Вот так блаженный отец наш Феодосий заступался за многих перед судьями и князьями, избавляя их, ибо не смел никто его ослушаться, зная праведность его и святость. И чтили его не ради дорогих нарядов или светлых одежд, и не ради великого богатства, но за непорочную его жизнь и за светлую душу, и за многие поучения, святым духом кипящие в устах его. Козлиная шкура была ему многоценной и светлой одеждой, а власяница — почетной багряницей царской, и в них оставаясь великим, богоугодно провел он дни свои.
И вот настал конец жизни его, и уже заранее узнал он день, когда отойдет к Богу и настанет час успокоения его, ибо смерть — покой для праведника.
Тогда повелел он собрать всю братию и тех, кто в села ушел или по каким иным делам, и, созвав всех, начал наставлять тиунов, и приставников[270], и слуг, чтобы каждый исполнял порученное ему дело со всяческим прилежанием и со страхом Божиим, с покорностью и любовью. И опять поучал всех со слезами о спасении души, и о жизни богоугодной, и о посте, и о том, как заботиться о церкви и стоять в ней с трепетом, и о братолюбии, и о покорности, чтобы не только старших, но и сверстников своих любить и покоряться им. Поучив же, отпустил их, а сам вошел в келию и начал плакать, и бить себя в грудь, кланяясь Богу и молясь Ему о спасении души, и о стаде своем, и о монастыре. Братья же, выйдя от него, стали говорить промеж себя: «Что такое он говорит? Или, уйдя куда-нибудь, хочет скрыться от нас в неизвестном месте и жить один?» Ибо не раз уже собирался он так сделать, но уступал мольбам князя и вельмож и особенно мольбам братии. И теперь они подумали о том же.
После этого блаженного холод объял и огонь палить начал, и, уже совсем обессилев, лег на постели своей, и промолвил: «Да будет воля Божия, что угодно ему, то пусть то и сделает со мной! Но, однако, молю Тебя, Владыка мой, смилуйся над душой моей, пусть не встретит ее коварство дьявольское, а примут ее ангелы твои и сквозь препоны адских мук приведут ее к свету Твоего милосердия». И, сказав это, замолк, ибо оставили его силы.
Братия же была в великой скорби и печали из-за его болезни. А потом он три дня не мог ни слова сказать, ни взглядом повести, так что многие уже подумали, что он умер, и мало кто мог заметить, что еще не покинула его душа. После этих трех дней встал он и обратился ко всей собравшейся братии: «Братья мои и отцы! Знаю уже, что истекло время жизни моей, как объявил мне о том Господь во время поста, когда был я в пещере, и настал час покинуть этот свет. Вы же решите между собой, кого поставить вместо меня игуменом». Услышав это, опечалились братья и заплакали горько, потом, выйдя на двор, стали совещаться и по общему согласию порешили, что быть игуменом у них Стефану, начальнику хора церковного.
На другой день блаженный отец наш Феодосий, снова призвав к себе всю братию, спросил: «Ну, чада, решили вы, кто же достоин стать вашим игуменом?» Они же все отвечали, что Стефан достоин принять после него игуменство. И блаженный, призвав к себе Стефана и благословив, поставил его вместо себя игуменом. А братию долго поучал, слушаться его веля, и отпустил всех, назвав им день смерти своей: «В субботу, после восхода солнечного, оставит душа моя тело мое». И снова, призвав к себе одного Стефана, поучал его, как пасти святое то стадо, и тот уже больше не отлучался от него и смиренно прислуживал ему, ибо был он уже тяжело болен. Когда же настала суббота и рассвело, послал блаженный за всей братией и стал целовать их всех, одного за другим, плачущих и вопиющих о разлучении с таким пастырем. А блаженный им говорил: «Чада мои любимые и братия! Всем сердцем прощаюсь с вами, ибо отхожу я к Владыке, Господу нашему Иисусу Христу. И вот вам игумен, которого вы сами пожелали. Так повинуйтесь же ему и пусть будет он вам отцом духовным, бойтесь его и делайте все по его повелению. Бог же, тот, кто все сотворил словом своим и премудростью, пусть благословит вас, и защитит от лукавого, и сохранит веру вашу нерушимой и твердой, в единомыслии и взаимной любви, чтобы до последнего вздоха вы были вместе. Да будет на вас благодать — служить безупречно Богу, и быть всем, как одно тело и одна душа, в смирении и послушании. И будьте же вы совершенны, как совершенен и ваш Отец Небесный. Да пребывает Господь с вами! И вот о чем прошу вас и заклинаю: в какой одежде я сейчас, в той и положите меня в пещере, где провел я дни поста, и не обмывайте ничтожное тело мое, и пусть никто из людей, кроме вас самих, не хоронит меня на месте, которое я вам указал». Братья же, слыша слова эти из уст святого отца, плакали, обливаясь слезами.
А блаженный снова утешал их, говоря: «Вот обещаю вам, братья и отцы, что хотя телом и отхожу от вас, но душою всегда останусь с вами. И знайте: если кто-либо из вас умрет здесь, в монастыре, или будет отослан куда-нибудь игуменом, то, если даже и согрешит в чем, все равно буду я за того отвечать перед Богом. А если же кто по своей воле уйдет из монастыря, то до такого мне дела нет. И так вы узнаете о дерзновении моем перед Богом: если увидите, что процветает монастырь наш — знайте, что я возле Владыки Небесного; если же когда-либо увидите оскудение монастыря и в нищету впадет он, то знайте, что далек я от Бога и не имею дерзновения Ему молиться».
После этих слов отослал всех от себя, никого у себя не оставив. Лишь один монах, который всегда прислуживал ему, проделав небольшую дырочку в двери, смотрел в нее. И вот встал блаженный, и преклонил колени, и пал ниц, молясь со слезами к милостивому Богу о спасении души своей, всех святых призывая на помощь, а всею боже — святую Владычицу нашу Богородицу, и молил ее именем Господа Бога, Спасителя нашего Иисуса Христа, о стаде своем и монастыре. И снова, помолившись, лег на постель свою, и, немного полежав, вдруг взглянул на небо и воскликнул громко и радостно: «Благословен Бог, что так свершилось, вот уже не страшно мне, но радуюсь я, что отхожу от света сего!» И можно думать, что сказал он это, увидев явление некое. Ибо потом выпрямился, вытянул ноги, и руки крест-накрест сложил на груди, и предал свою святую душу в руки Божии, и приобщился к святым отцам.
Тогда горько заплакали братья над телом его, а потом, подняв, понесли его в церковь и отпели как подобает. И тут же, словно повинуясь божественному указанию, собралось отовсюду множество благочестивых людей, все с готовностью сами пришли и уселись перед воротами монастырскими, ожидая, когда вынесут блаженного. А благоверный князь Святослав, находившийся недалеко от монастыря блаженного, вдруг увидел огненный столп, поднявшийся над тем монастырем до самого неба. И никто больше этого не видел, только князь один, и поэтому догадался он, что умер блаженный, и сказал окружавшим его: «Вот сейчас, кажется мне, умер блаженный Феодосий». Был он незадолго перед тем у Феодосия и видел его тяжело больным. Тогда, послав и услышав, что и вправду умер Феодосий, горько заплакал о нем князь.
Братья же заперли ворота и никого не впускали, как повелел блаженный, и сидели возле тела его, ожидая, когда разойдутся люди, чтобы тогда и похоронить его, как он сам повелел. И немало бояр пришло и стояло перед воротами. И вот по воле Божией затянуло небо облаками, и пошел дождь. И разошлись люди. И тотчас же перестал дождь, и засияло солнце. И так отнесли Феодосия в пещеру, о которой мы говорили прежде, и положили его, и, запечатав гроб, разошлись, и весь день пребывали без пищи.
Умер же отец наш Феодосий в год 6582 (1074) — месяца мая на третий день, в субботу, как и сам предсказал, после восхода солнечного.
В тот же год по молитвам блаженного отца нашего Феодосия умножил Бог вся благая в монастыре том, еще же и в селах был урожай, и в скоте приплод, как никогда прежде. Ученики его, уразумев сие и вспомянув обещание святого отца, прославили Бога за такую благодать, которой сподобился учитель и наставник их.
Должно ведать, что и доныне молитвами его все умножается в монастыре его. Ведь все земли разграблены врагами, а в монастыре блаженного всё умножается молитвами отца нашего Феодосия. Ибо истинны слова Владыки, который рек: «славящих Меня прославлю». И как говорит божественное Писание, «праведник, если умрет, жив будет вовеки, так что не прикоснется к нему смерть, и от Господа воздаяние его и надежда его от Вышнего»[271].
Ведь сей преподобный отец наш Феодосий, хоть телом и отошел от нас, но, как сам изрек, духом вечно с нами пребывает. О сем ныне поведаем, что было после его смерти.
Боярин некий вызвал великий гнев в князе, и многие приходили и говорили, что князь хочет заточить его в темницу. Он же молился Богу с усердием и святого отца нашего Феодосия призывал на помощь, говоря: «Ведаю, отче, что ты свят. И вот, время приспело: потщись умолить Владыку Небесного, да избавит меня от напасти сей!» И вот, в один день, когда тот спал в полдень, явился ему отец наш Феодосий, говоря: «Что так печалуешься? Или думаешь, что я удалился от вас? Но если телом я и отошел от вас, то духом всегда с вами пребываю. И вот, утром призовет тебя князь, и не будет в нем нисколько гнева на тебя. Но снова на прежнее место возведет тебя». И при этих словах проснулся тот боярин и видел спину блаженного, выходящего в двери. И исполнилось все по слову, изреченному блаженным. И боярин тот еще больше возлюбил монастырь блаженного.
И вот, муж некий, хотя отправиться в путь и имея лукошко малое, полное серебра, принес его в монастырь блаженного и передал на хранение черноризцу Конону, ибо был с ним в дружбе. Узнав об этом, один из братии, именем Никола, уязвлен был бесом. И украв это серебро, сокрыл его. Конон же, войдя в келию свою и осмотревшись, не нашел серебра. Он был в печали великой и со слезами молился Богу и часто призывал святого отца нашего Феодосия, чтобы не быть посрамленным от давшего ему серебро на хранение. После того он заснул неглубоким сном и увидел во сне блаженного Феодосия, который сказал ему: «То, о чем ты печалуешься, черноризец Никола взял по наущению диавола и сокрыл в пещере». Святой указал ему и это место, говоря: «Иди, никому не рассказывая о сем, и возьми врученное тебе». Монах же воспрянул от сна и возрадовался. Скоро встав, возжег свечу, пошел к указанному ему месту и обрел серебро по слову святого отца. И, взяв, нес в келию свою, хваля и славя Бога и угодника его, блаженного Феодосия, прославляя.