Но дьявол не отстает, желая кровопролития, что и случилось за наши грехи. Князь Юрий подошел к Твери с войском, присоединив к нему и суздальцев, здесь же был и Кавгадый со своим большим войском Они начали жечь города и села. Настало время скорби и печали в тверской земле. Мужчин хватали и предавали их пыткам и казням, женщин оскверняли. Так пожгли всю землю тверскую до Волги и перешли на противоположный берег, намереваясь и там произвести разорение. Великий же князь Михаил, призвав епископа, а также своих бояр и союзников, сказал им: «Братья, вы знаете, что я уступил великое княжение моему младшему брату, передал ему собранную дань, терпел разбой во владениях моих, надеясь, что ненависть врагов моих пройдет. Но вижу, что все напрасно, что хотят меня совсем погубить. Не знаю, чем я виноват. Если есть в чем-либо вина моя, скажите мне». Они же, как едиными устами, со слезами ответили: «Господин, ты прав во всем. Такое смирение проявил перед своим племянником! Ведь он уже захватил часть твоей земли, теперь хочет и по эту сторону Волги воевать. Теперь, князь, выступи против них, а мы не пожалеем жизни своей за тебя». Князь Михаил отвечал со смирением: «Братья, вспомните, что сказано во святом Евангелии: кто положит душу свою за ближних своих, тот будет почтен в Царствии Небесном. Нам же не за одного ближнего, не за двух предстоит положить души свои. Сколько людей они пленили, а скольких погубили, а жен и дочерей осквернили! Теперь нам предстоит за многих положить жизнь свою! Да зачтется нам слово Господне во спасение!» И утвердившись крестным знамением, выступили против врагов и увидели бесчисленное множество их. Сошлись полки, и была великая битва[579]. И не выдержали противники, и бежали с поля брани. По милости святого Спаса и Пречистой Его Матери, помощью великого архангела Михаила победил великий князь Михаил. Множество воинов падали сраженными под коней своих, как снопы во время жатвы на ниве. Князь Юрий, увидев войско свое бегущим в беспорядке, как вспугнутая стая птиц, отступил с малой дружиной к Торжку, а оттуда бежал к Новгороду. Окаянного же Кавгадыя с его приближенными не велел[580] князь погубить, из-за чего и произошла впоследствии беда. Победа эта совершилась 22 декабря, на память святой мученицы Настасьи, в четверг к вечеру.
На самом же князе Михаиле все доспехи были повреждены, но на теле его не было никакой раны. Говорил ведь блаженный Давид: «Падет от страны твоей тысяча и тьма справа от тебя, к тебе же не приблизится зло, и рана не коснется тебя, так как ангелам заповедано о тебе сохранять тебя во всех путях твоих, на руки возьмут тебя»[581]. Так и был тогда сохранен князь великим архангелом Михаилом, и избавил нас из плена множество душ, бывших в скверных руках вражеских, и возвратился домой с большой радостью. Он привел к себе окаянного Кавгадыя, с честью принял его и, одарив подарками, отпустил. Кавгадый же коварно клялся не обвинять Михаила перед царем и говорил: «Я воевал в твоей земле без ханского повеления».
Князь великий Юрий собрал большое войско из новгородцев и псковичей и пошел к Твери. Князь Михаил встретил его напротив Синеевского. Не желая видеть нового кровопролития за столь короткое время, князья дали крестную клятву жить в мире, а князь Михаил сказал: «Пойдем, брат, оба в Орду, вместе обжалуем великое княжение, чтобы помочь всем остальным людям». Князь Юрий соединился с Кавгадыем и первым пошел в Орду, взяв с собой союзных князей и бояр, суздальских и новгородских. По повелению Кавгадыя они написали много лжесвидетельств на князя Михаила Князь же Михаил послал в Орду сына своего Константина, и сам следом за ним поехал в Орду, благословясь у епископа своего Варсонофия и у игуменов, и у священников. Последнее покаяние совершил у духовного отца своего, у игумена Ивана, на реке Нерли, долго очищая душу свою и говоря: «Я, отче, много думал о том, как помочь людям, но из-за моих грехов много различных бед совершилось. Теперь же ты благослови меня. И если пролью кровь свою за них, да не проклял бы меня Господь, отпустил бы мне грехи, а то ведь много христиан погибнет». До этого места проводили его благородная его княгиня Анна и сын его Василий. Они возвратились со многим рыданием, из глаз их слезы текли, словно реки, так тяжело было им разлучиться с возлюбленным князем.
Он же пошел во Владимир. В это время туда прибыл посол от хана и сказал князю: «Зовет тебя хан. Ты должен добраться быстро, за месяц. Если не успеешь, то уже приготовлена рать на твой город. Оболгал тебя Кавгадый хану, он сказал, что ты не придешь в Орду». Задумались бояре князя и сказали: «Один сын твой в Орде, пошли другого». То же самое сказали ему и сыновья: «Дорогой отец, не езди сам в Орду, но пошли кого-либо из нас, поскольку тебя оболгали хану, подожди, пока минует его гнев». Князь же, крепкий умом, исполненный смирения, сказал: «Видите ли, дети мои, хан не требует вас, детей моих, ни кого-либо другого, но моей головы хочет. Если я уклонюсь в чем-либо, то вся земля моя будет разорена, а после этого все равно мне же погибнуть. Лучше мне теперь положить душу свою за многие души». Вспомнил он блаженного отечестволюбца, великого Христова мученика Дмитрия[582], который так же поступил, решив положить свою душу за отечество, и своею кровью избавил множество людей от различных бед, сказав про отчину свою и про город Солунь: «Господи, если погубишь их, то и я с ними погибну, если же спасешь их, то и я с ними спасен буду». И этот князь так же сделал, решив положить свою душу за отечество, своею кровью избавил множество людей от смерти и различных бед.
И опять он наставлял своих сыновей быть кроткими и умными, смиренными и разумными, мужественными и доблестными, во всем следовать благонравию. Сыновья целовали его со слезами, долго не могли разлучиться с его ангелообразным взором, не могли насмотреться на его прекрасное и святое лицо, не могли насытиться его медоточного учения, когда разлучались со слезами и печалью. Он отпустил их домой, дав им распоряжения, написав им завещание, разделив отчину свою между ними.
6 сентября, на память чуда великого архангела Михаила, пришел он в Орду, на устье реки Дона, где она впадает в море Сурожское[583]. Тут встретил его князь Константин, сын его, которому хан дал охрану, чтобы его никто не обидел. Сначала хан смягчился, и слова его были очень льстивыми, но, когда были одарены все вельможи ханские, ханша и сам хан, тогда слова их превратились в стрелы.
Князь пробыл в Орде полтора месяца. И сказал хан вельможам своим «Что наговорили мне на князя Михаила? Рассудите их с князем Юрием. Того, кого вы оправдаете, я пожалую, а виновного предам казни». И не ведал, окаянный, что своею казнью сплел князю венец пресветлый.
В один из дней собрались все вельможи ордынские в одной веже[584] и представили много злонамеренных свидетельств на блаженного князя Михаила: «Большую дань собрал на городах наших, а хану не дал». Истинный Христов страдалец Михаил, любя истину, обличал их лживые свидетельства. Ведь известно, что было сказано о таковых судьях: «Поставлю властителя нечестивого и судию немилостивого». Так и было: нечестивый Кавгадый — сам и судья и сутяжник. Он дополнил лжесвидетельства своею ложью, опровергая слова князя Михаила; он высказал много вымышленных обвинений на непорочного Христова воина, а свою сторону оправдал.
Прошла одна неделя после того суда. В субботу объявили нечестивые свое беззаконное решение. Они поставили связанного Михаила на другой суд и вынесли ему неправедное осуждение: ханские дани не отдал, против посла воевал, а жену князя Юрия приказал отравить[585]. Благоверный же князь Михаил отвечал со многим свидетельством: «Сколько богатства своего отдал хану и вельможам, все написано. Посла же ханского от погибели избавил и с честью отпустил. Что же до жены Юрия, то здесь Бога в свидетели призываю, что и в мыслях не было погубить ее».
Они же беззаконные, как говорил пророк, уши имеют и не слышат правды, уста имеют и не говорят правды, очи имеют и не видят, так как ослепила их ненависть их. Они не приняли во внимание слов блаженного, но подумали про себя: «Клеветою и оковами опутаем его и на смерть позорную осудим его, потому что неугоден нам, не следует нашим правилам». Как захотели совершить злодеяние, так и сделали. В эту ночь представили от семи вельмож семь стражников и немало других, надели на блаженного оковы железные, отягощая ноги его. Взяли одежду его и разделили. В ту же ночь немного облегчили ему оковы, но оставили связанным на всю ночь. Той же ночью отогнали от него всю дружину, сильно избивая, в том числе и отца его духовного, игумена Александра. И остался один в руках их и подумал про себя: «Удалили от меня дружину мою и близких моих, чтобы не видели мучений моих».
Утром в воскресенье по повелению беззаконных надели на шею святого большую и тяжелую деревянную колоду[586], начиная его позорную муку, которую он принял, благодаря Господа Бога, с радостью и со слезами, говоря: «Слава тебе, Владыко Человеколюбче, что удостоил меня принять начало мучения моего, благоволи мне и окончить подвиг этот. Да не прельстят меня речи лукавых, да не устрашат меня угрозы нечестивых». И повелели беззаконные вести святого вслед за ханом, который отправился на охоту[587]. Богомудрый и благоверный великий князь Михаил с детства привык никогда не изменять правила своего[588], поэтому ночью он пел псалмы Давидовы, а когда пошел из Владимира, от того воскресенья до следующего воскресенья постился, причащаясь тела и крови Господней. С того момента, когда был схвачен, беспрестанно по ночам не давал сна очам своим: не только не уснет, но даже не задремлет, хранимый ангелом. Но вновь прославляя Бога, со многими слезами и с глубокими вздохами исповедался к Нему, говоря: «Господи, услышь молитву мою, и вопль мой к тебе да приидет. Не отврати лица Твоего от меня, Владыко: в тот день, когда скорблю, приклони ко мне ухо Твое, в тот час, когда призову Тебя, Господи, скоро услышь меня. Минули, как дым, дни мои…», прочее