Князь великий, услышав об этом, испугался, возмутился и смятение ощутил в мыслях своих, и подумал, что Улу-Ахмет начал собирать против него воинов и хочет воевать Русскую землю. И некие ближние советники смущали его, говоря: «Князь, великий государь, ведь когда зверь утопает, тогда его и убить спешат. Если же на берег выплывет, то многих уязвит и сокрушит, а сам то ли убит будет, то ли убежит». Князь послушал горького совета этого всех советников своих и послал посла, требуя, чтобы ушел царь из земли его, не воюя. Тот же умолял его немного подождать. Князь великий грозил ему и посылал к нему и во второй, и в третий раз. Царь не слушался и умолял еще подождать, не ведая, что готовится и вооружается великого князя войско, мечи острятся на него, смиренно говорил: «Брат, господин мой, немного помедли, скоро уйду я из земли твоей. Ведь никакого зла я тебе не сделал, по обещанию нашему и по любви; и впредь до смерти моей, если даст мне Бог вновь царствовать, рад буду иметь с тобою дружбу верную и любовь сердечную и неизбывную. И еще и сыновьям моим прикажу служить тебе и угождать после тебя детям твоим, и грамоту тебе дам на себя, на сыновей моих и на внуков за печатями золотыми, чтобы дани и оброков с тебя не брать и землю твою не воевать. И если замыслю я какое-то зло на тебя, малое или великое, решу, как ты думаешь, обидеть тебя, сделавшего мне добро и накормившего меня, как просителя нищего, то пусть Бог твой, в которого я верую, убьет меня».
И увидел князь великий, что не слушает его царь и добром по воле своей не хочет уйти из земель державы его. И не поверил в истинность его слов и обещания, поскольку тот был язычником, подумал, что лукавит и лжет царь, позабыв слова о том, что покорное слово сокрушает кости, а смиренного сердца и сокрушенного Бог не унизит. И послал на царя брата своего князя Дмитрия Галицкого, по прозвищу Шемяка[825], а с ним вооруженных воинов 20 000, и князей тверского и рязанского, а с ними по 10 000 воинов, и всех воинов 40 000, чтобы прогнать царя из пределов Русских. Он же, злой царь, увидев, что великий князь не внемлет смиренному его молению, и воины его уже готовы и приближаются, послал смиренно к брату великого князя, прося не наступать до утра, поскольку он хочет уйти прочь. Тот же хотел скорее исполнить повеление брата, надеясь на силу свою.
Царь отчаялся просить милости у смертного человека и возвел очи свои звериные на небо, молясь. И пришел к русской церкви (случилось, что она стояла на пути в некоем селе) и припал к порогу пред дверями храма, не смея войти в него, и, вопия и плача, со слезами говорил: «Боже русский, слышал я о Тебе, что милостив Ты и праведен, не на лица людей зришь, но правду в сердцах ищешь. Узри ныне скорбь и беду мою, и помоги мне, будь нам истинный судья, и суди по правде меня и великого князя, и обличи вину каждого из нас Ведь хочет он убить меня неповинного, выбрав для этого удобное время, и стремится неправедно погубить меня, преступая данные раньше обещание и клятву; и уважение и прежнюю любовь мою к нему, как к любезному сыну, забывая, видит меня в великих напастях и бедах притесняемого зло и погибель принимающего отовсюду. И не ведаю я, в чем преступил клятву или солгал ему». И плакал долго, стеная, и восстал с земли от коленопреклонения своего мерзкого, и собрался с воинами своими, и затворился в городе ледяном И вскоре внезапно напали на него воины русские. Он же, начав бой, увидел, что успех на его стороне, и тогда отворил врата городские, и сел на коня, и взял копье и оружие в руки, и заскрежетал зубами, как дикий свирепый зверь, и грозно засвистал, как страшный змей великий, ожесточил сердце свое и закипел злобою, он, повиновавшийся и братом и господином называвший великого князя, а теперь в бою с его войском встретившийся, — как лев ревущий, как змей, страшно огнем дышущий от великой горести.
И против многих воинов русских вышел царь с 3000 всех, тысяча из тех вооруженных не дрогнула, не побежала от множества воинов московских, но отчаялась в жизни своей, а еще больше надеялась на Бога, и на правду свою и храбрость, и на, злое умение свое ратное. И когда сошлись оба войска — увы мне, что говорю! — одолели они войско великого князя, и побили всех русских воинов в год 1438, декабря в 5 день. И осталось на том побоище от 40 000 воинов великого князя восемь его воевод с немногими воинами, скитались они по дебрям, стремнинам и лесам И едва живыми не взяли и самих воевод, но избавил Господь от этого. Покорность царя Бог смирением наградил и победил свирепосердие князя нашего московского, ибо клятвы не преступают, даже если и иноверцу дают. О блаженное смирение, ведь не только нам христианам, Бог помогает, но и язычникам по правде способствует.
(Затем Улу-Ахмет становится властителем Казани, воюет с русскими. Его политику продолжает сын Мамотяк. Столкновения с казанцами продолжаются на протяжении следующего столетия.
Основное место уделено рассказу о подготовке Иваном Грозным похода на Казань, который рассматривается автором в первую очередь как заслуга самого царя. Автор особенно подчеркивает, что Казань приносила много бед русским людям на протяжении веков):
…И как мне сказать или написать о напастях тех грозных и страшных русским людям во время то. Страх меня охватывает, и сердце мое горит, и плач смущает, и сами слезы текут из очей моих. И кто может исчислить все беды за многие годы от казанцев православным христианам, пуще Батыя. Батый единожды Русскую землю прошел, как стрела молнии, как темная головня, попаляя и сжигая, и города разрушая, пленяя христиан, мечом губя, казанцы же не так губили Русь, но никогда из Русской земли не уходили: то с царем своим, то с воеводами воевали Русь, и иссекали, как сады, русских людей, и кровь их, как воду, проливали. Из наших же христиан, воевод, московских князей и бояр, против них встать и сражаться никто не мог из-за свирепости их и суровости. И всем тогда беда и тоска велика, кто жил на окраине, от варваров тех, у всех русских людей из очей слезы текли, как реки; скрывались в пустынных лесах, в горах, в тесноте горькой жили с женами и с детьми, покидая род и племя и отечество свое, бежали в глубину Руси. Много варвары городов русских разрушили, травой и быльем зарастили села и деревни, многие селения заросли быльем из-за варваров…
(Таким образом, решение Ивана Грозного захватить Казань несет спасение русским людям. Автор подробно рассказывает о подготовке неудачного похода на Казань, бывшего в 1550 г., а затем о втором — победоносном походе 1552 г. Перед началом его Иван IV простился с женой, царицей Анастасией[826]):
И тогда благоверный царь князь великий оставил свою царицу Анастасию с миром и любовью и сказал ей слово такое: «Я тебе, жена, повелеваю не скорбеть о моем уходе, но пребывать в подвигах духовных, и в посте, и в воздержании, и часто ходить в церкви Божии, и многие молитвы творить за меня и за себя, и милостыню убогим давать, и бедных миловать, и от царских опал освобождать, и из темниц заключенных отпускать, дабы сугубую награду принять от Господа в будущей жизни». То же и брату своему наказывал.
Царица, услышав все это от благочестивого царя, супруга своего любимого, нестерпимою скорбью уязвлена об уходе его, не могла стоять от великой печали, и пала бы на землю, если бы не сам царь супругу свою поддержал. И долго молчала она, а потом заплакала горько, и не могла удержаться от слез и проговорила: «Ты, благочестивый мой господин царь, заповеди Божьи хранишь, и стараешься один, больше всех, душу положить за людей своих. Я же, свет мой дорогой, как стерплю долгую разлуку с тобой? И какая птица в час один пролетит дальний твой путь, дабы возвестить мне сладкую весть о здравии твоем, когда с погаными будешь биться и одолеешь их. О всемилостивый Господи Боже мой, узри мое смирение и услышь молитву рабы твоей, и прими рыдания мои и слезы, и дай мне услышать о преславной победе супруга моего, царя, над врагами, и позволь мне здоровым его дождаться, и светлым и веселым ему вернуться, радуясь и хваля милость Твою».
Царь князь великий, утешив царицу словами и наставлением, простился с ней, и вышел от нее из палат своих и вошел в церковь Пресвятой Богородицы, честного ее Благовещения, что стоит на Сенях близ царских палат. Благоверная царица Анастасия, проводив до церкви той супруга своего царя и возвратившись в палату свою, как ласточка в гнездо, с великим горем, и печалью, и многими сетованиями, как светлая звезда темным облаком, скорбью и печалью покрылась в палате своей, в ней и жила, все оконца закрыв, света дневного видеть не желая, доколе царь с победою возвратится. И в посте и молитвах пребывала, день и ночь Бога моля о супруге своем, дабы непогрешимым было оружие его против врагов, и с веселием и радостью вернулся к ней царь, и оба они оставили печаль свою и сетования и горе.
(Рассказу о последней, решающей битве за Казань предшествует рассказ о вещих снах казанского царя и сеита — главы мусульманского духовенства, — предсказывающих захват города.)
В первую ночь, когда к Казани пришел царь и великий князь и град обступили войска, видел страшный сон казанский царь. Лег он с печалью немного поспать, и взошел с востока месяц, мал и темен, тонок и мрачен, и встал над Казанью. Другой же месяц, который от запада взошел, светел и велик, пришел и тоже над градом встал, выше темного месяца. Темный месяц от светлого побежал и сотрясался, большой же месяц долго стоял и, как крылатый, полетел от места своего и, догнав, ударил темный месяц, и, как будто поглотив, в себя его принял, и тот в нем засветился. А большой месяц, светлый, испустил как бы звезды огненные и искры вниз с небес, на город, и сжег всех людей казанских. И опять встал над городом большой месяц, и еще вырос, и сильнее, чем прежде, сиял неизреченным светом, как солнце.
В ту же ночь сеит казанский сон видел. Стеклось множество стай больших многообразных зверей и люто рыкали: львы, и гепарды, и медведи, и волки, и рыси, и наполнились ими луга и поля все казанские; против них вышли из города небольшие стаи единошерстных зверей — волков воющих. И принялись они биться с многоразличными теми зверями, и в один час все, вышедшие из города, лютыми теми зверями ранены были…