Евпатий закричал в горести души своей и сердцем воспалился. Собрал он малую дружину — тысячу семьсот человек, которые остались живы, находясь вне города. И погнался следом за безбожным царем Батыем и едва догнал его в земле Суздальской.
И внезапно напали на станы Батыевы,
И начали сечь их без милости.
И смутилися все полки татарские,
И татары стали как пьяны или неистовы,
И бил их так нещадно Евпатий,
Что и мечи притупилися.
И взяли тогда мечи татарские
И секли их нещадно без милости.
Татары же думали,
Будто мертвые встали
Сильные полки татарские
Проезжал сквозь Евпатий
И бил их нещадно,
Избивал их так храбро и мужественно,
Что и сам царь устрашился.
И поймали едва из войска Евпатия
Всего пять человек, изнемогших от ран.
Привели их к царю Батыю,
Царь Батый начал вопрошать их:
«Какой веры вы и какой земли?
Почему натворили мне много зла?»
Отвечали они Батыю царю:
«Вера у нас христианская,
Мы из храброго войска рязанского,
Великого князя Юрия Игоревича[551],
От полку Коловрата Евпатия.
Нас послал князь Игорь Игоревич
Проводить тебя, царя сильного,
Тебе честь воздать.
Ты прости нас, царь, не успели мы
Много чаш налить на великую силу,
Рать татарскую».
Удивился царь ответу их мудрому
И послал на Евпатия
Хостоврула, своего родича,
А с ним сильные полки татарские.
Хостоврул похвалялся пред Батыем-царем,
Что он схватит живого Евпатия.
И пошли сильные полки татарские,
Чтоб живого схватить Евпатия.
Хостоврул же сблизился с Евпатием,
А Евпатий исполин был силою.
Он рассек Хостоврула до седла,
До седла рассек, рассек надвое.
И начал он сечь силу татарскую.
Побил многих богатырей Батыевых,
Одних пополам рассек,
А иных до седла раскроил.
Татары же устрашилися,
Увидев Евпатия, исполина крепкого.
Наводили на него пороков[552] множество,
И начали бить из них по Евпатию,
И убили героя Евпатия.
Принесли его тело белое,
Положили его пред Батыем царем.
Приказал, царь Батый
Собрать всех своих военачальников.
И начали они дивиться храбрости,
Крепости и мужеству рязанскому,
И сказали они Батыю царю:
«Мы во многих землях бывали,
Мы со многими царями встречались,
Мы со многими полками сражались,
А таких удальцов-резвецов не видали,
И отцы наши об этом не сказывали.
Это люди будто крылатые,
Они будто смерти не знающие,
Они ездят так отважно и мужественно,
Бьется один из них тысячею,
А двое с тьмою.
Ни один из них не уходил с поля боя живым».
И сказал царь Батый, смотря на тело Евпатия;
«О Коловрат Евпатий,
Ты гораздо меня попотчевал
С малою своею дружиною,
Да многих сильных богатырей побил.
Многие полки пали от тебя.
Если бы у меня служил такой воин,
Держал бы его у сердца своего».
И отдал царь Батый тело Евпатия
Его оставшимся дружинникам,
Которые схвачены были в сражении,
И велел их царь отпустить и ничем не вредить.
Рассказ о подвиге Евпатия Коловрата входит в состав «Повести о разорении Рязани Батыем в 1237 г.» В основе этого рассказа, по-видимому, лежала устная народная историческая песня, которой и воспользовался неизвестный сочинитель повести. Поэтому мы сочли возможным перевод дать в ритмической разбивке текста, стараясь при этом сохранять лексику и фразеологию.
Евпатий Коловрат в других источниках не упоминается.
Перевод текста сделан по изданию: Воинские повести Древней Руси. М.; Л., 1949.
Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра[553]
Во имя Господа нашего Иисуса Христа, сына Божия.
Я, ничтожный и многогрешный, и мало смыслящий, замыслил описать житие святого князя Александра, сына Ярослава, внука Всеволода. Поскольку слышал о нем от отцов своих и сам был свидетелем зрелого возраста его, то рад был поведать о святом, и благородном, и славном житии его. Но как Приточник говорит: «В лукавую душу не войдет премудрость: на возвышенных местах находится она; посреди дорог стоит; у врат сильных пребывает».
Хоть и прост я умом, но молитвою святой госпожи Богородицы и помощью святого князя Александра начало положу.
Этот князь Александр родился по Божьей воле от отца милосердного и человеколюбивого, боже того — и кроткого, князя великого Ярослава, и от матери Феодосии. Как сказал Исайя пророк: «Так говорит Господь: „Князей я поставляю, священны ибо они, и я веду их“». Воистину так: без Божьего повеления не было бы княжения его, но княжение князя Александра Ярославича Богом благословенно.
И ростом он был выше других людей, и голос его — как труба в народе, лицо же его — как лицо Иосифа[554], которого поставил египетский царь вторым царем в Египте. Сила же его была — частью от силы Самсона[555]. И дал ему Бог премудрость Соломонову, храбрость же его — как царя римского Веспасиана[556], который пленил всю землю Иудейскую. Некогда исполчил он полки свои на приступ города Иоатапаты, и вышли горожане, и победили войско его, и остался Веспасиан один и погнал к юроду силу их, до врат городских, и посмеялся над дружиной своей и укорил ее, сказав: «Оставили меня одного». Также и этот князь Александр — побеждал и был непобедим.
И вот некто из западной страны пришел от тех, что называют себя слугами Божьими, желая увидеть красоту возраста его, как в древности царица Савская приходила к Соломону царю, желая услышать премудрости его. Так и этот, именем Андреяш, повидав князя Александра Ярославина, возвратился к своим и сказал: «Прошел я многие страны и народы, но не видел такого ни во царях царя, ни во князьях князя».
И слышал это король части Римской из полуночной страны о таком мужестве князя Александра Ярославина и говорит: «Пойду, попленю землю Александрову». И собрав силу великую и наполнил корабли многие полками своими, и пошел в силе великой, злопыхая духом ратным. И пришел на реку Неву, шатаемый безумием, и послал послов, возгордившись, к князю Александру Ярославину в Новгород Великий, и говорит: «Если можешь мне противиться, то я уже здесь, и попленю землю твою».
Князь же Александр Ярославин, услышав слова эти, распалился сердцем и вошел в церковь святой Софии[557] и упал на колено пред алтарем и начал молиться со слезами Богу: «Боже славный и праведный, Боже крепкий и великий, Боже вечный, сотворивший небо и землю, море и реки, и поставивший пределы народам, и повелевший им жить, не переступая в чужую часть земли». И выполнил псаломную песнь и сказал: «Суди, Господи, и рассуди распрю мою. Суди, Господи, обидящих меня и побори борющихся со мной; возьми оружие и щит и стань на помощь мне». И окончив молитву, встал, поклонился архиепископу. Архиепископ же Спиридон[558]благословил его и отпустил. Александр Ярославин, выйдя из церкви, утер слезы. И стал он ободрять дружину свою словами: «Не в силе Бог, но в правде. Помянем слова песнопевца Давида: „Эти — с оружием; эти — на конях, мы же имя Господа Бога нашего призовем; эти повержены были и пали“». И пошел на них с малой дружиной, не дожидаясь сбора многой силы своей, уповая на Святую Троицу.
Скорбно слышать, что отец его благородный Ярослав не знал о таком нашествии на сына своего милого, великого князя Александра Ярославина; не было ему времени послать весть к отцу в город Киев; уже приблизились враги, и многие новгородцы не успели собраться, поскольку поспешил великий князь выступить.
И пришел на врагов в день воскресения, на память шестисот тридцати святых отцов бывшего в Хаськидане собора, и на память святых Кирика и Улиты и святого князя Владимира, крестившею землю Русскую, имея веру великую, в помощь святых мучеников Бориса и Глеба.
Был некий муж, старейшина земли Ижорской[559], именем Пелгуй. Поручен же был ему утренний морской дозор. Восприял же он святое крещение и жил среди рода своего, остававшегося в язычестве; наречено было имя ему во святом крещении Филипп. И жил он богоугодно, в среду и в пятницу пребывая в посте. И сподобил его Бог увидеть видение дивное. Расскажем силу его вкратце.
Увидел он силу вражескую, идущую против князя Александра Ярославича, и решил рассказать ему о силе варяжской и станах их. Стерег он оба пути, пребывая всю ночь во бдении, и когда солнце стало восходить, услышал шум страшный на море и увидел судно одинокое плывущее по морю, а посреди судна — Бориса и Глеба, стоящих в одеждах червленых и держащих руки на плечах друг друга. А гребцы сидели, будто мглой одеты. И оказал Борис Глебу: «Брат Глеб, вели грести, да поможем сроднику своему великому князю Александру Ярославичу».
Увидев такое видение и услышав речь такую святого мученика, стоял Пелгуй в трепете. И скрылось судно от глаз его.
И пришел вскорости князь Александр Ярославич. Пелгуй же глянул на него радостными очами и поведал ему одному о видении. Князь же сказал ему: «Об этом не рассказывай никому».
И решился напасть на них в шестом часу дня, и была сеча великая с римлянами[560], и побил бесчисленное множество их и самому королю возложил печать на лицо острым своим копьем.
Здесь же в полку Александровом явились шесть мужей храбрых и сильных, мужество демонстрируя с ним великое. Один — именем Таврило Алексия. Этот напал на судно, увидев, что королевича тащили под руки, въехал по доске, по которой поднимались, до самого корабля, и разбежались перед ним, затем вернулись и сбросили его с дос