, но все же пошел на компромисс.
– Ты это сама сказала… что примешь его обратно.
Риетта послушно кивнула.
– Конечно.
Он повернул голову в ее сторону и ответил:
– Тогда так и поступим.
Никто из них не уточнил, когда именно это произойдет. Риетта думала, что оно будет нужно ему всегда и можно будет одалживать его еще много раз. А Киллиан думал, что ему больше никогда не придется брать эту вещь взаймы. Параллельные мнения, которые, казалось, никогда не сойдутся. Спор наконец-то достиг драматического завершения.
Эрцгерцогу не удалось победить вооруженную искренностью девушку, попытавшись задавить ее своим авторитетом. В любом случае, что бы ни случилось, он не мог быть жестоким по отношению к своим людям.
Киллиан пристально смотрел на улыбку Риетты, возникшую на ее лице впервые за долгое время. Он думал о тех вещах, о которых она должна была сказать ему, но промолчала. Он убедился в том, что это украшение и правда памятная вещь ее дочери. И узнал, что она бесценна. А сожженное тело Адель на самом деле принадлежало другому ребенку. Но не зная этого, Риетта потеряла желание жить. И в ожидании дня, когда ее похоронят в могиле ее же врага, она провела время за мучительными и болезненными молитвами, пока это кольцо не превратилось в священную реликвию.
Рука мужчины неосознанно потянулась к ней. Кончики его пальцев коснулись ее правой щеки. От неожиданного прикосновения девушка неловко отодвинулась назад с непонятным выражением лица. Отпечатка ладони после пощечины больше не было… Запавшие красные глаза эрцгерцога посмотрели на женщину. Киллиан, убрав руку от ее лица, сжал ее в кулак и сказал:
– Говорят, ты попросила их не кремировать ребенка.
– Что? – спросила Риетта в ответ.
Затем до девушки дошло, что слова, которые она просила святую передать семье погибшего ребенка, были переданы и Киллиану. Кремировать тело погибшего от чумы казалось экономичнее. Риетта осознала, что, руководствуясь личными мотивами, превысила свои полномочия. Это ее смутило, и, покраснев, она опустила голову.
– Ах, нет, я просто хотела передать скорбящей семье, что если они хотят сделать все по-другому, но у них проблемы с финансами… Я просто хотела, чтобы они знали, что есть кто-то, кто может им помочь.
Риетта осторожно взглянула на Киллиана.
– Конечно, только если милорд позволит…
– Жертв чумы кремировать не будут, – тихо ответил мужчина.
Риетта озадаченно посмотрела на него. Эрцгерцог отвернулся от Риетты и спокойно сказал:
– Отныне в Аксиасе не будут кремировать тела.
Риетта не могла поверить своим ушам и переспросила с недоверчивым выражением лица:
– Что?
Киллиан безэмоционально продолжил:
– Так что больше не беспокойся об этом. Мы воспользуемся услугами другого заклинателя со способностью к освящению.
От его слов лицо Риетты застыло.
– С этого дня ты работаешь в замке Аксиас, а не в этом спасательном лагере. Завтра утром, когда придут рыцари, ты должна будешь пойти с ними. Прибыли жрецы Альфетера, так что тебе больше не нужно здесь оставаться.