Я застонал, воображая это непотребство, но исправить что-либо было уже невозможно. Сам Хорин тоже не вмешался — ведь у него был приказ сидеть тише воды, ниже травы. Не выдавать своё присутствие ни Элии, ни остальным.
По уму ничего ужасного не произошло, артефакт вышел из строя, утилизировать его было логично, но тот факт, что это сделала сама Элия! Причём ночью. Во время очередной тайной — и не согласованной со мной! — вылазки.
Эта рыжая не может посидеть спокойно даже пару недель?!
Я занервничал. Прямо-таки взвился, воображая, что ещё может натворить эта девчонка, особенно учитывая её новый уровень магии.
Но этот эпизод не мог заставить меня действовать быстрее. Я и без всякого уничтожения нашего наследия торопился как мог…
Едва вернулся на континент и в столицу, сразу отправился к отцу, однако его императорское величество Ройран был уже в курсе. Шорэм донёс. Не мог не сообщить, ведь вопросы обретения дэйлиры, победы над Непроявленным и очередного скачка моей силы были крайне важными.
Последнее было опасно и неприятно, однако отец, учитывая привычный ему оптимизм, предпочёл сосредоточиться на другом.
— Так! Где моя невестка? — весело воскликнул император, когда я вошёл в его кабинет.
— У себя. У людей. В академии.
Отец сначала удивился, а потом нахмурился. Но я объяснил:
— Она человечка, в силу происхождения относится к их аристократии, а там свои правила.
— Какие ещё правила? — Ройран заломил бровь.
— Отец, я знаю, что ты очень занят, а я давно не ребёнок, но надо кое-куда слетать.
Уговаривал я недолго. Вернее, вообще не уговаривал. Под конец нашего общения в кабинет просочился Шорэм, который, услышав о чём речь, встрепенулся и попросил:
— Разрешите вас сопровождать?
Затем советник подумал, и всё стало немного сложней. Шорэм заявил, что сопровождающих должно быть больше. Кажется, зря я велел ему изучать нравы людей, их традиции и законы. Впрочем, переживём!
Как бы там ни было, но спустя три дня наша небольшая делегация вновь пересекла океан и, следуя прихваченной Шорэмом карте человеческих земель, отыскала владения герцога Мортингерского.
Мы прилетели вовремя!
В момент нашего приземления во дворе замка стояли осёдланные лошади и запряжённая карета с гербами — Мортингерский явно куда-то спешил.
Стараниями Шорэма, нас было полторы дюжины, включая императора и Совет в полном составе.
Перевоплощались мы прямо в воздухе, так, что сначала в небе кружили драконы, а на утоптанную землю спрыгивали уже мужчины, в целом похожие на людей.
Лошади, конечно, заволновались. Ставшие свидетелями нашего прибытия слуги застыли в оцепенении.
Мы отнеслись к такой реакции с пониманием и первые пару минут молчали. Потом император не выдержал:
— Я желаю видеть герцога Мортингерского и его супругу.
В ответ тишина.
Люди буквально заледенели от страха, что, пожалуй, было закономерно. Ситуацию спас старый, сухой, как пергамент, прислужник. Он встрепенулся, выпрямился и, шагнув вперёд, с поклоном произнёс:
— Добро пожаловать в замок его светлости герцога Мортингерского. Как о вас доложить?
Я хотел сказать, но отец оказался проворней:
— Скажи, что прибыл Владыка драконьей Империи с сыном.
— Одну минуту, господа. — Слуга поклонился опять.
Важно, но довольно торопливо, старик поднялся по ступеням неширокой лестницы и скрылся за массивной дверью. Отец в этот момент достал из кармана записку-подсказку, составленную для него Шорэмом. Я же удивился — почему не пригласили внутрь? Разве прилично оставлять важных гостей во дворе?
Но ответ оказался весьма прозаичен — приглашать было, по сути, некуда. И герцог, и его жена, находились в холле, готовились к отъезду. Это стало понятно после того, как слуга вернулся и попросил следовать за ним.
Мы вошли… Убранство просторного холла оказалось довольно скудным. Нет, если сравнивать с академией, то здесь был шик, а если по нашим меркам, то так себе.
Хозяева стояли посередине зала — бледные и растерянные. Факт их ошеломления мы культурно проигнорировали. Приблизились все, а затем император сделал размашистый шаг вперёд и, вновь заглянув в записку-подсказку, воскликнул:
— У вас товар, у нас купец!
Миг, и герцогиня упала в обморок. Мортингерский, нужно отдать ему должное, тут же отвлёкся от нашей делегации и ловко поймал супругу.
Сразу забегали слуги. Для герцогини принесли кресло, в которое её и опустили. В процессе усаживания она и очнулась, а отец весело фыркнул. И бросил через плечо:
— Рэйтран, подойди.
Я приблизился и встал рядом, являя того самого «купца». Странные у людей всё-таки традиции.
— То есть это правда? — выдохнул Мортингерский, выпрямляясь.
Его супруга, которая оказалась столь же рыжеволосой и зеленоглазой как Элия, окинула меня пристальным взглядом. Следующий её взгляд был медленным и оценивающим — таким, что я невольно расправил плечи и выпятил грудь.
— Что «правда»? — переспросил император.
Мортингерский немного смутился:
— Вчера вечером гонец доставил записку от нашего короля. В ней говорилось, что… хм… в королевской академии магии объявились драконы, и… что они выказывают особое внимание Элии.
Ройран хмыкнул и уточнил:
— Вы поэтому собрались в дорогу?
— Не только, — ответил герцог после паузы. — Его величество велел мне прибыть в академию для переговоров. А моя драгоценная жена… Она, разумеется, не могла остаться в стороне.
Тем временем мать Элии продолжала меня… нет, уже не рассматривать, а именно оценивать. Я почувствовал себя племенным жеребцом! Причём герцогиня явно была готова мне отказать. Теперь ясно, что наглость Элии — это наследственное.
— Переговоры — это хорошо, — протянул император драконов иронично. — Но что насчёт свадьбы?
Тут впервые подала голос герцогиня:
— А Элия согласна?
Пожалуй, следовало держать лицо, но моя улыбка была красноречивее любых слов.
Элия согласна. Всё. Не обсуждается.
И люди поняли… Прямо по моей физиономии. Мортингерский глубоко вздохнул, и нам, наконец, предложили присесть.
Слуги притащили ещё три кресла — для отца, для меня и для самого герцога. Наша свита, как и несколько человек из свиты хозяина дома, остались стоять.
Пауза, и герцог заговорил:
— Если Элия согласна, то и мы, разумеется, возражать не будем. Но мы несколько обеспокоены тем, что…
Он замолчал. Разумный ход. Мортингерский видел нас впервые, откуда ему знать, как отреагируем на указание нашей расы и на всё то, что это указание предполагает.
— Мы драконы, — отец кивнул. — В истории нашего народа ещё не было союза между драконом и человечкой. Но Элия — пара, дэйлира, моего сына Рэйтрана. Вам нет причин беспокоиться о её статусе или судьбе. Дэйлира — сокровище. Мы, драконы правящего клана, скорее умрём, нежели позволим причинить ей вред.
— А… — начала и тут же осеклась герцогиня.
— Спрашивайте, — одобрительно махнул рукой император. И всё-таки не выдержал, пошутил: — Наш купец ответит на любые вопросы.
Мать Элии приободрилась, и… Да! Это у них семейное!
— Простите, но ваш сын и остальные драконы… Они же огромные? С клыками и когтями? Вдруг… он её сожрёт?
Император рассмеялся. Я тоже улыбнулся — помня нашу последнюю стычку, скорей уж она меня, чем я её. Впрочем, ладно.
— Дэйлира — сокровище, — повторил отец. — Рэйтран не причинит ей вреда, не беспокойтесь.
— А жить? — включился Мортингерский. — Жить молодожёны будут…
— У нас, — кивнул Ройран. — В драконьих землях, на нашем континенте.
— Значит мы Элию больше не увидим? — обеспокоилась герцогиня.
Отец бросил взгляд на меня, а я пожал плечами:
— Если нужно, долететь не очень-то далеко.
Мать Элии выдохнула и задала новый вопрос. Он прозвучал смущённо и робко:
— А дети? Вы разные, принадлежите к разным народам. Потомство от этого союза… оно возможно?
— Точно никто не скажет, — отозвался я. — Но шансы есть.
Тут леди смутилась ещё больше, но выпалила:
— А ребёнок? Он будет человеком или драконом?
Уж чего, а этого я знать не мог. На Элии по-прежнему светилась метка благословения, и Шорэм полагал, что она гарантирует потомство. Однако решать каким это потомство будет — всё равно, что гадать по облакам.
Мне хотелось верить, что дети будут драконами! Только врать я не стал:
— Не знаю, ваша светлость. Время покажет.
Хозяева замка ненадолго задумались. А потом прозвучало уже слышанное:
— Если Элия согласна, то и мы не возражаем. Более того, с радостью и уважением примем её выбор и… нового сына в нашу семью.
Это сказала герцогиня. А герцог добавил:
— Но я вынужден уточнить, что право решать судьбу Элии есть не только у нас. Её родной отец — его величество Луи-Майрар, и просить разрешения на брак нужно, прежде всего, у него.
Я ухмыльнулся. Знакомства с королём пока не водил, но, учитывая кое-какую информацию, знал, что Луи-Майрар попробует выжать максимум выгоды из этого союза.
— Мы спросим, — сказал император. — Но ваше мнение и мнение вашей уважаемой супруги, — вежливый кивок в сторону герцогини, — для нас первично.
Не знаю, польстила ли такая позиция, но мы льстить не пытались. Говорили как есть.
— Что ж, — вновь подал голос герцог, — в таком случае можем обсудить приданое. К сожалению, оно не так уж велико…
Про деньги и причитающиеся Элии деревни было неинтересно, я почти не слушал. Вместо этого мерил ответным взглядом герцогиню, чьей точной копией моя дэйлира являлась. И созрел у меня по-настоящему важный вопрос.
После того как отец, пошептавшись с Шорэмом, максимально вежливо отказался от человеческих деревень, но согласился на небольшую сумму деньгами и несколько сундуков вещей — не из жадности, а исключительно для того, чтоб самой Элии было комфортнее, я этот вопрос и задал:
— Уважаемый герцог, уважаемая герцогиня, скажите, отчего у Элии проблемы с магией?